По тому, как тепло они разговаривали друг с другом, можно было безошибочно судить, что супруги живут в полном взаимопонимании и согласии.
— А что же ему, до старости в холостяках ходить? — возразила Калерия Дмитриевна. — У нас такие хорошие девочки есть. Им бы достойную пару найти.
— Он ее и без тебя найдет, — сказал Петр Осипович, ставя вино и бокалы на журнальный столик. — Держись, Артем. Наши девки теперь, с помощью Калерии Дмитриевны, тебя быстро вычислят. Так обхаживать начнут, что не выдержишь. Долго в холостяках не протянешь.
Мы весело рассмеялись, и Петр Осипович отправился на кухню за фруктами.
— Артема заинтересовала наша гора Мертвецов, — сказал он, вернувшись с большой вазой, на которой лежали сочные яблоки.
Калерия Дмитриевна в ужасе всплеснула руками.
— Господи! — произнесла она. — Держитесь Вы от нее подальше, ради бога. Эта гора уже столько людей погубила.
— Все загадочное манит, — констатировал Петр Осипович, разливая вино по бокалам.
Я улыбнулся.
— Все загадки когда-нибудь обязательно разгадываются.
Калерия Дмитриевна погрустнела и печально вздохнула.
— Точно так же говорили те практиканты, помнишь? — произнесла она, обращаясь к супругу.
— Как не помнить? — ответил Петр Осипович и посмотрел на меня. — Семь человек один раз на этой горе погибло.
— Расскажете? — спросил я.
— Расскажу, — согласился он. — Но сначала давай, за встречу.
Мы подняли бокалы, чокнулись и выпили.
— У-у-у! — восхищенно протянула Калерия Дмитриевна. — Какой изумительный "Кагор"! Чувствуется, что настоящий, а не какая-нибудь подделка. Артем, Вы умеете выбирать вина. Спасибо Вам, что так нас балуете.
Я скромно потупил глаза.
Мысли Петра Осиповича явно были связаны не с вином. Он откусил яблоко и задумчиво посмотрел перед собой.
— Грустная это история, — промолвил он. — Ну, давай расскажу тебе про этих студентов.
Он поднялся с кресла, подошел к шкафу, открыл дверцу и достал с полки старый альбом с фотографиями. Вернувшись на место, он положил альбом на журнальный столик, пролистал, нашел нужную страницу и протянул мне.
— Вот они, посмотри. Снялись перед самым походом. Через несколько часов они погибли.
Я вгляделся в старый, пожелтевший от времени, черно-белый снимок. Со снимка на меня смотрели семь молодых ребят, семь юных лиц, веселых и жизнерадостных, с лихим задором, рвущихся к поиску и свершениям. Пять парней и две девушки. Они стояли в походной одежде, с рюкзаками за спиной, смотрели в объектив фотокамеры, не зная, что эта фотография станет последней в их жизни.
— Это я их снимал, — сказал Петр Осипович. — Их направили к нам на практику из Ленинградского мединститута. Городок у нас был глухой, никаких развлечений, к которым они привыкли, — типа, клубы, дискотеки, — в нем не было. А молодым ведь надо куда-то энергию девать. Подходит ко мне как-то Игорь. Вот он, в самом центре, светленький. Он у них главным заводилой был. Подходит и спрашивает: "Петр Осипович, а где у вас находится гора Мертвецов, о которой такие страшные легенды ходят?". Я говорю, а что? Он мне в ответ: "Да скучно у вас. Впереди два выходных, нужно чем-то заняться. Вот мы и решили на эту гору сходить. С привидениями хотим познакомиться". Надо сказать, что я в тот момент во все эти дьявольские истории, связанные с горой, не особо верил. Объяснил ему, что по такой-то дороге им нужно будет доехать до леса, затем пройти километра три, и они упрутся в гору Мертвецов. Мы тогда с Калерией Дмитриевной в общежитии жили. В этом же общежитии и студентов разместили, в гостевых комнатах на первом этаже. В субботу утром во двор выходим, глядим, они собираются. Спрашиваю, неужто и впрямь не боитесь идти? Улыбаются. Нет, говорят. И интересуются, нет ли у меня фотоаппарата? Хотим, мол, на память сфотографироваться. Фотоаппарат у меня был. Старый такой, ФЭД назывался. Пока я за ним ходил, Калерия Дмитриевна их все отговорить пыталась. Она, в отличие от меня, во все эти слухи верила.
— Да, пыталась, — вздохнула Калерия Дмитриевна. — А они мне в ответ: мол, все загадки когда-нибудь разгадываются. Может, мы, как раз, тайну вашей горы Мертвецов и раскроем. Какие, говорят, могут быть привидения в век научно-технического прогресса.
— Я принес фотоаппарат, — продолжал Петр Осипович, — сфотографировал их. После этого они и пошли. День, значит, закончился. Помню, посмотрели мы по телевизору какой-то фильм, и Калерия Дмитриевна пошла на кухню посуду мыть. Кухня у нас была общая, одна на весь этаж. Возвращается и говорит: "А студентов-то до сих пор нет. Может, случилось что?". Я ей в ответ: "Что с ними может случиться? Их же семь человек. Небось, находились, устали, и решили прямо на горе заночевать. Не зря же они палатку с собой взяли. Завтра вернутся". Ну, а в воскресенье, ближе к вечеру, и я беспокоиться начал. Студенты так и не возвращались. Не вернулись они и в понедельник. Я в милицию. Так, мол, и так, говорю. Пропали. В милиции приметы с моих слов записали, по радио сообщение передали. Помню, шофер, который их на своем грузовике подвозил, услышал это сообщение, и сразу позвонил. Сказал, что довез их до леса, как они и просили, затем высадил, и дальше поехал. А они в лес пошли. Ну, вызвали вертолет, снарядили поисковую группу, и стали эту гору прочесывать. В четверг нашли. Все семеро были мертвые. Я сам в эту группу не входил. Но мне рассказывали, что первым их обнаружил летчик на вертолете. Он увидел палатку, а недалеко от нее тела. Поисковая группа сразу туда отправилась. В палатке был жуткий беспорядок. Вещи, посуда — все разбросано, как будто студенты из нее в панике выскакивали. Их тела потом в нашу больницу привезли. Я их видел. Мне, помню, даже плохо стало. Ведь каких-то несколько дней назад я с ними еще с живыми разговаривал. Лица у всех перепуганные, глаза остекленевшие. А на теле — никаких ран. Ни у кого. Как будто они от страха умерли. Стали делать вскрытие. Вскрыли два тела из семи. Везде одно и тоже — обильное внутреннее кровоизлияние.
— Так, может быть, они действительно от страха умерли? — спросил я. — От разрыва сердца. Такое, ведь, бывает.
— Кровоизлияние было не только в сердце, — пояснил Петр Осипович. — Сосуды полопались повсеместно, во всех участках тела, во всех органах. А от чего — непонятно. Как будто, сами собой. Так вот, два тела вскрыли, вбегает главврач. Весь такой перепуганный. Немедленно, кричит, прекратить вскрытие. Из Москвы распоряжение пришло. Говорят, болезнь может быть какая-то очень заразная. Ну, мы, конечно, тоже перепугались, вскрытие тут же прекратили, тела поместили в брезентовые мешки, и — в холодильник. На следующий день за ними вертолет прилетел. Но, что самое интересное, обратно до Москвы вертолет не долетел. Упал где-то по пути, и сгорел. От тел ничего не осталось. Одна пыль. Так что, от чего они умерли, так никто и не узнал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});