предплечье в правое, превратив свой блок в подобие буквы «Х».
Но «х» — не всегда значит «хорошо». Пусть враг был силён — явно Мастер, но его запоздалая реакция и мощь моего космодоспеха, усиленного жи́вой и альтерой оказалась сильнее.
На зелёную траву усадебного парка рухнула отрубленная кисть, забрызгав всё вокруг кровью. Враг зарычал, отпрянул и…
Зубцы вибротесака упёрлись ему в шею.
— Сдавайтесь! — прогремел я через внешние динамики космодоспеха, выпуская молнии Ауры. — Руку вернуть можно, а жизнь — нет. Незачем нам, жителям одной империи, убивать друг друга.
Раненый мужик вскрикнул и дёрнулся вперёд, пытаясь облачиться в полный стихийный доспех из камня.
Но не успел, тесак снёс ему голову.
— Одумайтесь! — рявкнул я.
Но в меня тут же полетели огненный шар и ветровой серп. Я взмыл в воздух и спикировал на огненного бойца.
Разделаться с двумя деморализованными средненькими Мастерами, когда я в космодоспехе и уже ввязался с ними в ближний бой, труда не составило. Труднее было перебороть грусть, поселившуюся в моём сердце. Мне не хотелось сражаться против жителей Российской империи. И уж тем более их убивать.
Но ради безопасности своей семьи я готов пойти на это. К тому же сейчас против нас выступают самые доверенные бойцы Канцлера. И вероятность того, что они всем отрядом перейдут на нашу сторону — крайне мала.
— Сдаюсь! — выкрикнул последний из группы нападавших. Он поднял руки, но не убрал стихийный доспех воды. — Вы в самом деле не станете убивать меня?
— Нет, конечно, — отозвался я. — Как и пытать. Но наручники, блокирующие жи́ву, надеть придётся.
— Надену, — проговорил он, убирая стихийный доспех. — Если вы пообещаете, что в случае своей победы не станете наказывать семьи тех, с кем сражались.
— Конечно, не стану.
Мужчина ещё раз кивнул и протянул вперёд обе руки, мол, заковывай меня в кандалы. Не снимая перчатки космодоспеха, я пожал ему руку. Эдакий жест почти доброй воли. А заодно убедился, что пленник и жи́ву отключил.
Я связался с импровизированным штабом нашего направления, то есть с главным особняком усадьбы, и люди Арвина получили приказ выдвигаться за пленным.
Я поднялся в воздух. Беглый осмотр поля боя показал, что паритет сил сохраняется. Причём общее сражение идёт не так резво и кроваво, как моя недавняя битва. Можно предположить, что это из-за того, что местные не владеют альтерой. И всё же даже без альтеры, бой мог бы складываться иначе.
Враги не пытаются прорваться сквозь наших бойцов любой ценой. Союзники не пытаются уничтожить их во что бы то ни стало.
Канцлер, как и я, пытается сохранить как можно больше русских воинов. Форкх меня дери, мы мыслим с ним очень похоже!
А это значит, должен быть как минимум ещё один отряд! Те четверо, с которыми сражался лично я, были лишь мелкой сошкой для отвлечения внимания!
Хотя Гуру сейчас в особняке не осталось, и даже эти четверо могли бы доставить хлопот…
— Ваше сиятельство! Замечено десять человек, приближающихся к усадьбе с запада! —затараторили динамики шлемофона голосом космодесантника Толи. — Они уже близко! Скорость впечатляющая — они на мотоциклах!
— А вот и главное блюдо, — фыркнул я.
* * *
Илларион Маркович Волков — отец одного из друзей Аскольда Александрита — Филиппа Волкова, мчался на кроссовом мотоцикле, ловко обруливая деревья. В западной части лес был реже, так что можно было развить привычную скорость. Ещё и тропинка имелась для конных прогулок.
Илларион Маркович испытывал смешанные чувства.
Он почти никогда не сожалел о том, что его предки испокон веков были Рыкарями Рюрика. И что ему по этой причине приходится служить обладателю древнего артефактного перстня с символом бога Рода — четырехлучевой звездой с загнутыми округлыми концами лучей.
Рыкари Рюрика горды своим призванием!
И всё же порой образ жизни Рыкаря доставляет неудобства. Иллариону Марковичу приходится скрывать свою истинную силу. Не говоря уже о том, что практически все в Первой Дружине служат под поддельными именами.
Однажды Гуру чуть не лишился любимого сына, когда его настоящий род — Волковы, оказался втянут в войну с родом Андориных. Да, один только Илларион Волков мог бы положить конец этой войне, не напрягаясь! Но делать этого было нельзя, ведь все знают, что Илларион Волков — Наставник. А Наставнику это не по силам.
Вот и приходилось могучему Гуру, скрипя зубами, отыгрывать роль Наставника.
И только благодаря помощи Аскольда тогда ещё Сидорова, война закончилась без больших жертв, а Филиппу удалось сохранить жизнь.
Илларион Волков был благодарен этому молодому простолюдину. Тогда он ещё не знал, насколько сильно этим человеком в дальнейшем заинтересуется обладатель кольца с четырехлучевой звездой. В тот раз Канцлер лишь вскользь поинтересовался, как прошла война с Андориными. Мелкие детали его не интересовали.
Правда, несколько позже Годунов догадался, что Аскольд мог участвовать в той войне и прямо спросил об этом своего Рыкаря.
Тогда ему пришлось отвечать честно. А сейчас придётся убить того, кому обязан жизнью сына.
Что за насмешка судьбы?
«И не только князя Аскольда, но и его супругу», — мелькнуло в голове Рыкаря Рюрика.
К тому, что носитель кольца с символом бога Рода помыкает Рюриковичами, Рыкари относились… спокойно. Они служат именно носителю кольцу, а не носителю крови. Даже если императора в самом деле убили по приказу Годунова — Рыкари не будут лезть в это дело.
И всё же собственноручно убивать Софью Ивановну — потомка Рюрика как-то… странно…
Однако сомнений у Иллариона Волкова не было. Он выполняет свой долг. Он горд тем, что он Рыкарь Рюрика, как и череда его предков до него.
— Поддайте газу, — велел он своим бойцам через рацию.
Они уже почти были на месте.
Прошло несколько минут, и десять Рыкарей выехали из леса в усадебный парк.
Их ждали.
«Неплохо Аскольд Андреевич, —