Исполнив гимн, Джецюн сказал: «Так как мне уже совсем мало осталось жить, соблюдайте мои заповеди и следуйте мне».
После этих слов Джецюн погрузился в спокойное состояние самадхи. Так, в возрасте восьмидесяти четырех лет[287], Джецюн покинул этот мир на рассвете четырнадцатого дня последнего зимнего месяца, в год дерева и зайца (1135 г.)[288].
Когда Джецюн уходил из этого мира, совершилось соединение его физического тела с Царством Вечной Истины (с Дхармакаей). Знаки, еще более удивительные и в гораздо большем числе, чем прежде, были явлены дэвами и Дакини, и очень многие из присутствовавших видели их. Небо было пронизано лучами всех цветов радуги, образующими фон в виде квадратных орнаментов, в центре которых находились разноцветные лотосы, некоторые из восьми, а некоторые из четырех лепестков. На лепестках были чудесным образом начертанные Мандалы — мистические диаграммы круглой формы, красотой превосходившие написанные самым искусным художником из людей. Облака чудесной окраски принимали форму церемониальных зонтов, знамен, занавесей, драпировок и различных других ритуальных предметов. Цветы, как густой снег, падали с неба. Разноцветные облака украшали вершины гор и принимали форму ступ, наклоненных в сторону Чубара. Слышалась изумительная музыка и пение псалмов, славословящих Святого. Воздух был напоен ароматом, куда более прекрасным, чем лучшие земные благовония, и каждый ощущал его. Божественные существа, дэвы и Дакини, принесли много даров, как если бы они пришли навестить Джецюна, и многие видели их. Еще более удивительным было то, что люди, видя обнаженные формы дэв, не испытывали никакого смущения, а неприятный запах, исходивший от людей, казалось, не действовал на богов[289]. Боги и люди встречались, обменивались приветствиями или беседовали друг с другом, как если бы наступил снова Золотой Век — Сатья-Юга[290]. Жители Ньянама, узнав вскоре о кончине Джецюна, поспешили в Чубар и обратились к ученикам Джецюна и находившимся там мирянам из Брина с предложением кремировать тело Джецюна в Ньянаме, но их предложение не было принято. Тогда они попросили подождать с кремацией до тех пор, пока они не приведут из Брина всех преданных Джецюну, чтобы те смогли в последний раз взглянуть на своего гуру. В этом им не было отказано, и они пошли в Брин, откуда вернулись с большим людским подкреплением и собирались применить силу, чтобы унести тело Джецюна в Ньянам. Чуть было не разгорелся конфликт, но вмешались старшие ученики и сказали: «Вы, жители Ньянама и Брина! Вы все верили в Джецюна и в равной степени были его последователями. Поскольку Джецюн скончался в Чубаре, кремация также должна происходить в Чубаре, а не в Ньянаме. Те, кто пришел из Ньянама, могут остаться, чтобы присутствовать при кремации и получить свою долю реликвий». Но когда люди из Ньянама, считая себя более многочисленными и сильными, собрались силой унести тело Джецюна, на небе появился Дэва и голосом Джецюна спел гимн:
«О вы, ученики, здесь собравшиеся!И вы, миряне-последователи, затеявшие спор!Внемлите мне.Я, дэва, ученик Джецюна,Явился к вам с советом, чтобы помирить вас.Миларепа, лучший из людей,Слил свой ум с Нерожденной Дхармакаей.И так как все формы нереальны, кроме ума,И земная форма Джецюна также сольется с Дхармакаей,Глупо спорить об останках,Не приобретя Истинных Реликвий.Только неразумные затеяли бы спор из-за тела Миларепы.Ссорясь, вряд ли вы его получите.Молитесь со смирением и верой.И хотя Дхармакая не имеет рождения,Если вы будете искренне молиться,Воссияет Не Знающая Преград[291], рожденная благими помышлениями,И соответственно вашим заслугамВы получите свою долю Реликвий».
Закончив петь, дэва исчез, как исчезает на небе радуга, и все ученики-миряне возрадовались, как если бы они снова встретились со своим любимым гуру. Они прекратили спор и начали молиться.
Вскоре обнаружилось, что одно тело Джецюна было у ближайших учеников и жителей Брина, а другое — у жителей Ньянама. Жители Ньянама унесли это тело и кремировали его близ пещеры Дюл-Дюл на Лапчи, на утесе, называемом Орлиное Яйцо. Эта кремация также сопровождалась многими чудесными явлениями. Радуги сияли на небе, и с неба падали цветы. Воздух благоухал неземными ароматами, и божественная музыка звучала на Лапчи и в Чубаре.
В Чубаре ближайшие ученики все время непрерывно молились возле тела Джецюна, и на седьмой день увидели, что от тела исходит сияние, как от божественного существа, а само оно уменьшилось и стало не больше тела восьмилетнего ребенка.
Тогда главные ученики сказали: «Речунг, наверно, не придет. Если мы еще будем откладывать кремацию, от тела может ничего не остаться, и мы не получим священных реликвий. Лучше сейчас совершить кремацию».
Все были согласны, и после того как каждому была предоставлена возможность в последний раз взглянуть на Джецюна, были сделаны приготовления для совершения кремации на большом камне возле пещеры Брилче, на котором Джецюн читал проповеди, и туда с большой торжественностью было отнесено тело. Была также начертана разноцветная Мандала[292]. Хотя приношений от божественных существ было намного больше, приношения от людей, скромно возложенные на место кремации, были лучшими из того, что они могли приготовить. Затем, до наступления рассвета, когда было еще темно, начали зажигать костер, но костер не загорался[293]. Как раз в это время, из облака, окруженного радужным сиянием, вышли пять Дакини и хором спели гимн:
«Что может сделать этот земной огонь с Ним,Непрерывно созерцавшим Ром[294] — божественный огоньЖизненной Силы?Ему, всю жизнь проведшему в медитации,Созерцавшему свое физическое тело как божественную форму,Разве нужно оставлять его здесь?Йогу, тело которого запечатлено печатьюСовершенной божественной Мандалы,Разве нужна Мандала, начертанная на земле?Ему, сохранявшему Светильник УмаВсегда ярко горящим вместе с Жизненным Дыханием,Разве нужны ваши маленькие земные светильники?Ему, все время вкушавшему Чистый Эликсир,Разве нужен ваш жертвенный хлеб[295]?Ему, в Чистоту облачившемуся,Свободному от двойственного заблуждения[296],Разве нужен ваш священный сосуд[297]?Небеса благоухают от курящихсяБлаговоний, и приношения богов источают аромат.И поэтому сейчас вам не нужно жечь здесь ваши благовония.Четыре чина Дакини поют псалмы,А Дакини высших чинов совершают молебствия.И поэтому ваши молебствия сейчас не нужны.Владыки Мудрости окружили место кремации,И Герои соревнуются друг с другом в ревностном поклонении.И поэтому не должны вы сегодня прикасаться к священным мощам.Человеку, постигшему То, не нужны обычные ритуалы.И поэтому оставьте сейчас в покое его смертную часть.То, чему сейчас поклоняются боги и люди,Не нуждается во владельце, и поэтому вы пребывайте в молитве.К священным обетам, данным дэвам и гуру,Не нужно добавлять наставлений.Перед этой драгоценной сокровищницейНе произносите «Она моя!», но пребывайте в медитации.О тайных и глубоких учениях Гуру и БуддНе заводите легкомысленных разговоров и пребывайте в молчании.Не профанируйте Священные Избранные Учения,Носящие на себе дыхание Ангелов.И поэтому ищите уединения.В жизни, избранной вами,Много встречается превратностей;Поэтому творите молитву тайно.Наставления, данные вашим чудесным гуру,Принесут вам благо; поэтому оставьте все сомнения.Жизнь вашего Учителя ДжецюнаНе нуждается в формальных славословиях.Гимны, исполненные Божественными Дакини,Принесут благо; помните об этом со смирением и верой.Среди духовных последователей МиларепыБудет много святых, о вы, высшего предназначения!Болезни минуют людей и животныхВ этих местах, о вы, божественные и земные существа!Из всех, здесь собравшихся,Никто не родится в Несчастливых Мирах. О вы, изчеловеческого рода!Для Мандалы, изображающей То,Внешние явления и ум — одно; поэтому отбросьте двойственность.К последним словам ДжецюнаОтноситесь с особым благоговением и следуйте егозаповедям; их цена велика.Пусть каждый неукоснительно соблюдает Святую Дхарму:Она приносит Мир и Счастье всем».
Когда гимн был исполнен, Нган-Дзонг-Тенпа сказал: «Приказание не трогать тело Джецюна, пока не придет Речунг, и наставления от Дакини не противоречат друг другу, но поскольку неизвестно, когда он придет, мы рискуем остаться без реликвий, так как священное тело может исчезнуть совсем».