Подобных!
Он точно смог понять за это время лишь одно: таких как она больше нет. Марк не мог дать себе ответов на этот счет, как и не было у него объяснений той неуверенности, с которой он приходил по ее связи.
Я терзалась в эти мгновения вместе с ним, не понимая, что происходит. Неужели инкуб может чувствовать, неужели он жалеет о Клятве?
«Черт!» - выругался он. – «Что же случилось?»
Стараясь отогнать от себя эти пугающие мысли, он умылся и подыскал себе чистые вещи.
Я следила его глазами за тем, как он натягивает одежду на тело, скрывая его от посторонних, но все во мне помнило каждый изгиб, каждое прикосновение. Одного взгляда хватило для того, чтобы горячая волна пробежала по моей коже, отрывая от задания.
Я тут же попыталась взять себя в руки, почувствовав, как это желание почти прошло сквозь сознание к инкубу. Нет! Нельзя было позволить себе провалить дело, откликаясь на чувства, запретные мне. Оля, ради нее я здесь!
Повторно сосредоточившись на мыслях Марка, я опять перестала ощущать границы между нами.
«Карниван не прощает небрежностей. Ни в чем», - пронеслось у него в мозгу.
Он, как никто другой, знал это, как и то, чего ему стоила бесконечная жизнь. Воспоминания нахлынули на него нежданной волной, совсем как на меня мгновение назад - страстное желание. Годы, прожитые человеком, снова встали перед его глазами, принося нестерпимую боль. Неверный выбор, сделанный в молодости, привел его к тому, где он был сейчас. Один-единственный, он имел могущество перевернуть всю жизнь, покорив воле властного демона.
Будучи совсем молодым, ему казалось, будто не существует в мире ничего более заветного, чем время, которому никогда не суждено закончится. Он стремился постичь его, поправ все законы природы. Искал выход, пока тело было молодым, пока ему еще стоило бороться за свои желания. А законы природы просты: двери открываются тому, кто в них стучится. Марк же стучал слишком упорно и слишком настойчиво.
Он родился тем, к чьим ногам падали почти все возможности. А если некоторые двери не открывались, то лишь для того, чтобы потом с особой честью впустить стучавшего юношу. Высокий, темноволосый, с большими серыми глазами, - молодой человек рано понял свою власть. Ни одна женщина не могла устоять перед его обаянием, ни одно дело не оставалось незавершенным в его руках. Ему так многое хотелось постичь, столько всего хотелось испытать, что сроки, отпущенные всем другим, казались просто издевательством. За это время можно было лишь вкусить чудесный плод, но не съесть его до конца. Судьба любила его, балуя каждую прихоть, пока не случилось непоправимое.
Настал день, в который Марк вошел с твердой уверенностью найти способ прийти к вечной жизни. Каждая прожитая минута становилась для него не источником новой радости, а причиной разочарования, которое, как он думал, приближает его к концу. Размышления, гнетущие своей безысходностью день ото дня, заполнили собой все остальное, не желая отступать. Молодой человек не ощущал более вкуса поцелуев, не мог упиваться страстью, не мог дальше жить как прежде! С тех пор у Марка была лишь одна задача, подгоняемая самым сокровенным желанием, – он должен был найти способ перейти грань дозволенного.
И, как известно, мечты, рожденные в самых далеких и лелеемых уголках души, обязательно исполняются. Рано или поздно – они не могут остаться глухими к человеческим просьбам. Так случилось и с ним.
В его жизнь, будто совсем случайно, вошел тот, кто предложил больше прочих – он не просто дал возможность жить вечно. Он сохранил его молодость, подарив Марку способность, о которой мог мечтать каждый мужчина: возможность зажечь в своих руках чувства любой женщины, заставить ее забыть обо всем, что было раньше – семье, любви и самой жизни. Взамен тот попросил совсем немного, как тогда казалось Марку, - он принял в себя часть души юноши, которая, забирая жизни молоденьких девушек, могла питать и его.
Карниван являлся демоном, пришедшим в этот мир из огненной расщелины. Он оказался темным покровителем одержимости, архидемоном Ада. Не желая больше существовать в Царстве Тьмы, он пришел в наш мир поощрять непристойность и бесстыдство, живущие в людях. Покинув преисподнюю, но все еще повинуясь Владыке, он строил новое царство, способное поработить Землю. Наводняя мир такими же исчадиями тьмы, не ведая ничего, что могло бы отвлечь его от цели. Карниван знал, как даровать вечную жизнь, но еще лучше он понимал, как отнимать ее. Юноше тогда большего и желать было нельзя.
Спустя три с лишним столетия Марк знал это наверняка. Он стал зависим от архидемона, ибо часть его души принадлежала последнему. Теперь ему это было известно, но тогда…
Разве тогда он мог предвидеть все это?
Утратив часть своей духовной сущности, он потерял многие из человеческих чувств. Но это не имело для молодого человека никакого значения. Более того, поначалу даже нравилось ему. Не умея чувствовать жалости, он отнимал жизни юных женщин, попавшихся в сети его очарования. Не зная, что такое пощада, он с чутьем зверя шел по следам своих жертв, никогда не отпуская их. Не ведая любви, дарил лишь страсть, смертельную и поэтому такую испепеляющую. И чем больше ему сопротивлялись, тем сильнее в нем разгоралось желание. Его демоническая сущность доминировала, заставляя отыскивать серыми глазами, заполненными тьмой, невинных жертв. Три столетия он жил с этим, не желая что-либо менять, пока не пришел сегодняшний день.
А вдруг и в этот раз все очень просто? Может, и теперь странное сомнение, зародившееся в осколке его души, было вызвано лишь тем, что перед ним оказался слишком сильный, достойный игры соперник? Он давно не встречал такой силы, скрытой под тихой личиной. Власть, дарованная мне при рождении, оказалась непомерно большой. Даже для древнего демона.
Марк надеялся на это.
Разучившись узнавать все то, что составляет человеческую жизнь, он смотрел на мир глазами тьмы. Той, которая заменила кусок души, утраченный взамен вечной жизни. Именно ее – знал Марк – видела я. Именно она выдала его, когда он наблюдал за мной в ночном клубе.
Что ж, он знал, как работает Клятва. Знал, что не сможет остаться незамеченным.
«Вот только почему ей никто не рассказал? Неужели и в Ордене все так же неоднозначно, как и среди нас, демонов?» - Мелькали отрывки его мыслей.
Я чувствовала, как в его душе, против собственной воли, зарождается гнев. Нет, он по-прежнему, хоть и сражаясь с самим собой, считал меня своим противником. Но победа никогда не была для него желанной, если доставалась слишком просто. Победить ту, у кого сохранялись равные шансы – вот что он ценил.