Читать интересную книгу Проект Омега - Джеймс Паттерсон

— Макс, девочка моя! — она гладит мои спутавшиеся волосы. — Мне никак не верилось в это, когда я тебя впервые увидела. Надеялась, а поверить не могла. Но это была ты, ты…

Я киваю, но мне все равно становится страшно, потому что по щекам у нее бегут слезы:

— Ага… — мне стыдно за овладевшее мной косноязычие, за то, что я такая неуклюжая и не могу сказать ничего того, что чувствую. Вот моя мама. Это о ней я мечтала всю жизнь. И не только это. Она просто лучшая мама на свете. И, если бы можно было выбирать, я бы именно ее и выбрала. А я тут стою и молчу, как настоящее чучело.

Я, наконец, собираюсь с силами и пристально изучаю свои ботинки:

— Я очень рада, что это была ты, — выдавливаю я из себя и… какой кошмар… уткнувшись в ее свитер, громко рыдаю.

132

После четвертой домашней плюшки начинаю звать ее мамой. Все мы, вся стая, плюс Элла, мама и Джеб взяли тайм аут. Стая и я, как все наши, долго стояли под восхитительно горячим душем, а мама выдала нам всем чистую, пахнущую утюгом и домом одежду. По-моему, все уже влюблены в нее без памяти. По крайней мере, они бросают на меня завистливые, но счастливые взгляды. А меня просто распирает от гордости за нее.

Странно только видеть, что она вроде бы абсолютно доверяет Джебу. И он тоже выглядит вполне нормальным. Таким, каким он был, когда мы жили с ним в детстве. Но мы все равно держимся с ним настороже и невольно уклоняемся от его попыток сломать лед. Может, со временем мы и научимся снова ему верить. Но боюсь, ждать этого придется еще долго. Он как мог объяснил нам свои поступки. Говорил, что отчасти и вправду верил, что это была для меня лучшая подготовка к спасению мира. Отчасти, он пытался подстроить так, чтобы наши злоключения казались всем, и нам в том числе, более опасными, чем были на самом деле. И что в каждой ловушке он запрограммировал выход. Тут с ним не поспоришь, он ведь на самом деле не раз помогал мне выпутаться из самых непоправимых ситуаций. А еще Джеб говорил, что он и сам был себе не хозяин. Что многое делал помимо своей воли, что его заставляли, а он, чтобы его не раскусили, плясал под дудку Директора — только бы оставаться в центре событий и сохранить возможность нам помогать.

Я рада выслушивать его объяснения и оправдания. Скажу тебе честно, мой проницательный читатель, мне и самой в глубине души охота его выгородить. Но только в глубине души. Не скажу, что я вот так сразу растаяла и все забыла. Отнюдь…

— Ребята! — мама выходит из кухни, вытирая о передник руки. — Все к столу. Обед готов.

Нас так много, что и стол, и кухня сразу точно уменьшились размером. Но в тесноте — не в обиде. Тем более, что никаких готовых обедов на вынос мама на стол не поставила, а САМА приготовила настоящие мексиканские блюда. Да сколько! И все потому, что ей не надо объяснять, сколько калорий нужно потреблять нашим растущим летающим организмам.

— Боже, как вкусно пахнет! — постанывает Игги.

Он ни крошки не уронит, безошибочно протягивая руку к тарелкам. Элла смотрит на него во все глаза и завороженно тянет:

— Прямо удиви-и-ительно, как у тебя это получа-а-ается?

— Практика, подружка, практика.

— Все равно, по-моему, ты удивительный! — говорит Элла, заставляя Игги покраснеть до корней волос.

Смотрю через стол на Газзи и Ангела. Они сидят рядком, тихие, спокойные и такие довольные, что сердце у меня не нарадуется.

— Макс, кстати, — замечает мама между делом, — я там для вашей собачки все остатки сложила в миску. Она на полу, у задней двери.

Стая цепенеет. «Ох-о-хо, — думаю я. — Что-то сейчас будет!»

Тотал, сердито сверкая глазами, чешет ко мне через кухню:

— Значит, миска моя на полу! Почему бы уж сразу не посадить меня во дворе на цепь и не бросить мне кость на землю!

Мама ошеломленно уставилась на него, а глаза у Эллы вообще вот-вот выскочат из орбит.

— Ты прости… они не думали…

— Ничего, я стерплю. Разве я возражаю? Покормили, и на том спасибо. Поспать только бросьте теперь тряпку на пол. А я пока пойду потренируюсь гавкать. Как там, гав-гав или тяф-тяф? Что-то я не припомню.

Вопросительно смотрю на маму:

— Э-э-э, а можно мы Тоталу на стол тарелку поставим? — я чуть-чуть пододвигаюсь, освобождая рядом с собой немного места. — Он любит есть за столом.

— Потому что я не такой варвар, как некоторые обо мне думают.

— Конечно-конечно. Извини меня, Тотал, — говорит мама как ни в чем не бывало. — Присаживайся.

Мимоходом замечаю, что Клык, состроив рожу и закатив на Тотала глаза, тянется за добавкой. Разговор снова входит в нормальное русло. Мы все довольно лопаем, и наша кухня как с картинки Нормана Роквелла.[30] Он, конечно, не рисовал крылатых мутантов и говорящих собак. Но все равно, похоже.

133

— Вы же только что прилетели, — мама даже не пытается скрыть текущие по щекам слезы.

— Знаю… Но ты не расстраивайся. Мы еще вернемся. Обещаю.

— Зачем вам обязательно надо куда-то лететь? — горько рыдает Элла.

— Поймите, пожалуйста, поймите… У меня есть… обязательства. Ну… мир спасать и все такое…

Мы все обнимаем маму и Эллу уже, наверное, по сотому разу. Зато Тотал, мстительно зыркнув на Магнолию, пописал на их зеленую изгородь.

Наконец мы с Джебом остановились лицом к лицу. Я знаю, он хочет меня обнять. И еще я знаю, что мои объятия дорого стоят.

— Джеб, скажи мне, почему я? Скажи, почему это я должна мир спасать? Я ведь даже не самый продвинутый образец.

— Перестань, пожалуйста. Ты достаточно продвинутый, и не образец, а человек. — Он проглотил комок в горле. — Макс, ты последний гибрид, у которого есть… душа.

Вспоминаю, какие пустые и холодные были глаза у Омеги. Так-так.

— Ты что, какой у нее соул танец?[31] — фыркнул Газзи. — Ты вообще видел когда-нибудь, чтобы она танцевала?

— Газзи, не соул, а душа.

— Тогда понятно, — тянет вконец сбитый с толку Газ.

Снова прощаемся, в самый-самый последний раз. И вот мы с Клыком переглядываемся и, не сговариваясь, хором торопим отлет:

— Хватит. Долгие проводы — горькие слезы. Вверх и вперед!

И вот мы уже поднимаемся все выше и выше. Сумасшедшая, путаная и полная проблем земля все удаляется. А нас обнимает чистое, ясное, совершенное голубое небо, где все прекрасно и исполнено смысла.

— Знаете что, — замечает как бы между делом Тотал.

Игги несет его в заплечной шлейке, которую мама отыскала где-то на чердаке. Нести в ней Тотала много удобнее. И даже если ты, дорогой читатель, и сам догадался, что это шлейка для младенцев, умоляю тебя, не проговорись об этом Тоталу.

— Что? — спрашиваю я его.

— Если вдуматься, твоя мамаша — классная тетка!

— Ну спасибо, одобрил! — Я обиженно поджимаю губы, но вся моя стая весело смеется.

И последнее…

Мы летим на закат, и мне остается добавить только одно: надеюсь, мы еще вернемся.

Примечания

1

Альфред Мэтью «Странный Эл» Янкович (англ. Alfred Matthew «Weird Al» Yankovic) — популярный американский музыкант, известный своими пародиями современных англоязычных радиохитов.

2

Лэптоп — от англ. «lap» — колени; «top» — верх. Буквально, «лежащий на коленях».

3

Танцевальная команда поддержки — согласно американской традиции у каждой команды есть своя спортивно-танцевальная группа девушек, которые выступают на стадионе перед матчем.

4

Манкала — семейство настольных игр для двух игроков, распространенных по всему миру (особенно в Африке, в Азии и в Центральной Америке). Ее часто называют игрой в зерна.

5

Единый по всей Америке номер телефона для всех экстренных ситуаций. Соединяет с полицейской и пожарной службами и со скорой помощью.

6

Ричард Филлипс Фейнман (Файнман) (англ. Richard Phillips Feynman, 1918–1988) — выдающийся американский ученый-физик. Один из создателей квантовой электродинамики.

7

Виган — человек, из принципиальных соображений употребляющий в пищу только продукты растительного происхождения и полностью отказавшийся от продуктов животного происхождения.

8

«People» — американский еженедельный журнал о знаменитостях.

9

Венис Бич (Venice Beach) — популярное место отдыха в Лос-Анджелесе, с комедиантами, художниками и торговцами всевозможной фастфуд. Любимое место велосипедистов, конькобежцев на роликовых коньках и просто бегунов трусцой.

10

Куллинан — крупнейший из когда-либо найденных алмазов (3106 карат) был найден в Южной Африке в 1905 г. и назван именем президента алмазодобывающей компании.