— Я побежала, — наконец выдавила Эмма. — И больше ничего не помню, кроме того, что побежала и упала.
— Ты говорила отцу, когда он навещал тебя в больнице, что подошла к двери и открыла ее.
— Все было как во сне. А теперь я почти ничего не помню. Все поблекло.
— Наверное, так и должно быть.
— Он был такой красивый. Прекрасный. Я любила его больше всех на свете. Все любили его. — Глаза Эммы наполнились слезами. — Уйдем отсюда.
— Пошли.
Майкл повел ее по коридору, затем по лестнице, с которой она упала много лет назад. Он бросил быстрый извиняющийся взгляд.
— Простите, моей жене стало нехорошо, — объяснил он миссис Штайнбреннер, выскочившей из кухни.
— О! — Сначала появились раздражение и разочарование, потом надежда. — Проследите, чтобы она хорошо отдохнула. Как видите, этот дом просто создан для детей. А в Долине даже не мечтайте вырастить здорового ребенка.
— Да. — Майкл увлек Эмму к выходу и, заняв место водителя, бросил через плечо: — Мы свяжемся с вами.
Если бы он не был так обеспокоен состоянием Эммы и перспективой вести дорогой автомобиль, он бы, возможно, заметил темно-синий седан, тронувшийся следом за ними.
— Извини, — пробормотала Эмма, когда они выехали на дорогу.
— Не говори ерунды.
— Нет, правда. Я не справилась с делом.
— Ты сделала все замечательно. — Майкл, ощущая неловкость, потрепал ее по руке. — Слушай, я никогда не терял близких людей, но могу представить, каково это. Не мучай себя, Эмма.
— Оставить все в прошлом? — Она выдавила слабую улыбку. — Я надеялась, что, если приду в дом и буду думать о той ночи, воспоминания вернутся ко мне. Но этого не случилось… Знаешь, ты настоящий друг.
— Точно, — пробормотал Майкл. — Есть хочешь?
— Да, умираю от голода.
— Я угощу тебя бургером. Надеюсь, — добавил он, пытаясь вспомнить, что у него имеется в бумажнике.
— Люблю бургеры. Но поскольку ты мой друг, то угощаю я.
Подкатив к «Макдоналдсу» и обнаружив, что является обладателем трех долларов и бумажки с телефоном рыжей девчонки, которую уже не помнил, Майкл решил отбросить глупую мужскую гордость. Эмма не стала возражать, когда он предложил взять еду с собой, мимоходом заметив, что сам поведет машину.
— Поедем на берег.
— С удовольствием.
Закрыв глаза, Эмма откинулась на сиденье, радуясь, что приехала сюда. Поднялась по этой лестнице. Что ее волосы треплет ветерок, а рядом сидит Майкл.
— Когда я уезжала из Нью-Йорка, там шел мокрый снег.
— В солнечной Калифорнии тоже есть колледжи.
— Мне нравится Нью-Йорк, — рассеянно сказала Эмма. — Всегда нравился. Мы вдвоем купили квартиру. Теперь в ней почти можно жить.
— Вдвоем?
— Да. Мы с Марианной вместе учились в пансионате Святой Екатерины.
Так как глаза у нее были закрыты, она не увидела радостного облегчения на лице Майкла.
— Когда-то мы поклялись, что будем жить в Нью-Йорке. Там и живем. Марианна учится в художественном колледже.
Майкл решил, что уже испытывает дружеское расположение к неизвестной Марианне.
— Она ничего?
— Даже очень. Настанет день, когда художественные галереи будут хватать друг друга за глотку, чтобы заполучить ее картины. Марианна рисовала на монашек невероятные карикатуры. — Увидев, что Майкл нахмурился, она обернулась: — В чем дело?
— Вероятно, просто инстинкт полицейского. Видишь тот седан?
Эмма оглянулась:
— Да. И?
— Он едет за нами от самого «Макдоналдса». — Майкл перестроился в другой ряд, седан повторил маневр. — Я бы сказал, что он следит за нами, если бы он не действовал так глупо.
— Вероятно, это Суинни, — устало вздохнула Эмма.
— Суинни?
— Телохранитель. Он всегда меня находит. Как будто отец вживил мне радиомаячок.
— Возможно. Тогда в этом есть смысл. — Но Майклу не нравилось, что за ними следят, причем неумело, во время первого свидания с девушкой, которая давно завладела его сердцем. — Я мог бы оторваться от него..
Эмма спустила очки, и глаза ее весело блеснули.
— Правда? — усмехнулась она.
— Я покажу все, на что способен. Наша малышка без труда повергнет его в прах.
— Давай, — засмеялась Эмма.
Майкл радостно надавил на газ и, обогнав грузовик, понесся со скоростью восемьдесят миль в час.
— Мы устраивали гонки на шоссе — в дни моей растраченной впустую юности.
Он снова перестроился, оказался между пикапом и «БМВ», резко крутанув руль, обогнал «Кадиллак» и увеличил скорость до девяноста миль.
— У тебя хорошо получается. — Эмма со смехом обернулась. — Его не видно.
— Он сзади, пытается обогнать «Кадиллак». А тот перетрусил и теперь еле тащится. Держись крепче.
Майкл надавил на тормоза. Один запрещенный поворот — и вот они уже несутся по шоссе в противоположном направлении. Пролетев мимо седана, они уже на дозволенной скорости направились к пляжу.
— Действительно хорошо, — сказала Эмма. — Тебя научили этому в полицейской академии?
— С кое-какими способностями просто рождаешься. — Остановившись, Майкл погладил руль. — Что за прелесть.
— Еще раз спасибо. — Эмма поцеловала его в щеку. Прежде чем Майкл успел что-то ответить, она, схватив пакет с бургерами, побежала к воде и закружилась по песку.
— Я люблю это! Люблю воду, ее запах, шум. Если бы можно было подвести океан к Бродвею, я была бы на седьмом небе от счастья.
Ему вдруг захотелось схватить ее во время этого танца и ощутить, так ли она хороша на вкус, как выглядит. Но Эмма, упав на песок, уже раскрыла пакет.
— Пахнет великолепно. — Она поднесла бутерброд ко рту и тут почувствовала, что Майкл смотрит на нее.
— В чем дело?
— Да так. — Во рту у него опять пересохло. — Я… ну, вспомнил, как однажды подумал, бываешь ли ты в «Макдоналдсе». Когда увидел тебя на репетиции. Отец потом купил мне чизбургеры, и я подумал, можешь ли ты пойти в «Макдоналдс». Со всей этой охраной.
— Нет, но папа, Джонно или кто-нибудь еще иногда мне кое-что приносят. Не жалей меня. Только не сегодня.
— Хорошо. Передай картошку.
Оба набросились на еду, не оставив чайкам ни крошки. На пляже были и другие люди: несколько семей, молодые девушки, демонстрирующие загар и стройные фигуры. Неизбежные радиоприемники извергали музыку, но Эмме ничто не мешало.
— Как бы мне хотелось сидеть на берегу, слушать плеск волн. — Вздохнув, она тряхнула головой, и волосы золотым дождем упали ей на спину. — Жаль, что у меня так мало времени.
— Мне тоже.
Ему просто необходимо прикоснуться к ней, кажется, он хотел этого всю жизнь. Когда Майкл провел пальцем по ее щеке, она улыбнулась.
Эмма не сопротивлялась, когда он прикоснулся губами к ее рту. Наоборот, она потянулась к нему, приглашая сделать нечто такое, чего сама еще не понимала. От нежного покусывания у нее запылали губы, а когда его язык проник ей в рот, она без колебаний прижалась к Майклу всем телом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});