Читать интересную книгу Зона вторжения. Байкал - Александр Лаврентьев

В стене камеры зиял черный провал, из которого пахнуло сыростью, Алексей подтащил Бато к провалу, и вдруг невесть откуда ему в спину, в лицо, сразу со всех сторон наотмашь ударил сумасшедший порыв ветра! Алексея отшвырнуло к стене. У ног распростерся Бато. Ослепленный попавшим в глаза песком, Карабанов на миг зажмурился. А когда сумел снова разлепить веки, то увидел то, что запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Громадные глыбы породы, снесенные со своих мест силой взрыва, которые должны были обрушиться на Алексея и погрести его и Аюшеева под собой на веки вечные, сорвались с места, поднялись в воздух и застыли! Время словно остановилось, Алексей необычайно отчетливо видел перед собой каждый камешек, каждую песчинку, висевшую как будто в невесомости! Казалось, можно протянуть руку и взять любой из камней!

Но в следующий момент налетел новый порыв урагана, откуда-то сверху, извне, в штрек проник яркий, ослепительный белый свет, и каменные глыбы, куски породы, песок, тектиты, железные балки, люки, лестницы и вагонетки и все-все-все, из чего состояла земля, в которую год за годом вгрызались люди, взмыли вверх, закручиваясь немыслимой воронкой. Происходило что-то невообразимое!

Алексей понял, что здесь не обошлось без этой странной разноцветной дряни, застывшей над рудником. Эта штука теперь, сейчас, в этот самый миг каким-то непонятным образом высасывала из рудника всю землю и весь камень, открывая огромный провал, ведущий к космическому кораблю! И он, Алексей Карабанов, немыслимым, невероятным образом помог Космократору это сделать!

Взрывами.

Сам!

Собственными руками!

Алексей задохнулся от ужаса и ветра. Преодолевая сопротивление урагана, наклонился, схватил Бато и втащил его в провал стены. На это ушли почти все остававшиеся силы.

Что было в этот момент наверху, где должен был идти бой и где майор Болтаев исполнял, быть может, самый важный в его жизни приказ, Алексей не мог знать. Он тащил Бато в глубь пещеры, все дальше и дальше от входа, за которым бесновался ураган и полыхали бесшумные разноцветные молнии… А потом он упал на камень рядом с другом и забылся. Ему казалось, что здесь, в темноте и в тишине пещеры, они были в безопасности…

…Очнулся Алексей от того, что вокруг было тихо. Он не знал, сколько он пролежал на камнях — то ли час, то ли сутки, то ли вечность…

Рядом тяжело дышал Бато. Карабанов подполз к другу, потормошил.

— Чего? — откликнулся бурят.

— Живые мы! — радостно ответил Алексей. — Слышишь? Живые!

В проломе, оставленном взрывчаткой Алексея, было темно и тихо. Алексей был уверен, что пролом должно было завалить, но этого не случилось. Он поднялся с пола, подошел к пролому, осторожно выглянул в него. Выключил фонарик. Замер, пораженный.

Наверху, в черном небе, висели огромные звезды.

Алексей стоял у подножия огромного провала, стены которого терялись во тьме, а над головой было чистое небо. Куда подевались тонны породы, заполнявшие рудник, оставалось загадкой. Алексей еще несколько мгновений смотрел в небо, а потом вернулся в пещеру.

Надо было выбираться отсюда.

Он посветил вокруг, внимательно осмотрел потолок с натеками известняка, пожал плечами. Это было просто чудо, что пещера уцелела! Справа по стене текла вода, собиралась в углублении пола и убегала в узкую нору. Слева тянулась довольно высокая галерея. Алексей вытащил компас, сориентировался. Галерея уходила точно в сторону Козьей пади. Алексей хотел взвалить друга на плечо, но Бато заупрямился.

— Сам пойду!

Алексей помог другу встать, подставил плечо. И они медленно, то и дело останавливаясь, потащились в сторону пади.

…Через час они вышли наружу.

— Ты не знаешь, почему у нас все — не просто так? — задыхаясь от ледяного ветра, спросил Бато, когда они находились на середине подъема.

— Знаю! — прохрипел окоченевший Алексей. — Чтоб жизнь медом не казалась!

— Сколько километров до егеря?

— Пять.

— Не дойдем…

Алексей кивнул, разговаривать не хотелось, надо было беречь силы.

Подъем продолжили в полном молчании, осознавая всю безнадежность положения, в котором очутились: без оружия, без транспорта, почти раздетые на ветру в минус тридцать, они были обречены. Смерть от переохлаждения была вопросом времени.

Но в тот самый момент, когда до края скалы оставалось каких-нибудь полтора метра, и к горлу подступало отчаяние, наверху показалась страшная заросшая физиономия, и знакомый голос произнес:

— Хатумба, начальник!

И Алексей увидел протянутую руку…

…Через полчаса они сидели, закутанные в овчинные тулупы, у костерка, тут же, рядом с Козьей падью. От огня шло тепло, от которого Алексей испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение.

— Сначала пальба началась! — рассказывал Сема Хатумба друзьям. — А потом — как рванет! Давай еще чаю горяченького подолью! — Он щедро ливанул Бато из огромного термоса дымящегося, крепкого чаю со сгущенным молоком. — Ну как рвануло, так эта хрень наверху, ну воронка эта, раскручиваться стала, ну я и подумал: все, хана всем пацанам, кто в зоне чалится! А потом, как все закончилось, мыслишка-то и вертится! А вдруг не всем хана, а вдруг кто уцелел? Ну я там пошарился немножко возле провала поверху — твари шастают. На меня сильно внимания не обращают, ну я и подумал, а вдруг эта пещера сообщается теперича с рудником? Я ж тут еще мальцом лазал — все знаю! Ну и решил съездить сюда, посмотреть, че да как? А тут слышу: точно! Лезет кто-то! А тут и вы…

— А что майор? Живой, нет?

— Майор живой! Раненый только! В филейную часть! Ругается!.. На машинах в Новую Нерху подались. Там, правда, ребятишек-то этих молодых с ним осталось всего-ничего, человек десять.

— Ну тогда что? Погнали в Новую Нерху? — предложил Алексей. — Врач там есть?

— Есть, а как же без врача-то! Фельдшерица есть — хоть кости вправить, хоть аппендицит вырезать.

Через десять минут они уже неслись на снегоходе по направлению к поселку. Впереди со старым ружьишком за спиной сидел Хатумба, сзади — Алексей, Бато, укутанный в овчинный полушубок, лежал в санях.

…Несмотря на обеденное время, на широких улицах поселка никого не было. Возле одного из домов стояла привязанная лошадь, впереди, видимо у здания поселковой администрации, виднелся вездеход. Там то и дело сновали люди. Хатумба остановился поодаль, у медпункта, постучал кому-то в окно, подождал, пока Алексей поможет Бато взобраться на крыльцо, услужливо распахнул двери.

— Есть кто живой? — громко крикнул он внутрь. — Принимайте гостей! — и непонятно хихикнул уже за спиной Алексея.

Алексей поднял глаза и увидел ствол, направленный ему в грудь. Сзади отчетливо лязгнул затвором Хатумба.

— Кажись, приехали! — простонал Бато.

— Так точно! — бодро ответил обладатель ствола. — Приехали! Точно по адресу! Ну раз так, заходите, гости дорогие, угостим, чем сможем! — Бандит отступил внутрь коридора. В спину больно ткнул стволом Хатумба.

Алексею ничего не оставалось, как подчиниться. Едва он переступил через порог и затащил внутрь раненого друга, как бандит ударил его прикладом, Алексей, не удержавшись на ногах, упал вместе с Бато на холодный крашеный пол.

Его умело обыскали, раздели до белья, сняли даже ботинки и связали. Потом притащили в соседнюю комнату, бросили на пол. Вскоре рядом раздались тяжелые шаги. Скрипели половицы, запахло тяжелым перегаром.

— Ну показывай, где тут твой полковник? — послышался над головой уже знакомый бас. Кто-то присел над Алексеем на корточки, приподнял его голову за волосы. Алексей увидел перед собой новенькие сапоги минимум сорок четвертого размера. Военные. Финские. Очень теплые.

— О! Янычар[26] в себя пришел! Мля, кровищи с него! — Волосы отпустили, бандит вытер руки о тельник Карабанова. — Он не полковник! — Бандит обращался к обладателю баса. — Подполковник. Какой-то отряд «Байкал»! Перепутал. Вот его ксива.

Над головой посопели, изучая удостоверение.

— С-с-сука… — процедил бас. — Спецом приперся сюда — нас брать. Не иначе!

— Ну и че с ним делать?

— А че с елдашем[27] сделали?

— Да ниче, кинули его пока к майору, в холодную. Ты же сам раскладку дал офицеров не трогать. А он хоть и не офицер, а все равно не простой баран. Колян медичку к нему отвел. А то мало ли — коньки отбросит, ты ругаться будешь. А прибить его никогда не поздно хоть больного, хоть здорового.

Видимо, то, что сказал бандит, не понравилось обладателю баса, и поэтому бандит сразу стал оправдываться:

— Ну ниче не попишешь! Колян филантроп!

— Зато я мизантроп! — пробурчал бас. — Этого — в расход. А с елдашем посмотрим че делать. Если он лындать[28] не сможет, на хрен он нужен?