брови поползли на лоб. Я чувствую его обычным балийцем лет сорока. Что он имел в виду? Но едва мой рот открылся, чтобы обрушить на загадочного мужчину водопад вопросов, он остановился и, указав на низенький деревянный столик, сказал:
– Возьми, это тебе.
Я подошла к покрытому изумительной резьбой предмету искусства, которому место было в музее, и осторожно взяла с его поверхности вещь, напоминающую сложенный веер из узких полосок обработанных листьев пальмы. Скрепленные синей толстой нитью, в развернутом виде они были похожи на покрытые витиеватыми письменами жалюзи.
Лонтар, подсказали вибриссы, древняя балийская рукопись. Очевидно, она мне когда-нибудь пригодится. Точно скоро рюкзак заводить придется для всех этих раритетов!
– Спасибо. – Я положила подарок в узкую резную шкатулочку, которую мне протянул мужчина, и отдала ее Горану.
Неправильный балиец отодвинул столик, скатал в рулончик тонкую циновку под ним и, потянув за медное, утопленное в камень кольцо, открыл проход. В лицо дыхнуло ледяной свежестью. Вниз юркой змейкой убегала узкая лестница. Сколько уже их было, не вспомнить. Хозяин этого потайного хода легко скользнул внутрь, даже не потрудившись что-то объяснить. Понятно, меня никто не спрашивает. Остается лишь вздохнуть и покорно идти следом.
Глава 10 Благословение, Прощение и Спасение Часть 6
Не успели ноги отсчитать и десяток ступенек, как тело мгновенно покрылось мурашками. Вспомнилась гробница Лилианы. Все-таки влажная ткань – не очень-то подходящая в этом случае одежда. Мы вышли на открытое пространство, едва освещаемое несколькими косыми лучами голубоватого света из трещин в скале. Горан обнял меня со спины. Его горячие объятия изгнали холод, стало даже жарко. Казалось, что от влажного саронга сейчас пойдет пар и шипение – как от мокрой ткани, встретившейся с раскаленным утюгом. Но долго греться мне не дали.– Идем. – Прошлепав по влажному камню за угол, балиец подошел к водяной стене и протянул к ней руку. Вода легла под его ладонь и потерлась, совсем как ласковая кошка. Отодвинув ее в сторону, словно занавеску, он пропустил нас с Гораном в небольшую пещерку.
В центре сидел в позе лотоса до предела истощенный мужчина. Сквозь седые волосы и бороду до колен проглядывали кости, обтянутые коричневой кожей. Он казался усохшей мумией, только тронь – рассыплется в прах. Но внутри, неизвестно за что цепляясь, еще тлела крохотная искорка жизни – едва ощутимая даже для вибрисс.
– Отшельник! – ахнул Горан. Я вгляделась в полуистлевшего мужчину, отдав всю власть «усам». Драган был прав – это один из тех санклитов, что не смогли смириться с необходимостью убивать, чтобы жить, и ушли подальше ото всех, дабы принять бой с ненасытным безжалостным Голодом.
Сердце сжалось в кровоточащий комок. Не могу даже представить, что ему пришлось пережить! Я обливаюсь холодным потом, вспоминая, что чувствовала, когда тело перемалывал Голод – перед тем, как Марта отдала мне свою жизнь. Но ту «ломку» нельзя даже пытаться сравнивать с тем, что пережил Отшельник, это такое же кощунство, как равнять ожог о сковородку с ощущениями человека, горящего заживо.
Я упала перед ним на колени и положила ладонь на шершавое, острое колено. Боль, чутко дремлющая в санклите, измотанная противостоянием с небывалой силой воли, взвилась яростной агонией, вцепилась в меня, трепеща от предвкушения свежих мук, и… отшатнулась, забившись в угол. Бесцветные глаза мужчины медленно открылись. Минуту пустой взгляд равнодушно плыл сквозь меня, потом медленно начал становиться осмысленным – словно внутри набирал силу огонь.
– Ты так долго ждал меня. – Сорвалось с моих губ само по себе. – Прости. – Я посмотрела на балийца, чтобы попросить что-то острое, но он уже протягивал мне небольшой нож. Манипуляция с запястьем давно стала привычной. – Наклони его немного назад. – Сказала я Горану.
Он сел позади санклита и осторожно потянул его на себя. Я смазала губы Отшельника кровью и, когда они дрогнули и немного приоткрылись, приложила к ним разрез в коже. Теперь кровь текла в его рот. Мне не составило труда усилием воли держать рану подольше открытой.
Долгое время ничего не происходило. Но внезапно пещера наполнилась хриплым дыханием. Санклит содрогнулся всем телом. Грудная клетка захрустела, поднимаясь из-за легких, которые наполнялись воздухом. Высохшие сухожилия, мышцы и сосуды рвались, но тут же восстанавливались, приобретая былую эластичность. Процесс повернулся вспять. Но теперь он сражался с болью с моей помощью.
– Как ты, родная? – спросил Драган, передав «вахту» балийцу и сев позади меня.
– В порядке. – Я прижалась спиной к его груди. Какая горячая!
Прошли, наверное, часы. Время не ощущалось. Опустошенная, я молча смотрела на Отшельника. Он все еще не пришел в сознание, но уже не был похож на мумию. Кожа медленно приобретала нормальный цвет. Сердце билось медленно, с перебоями, но уверенно. Мужчина оживал.
– Воды… – прошелестели сухие губы, и балиец напоил его.
– Спасибо, Дарующая прощение. – Глаза незнакомца открылись. На моем лице, видимо, отразилось недоумение, и он пояснил, – твое появление было предсказано – Ты Благословение, Прощение и Спасение.
Еще одно пророчество, мать его.
– Ты даже не понимаешь! – он попытался рассмеяться, но закашлялся и вновь попросил воды. – Подойди ближе.
Я опустилась на колени у его ног. Отшельник сжал мою ладонь. Его взгляд на пару секунд утонул в моих глазах.
– Теперь иди с миром. – Мужчина облегченно выдохнул. – Если буду нужен – только позови, приду.
Наверх мы поднимались в полнейшем молчании. Рассеянно попрощавшись с балийцем, я проделала обратный путь на пляж, погруженная в свои мысли. То, что «сказал» незнакомец, никак не умещалось в голове.
– Родная, что с тобой? – тихо спросил хорват, когда мы вернулись к водопаду. – Доверься мне, любимая!
– Все хорошо. Просто пытаюсь свыкнуться с одной мыслью. Помнишь пророчество Якоба?
– Твой путь к свободе лежит через столкновение со всепоглощающей бездной небытия. – Начал он.
– Лишь все отдав, упав на ее дно, ты воспаришь до небес. – Закончила я. – Убив Киллиана, я тоже умерла. Это и было дно бездны небытия. Но ты и малыши вернули меня обратно.
– Любимая! – простонал Драган, прижав меня к себе.
– Теперь мне не нужны заемные жизни. Как и нашим детям. И… И всем, кому я давала свою кровь.
– А…
– И тебе в том числе.
Глава 10 Благословение, Прощение и Спасение Часть 7