Грубое веселье, царившее в пиршественных залах, облагораживала музыка, ибо любовь к ней, как и любовь к выпивке, являлась отличительным качеством германцев. Юный аристократ должен был знать песни своего народа и уметь, при случае, исполнить их в дружеском кругу под аккомпанемент арфы — без этого его образование не считалось завершенным. Среди скопов часто встречались люди благородного происхождения. Скопа принимали с почетом и награждали богатыми дарами, независимо от того, оставался ли он постоянно при дворе одного властителя или странствовал из одних богатых палат в другие. Даже короли, как показывает легенда об Альфреде, отправившемся под видом скопа в лагерь данов, не стеснялись последовать примеру арфиста-Давида, который в переводе «Обязанностей пастыря» именуется sealmscop, «скоп исполняющий псалмы». Пересказывая в переводе Боэция историю Орфея, Альфред с явным удовольствием описывает, как дикие звери, заслышав звуки арфы, прибегали и стояли смирно, словно были ручными, так что люди и собаки могли подойти совсем близко. «И ни один из зверей не пытался напасть на другого, и ни один не боялся: такую радость дарила музыка»{174}.
Церковь, впрочем, порицала фигляров, и Альфред честно отразил воззрения своей эпохи, когда писал о Гомере, как о «славном скопе»{175}, а в тех случаях, где Григорий Великий писал «гистрионы» (histriones), переводил это слово как «дурные музыканты (gliwmeri){176}.
Литература и ученость переживали расцвет в правление Альфреда, и одновременно мы наблюдаем возрождение искусства, восставшего из руин после викингских войн. Когда речь идет об искусстве, мы с большим правом можем говорить о возрождении, а не о рождении заново, ибо художественное чутье и талант, унаследованные англосаксами от далекого прошлого, поистратились, но не исчезли совсем и в благоприятной ситуации дали живые ростки. Современные археологические исследования со всей убедительностью доказали, что в IX веке в декоративно-прикладном искусстве Англии существовала собственная школа: невзирая на сильные ирландское и франкское влияния она была достаточно самобытной и во многом опиралась на местную традицию.
Искусно выполненные ювелирные украшения из захоронений дохристианского периода дают нам представление о художественном вкусе и мастерстве германских переселенцев-язычников; рукописи VII–VIII веков с множеством цветных рисунков и орнаментов свидетельствуют о силе влияния христианского искусства Ирландии; монеты начала IX века по целому ряду признаков напоминают франкские. И тем не менее в лучших образцах англосаксонского искусства присутствует элемент творчества. Их едва ли можно счесть простой имитацией: разные элементы сочетаются на свой манер, и своеобразие замысла дополняется мастерством исполнения. К счастью, имеющийся в нашем распоряжении материал, хотя он и не очень обширен, разнообразен и показателен. Глядя на золотые кольца с филигранью или чернением{177}, серебряные украшения с изящной, затейливой гравировкой и причудливое серебряное литье, трудно усомниться в том, что английские мастера альфредовского детства были наделены врожденным чувством прекрасного и отличались завидным умением. Тот факт, что похожие приемы мы видим в работах позднейшего времени, указывает на существование прочной традиции, пережившей смутный период данских нашествий.
Любовь к искусству Альфред, по-видимому, унаследовал от своих родителей. С детства он видел вокруг себя красивые вещи. Его мать хитростью заставила детей учиться читать, показав им красивую рукопись с цветными рисунками. Сохранилось золотое кольцо в виде митры с надписью «+Ethelvulf R», принадлежавшее его отцу{178}. Уцелело и кольцо его сестры: на нем чернением выполнена надпись «Агнец Божий» (Agnus Dei), а на обратной стороне выгравировано «+Ethelswith Regina»{179}. Еще одно золотое кольцо, с надписью Alhstan, вероятно, принадлежало епископу-воителю из Шерборна, погибшему в 867 году{180}.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Папский хронист писал о драгоценностях и четырех серебряных с позолотой лампадах (gabatæ){181} «саксонской работы» (gabathe saxisce){182}, которые привез в Рим король Этельвульф. Альфред вспоминает о «драгоценностях и книгах», которые он видел в английских церквях, пока их не разграбили даны. Он объединяет то и другое, что свидетельствует о его умении ценить и понимать подлинное искусство, ибо каждая рукопись (помимо того, что заключала в себе важное содержание) была настоящим художественным шедевром. Богатое воображение и творческая фантазия людей IX века искали выхода, и для этих целей подходил любой инструмент: перо, гравировальная игла или резец. Юный Альфред восхищался «драгоценностями и книгами» и стремился получить их в качестве заслуженной награды. Его любовь к символике, живое воображение, его умение ощущать красоту цветовых сочетаний, совершенство линий и гармонию пропорций питались непосредственными впечатлениями от этих прекрасных творений человеческих рук. Как только у него появились время и силы, чтобы воплотить свои планы «возрождения учености», он попытался возродить и ту внешнюю красоту, которая окружала его с детства, призвав к себе, вместе с учеными и клириками, ювелиров и других умельцев. Однако не следует представлять дело так, что разрушительные нашествия викингов привели к полному разрыву с предшествующей традицией.
В Нортумбрии, несомненно, от прежней культуры не осталось практически ничего. Мерсия была разграблена и сожжена. Но в Уэссексе языческое войско хозяйничало всего несколько месяцев, и прославленные мастера из разоренных северных королевств стекались к уэссекцкому двору, где принимали всех образованных и одаренных людей, бежавших из родной земли, и где ирландские паломники, клирики из Мерсии и франкские монахи могли встретиться, поговорить и обменяться мыслями. Ассер пишет{183}, что Альфред привлекал к работе мастеров (operatores) «из разных народов», и вдохновенно заявляет, что Иоанн («происходивший из старых саксов») не только был «самым сведущим во всех видах словесного ремесла», но и «владел многими другими ремеслами». Смешение кельтских и франкских элементов, характерное для декоративно-прикладного искусства Англии IX века, вероятно, стало еще более выраженным в силу того, что среди приближенных Альфреда оказалось много представителей этих народов.
Характерные особенности английского декоративноприкладного искусства можно проследить на примере нескольких артефактов, разных по происхождению и назначению, но обладающих рядом общих черт. В число этих артефактов входят: рукопись Codex Aureus («Золотые Евангелия»), и некоторые образчики работы по металлу — рукоять меча из Уоллинфорда (Беркшир), нож из Ситтинборна (Кент), серебряные вещицы, обнаруженные в составе кладов, ювелирное украшение, найденное в Минстер Довел (Оксфордшир), и знаменитая «Драгоценность Альфреда» — самое замечательное творение англосаксонских мастеров. Каждая из этих вещей по-своему прекрасна, и во всех них кельтские и франкские мотивы присутствуют независимо и дополняют друг друга. Достаточно натуралистичные лиственные орнаменты, типичные для искусства «каролингского возрождения», сочетаются с звероморфными орнаментами-«плетенками», выполненными на ирландский манер, но с некоторыми изменениями, принадлежащими, по-видимому, исключительно англосаксонской традиции.