— Як я тэбэ, а? Хе-хе-хе. Казав же: — нэ сидай грать с бацькой!
Славка нахохлился.
— Нечестно, ты жульничал!
— А ты мене поймав? — торжествовал Кот. — Давай, як уговаривались.
Славка обиженно поджал губы и полез под стол. Раздалось жалкое блеяние.
В землянку, внеся с собой запах ветра и сырости, ввалился Соломин.
— Узнаю красу и гордость ВВС, — засмеялся он сходу. — Нашу третью, примерную эскадрилью видно сразу. Всегда дисциплинированы, всегда в учении. Отличники боевой и политической подготовки. Сульфидин у нашего коновала вы сперли?
— Куда нам до второй, — огрызнулся Саблин. — Это не твои ли орлы писаршу из БАО обесчестили всем коллективом?
В землянке засмеялись. Рекомая писарша была страшной и на танцах ее никто никогда не приглашал.
— Ладно, — Лешка стер улыбку. — Вы тут долго сидеть собрались? Или адъютант ваш мух не ловит совсем? Мы через десять минут летим…
— …"Ольха", "Ольха", ответь "Деду"! "Ольха", ответь "Деду"!
Радио молчало, лишь потрескивали в эфире разряды да периодически доносились короткие, лающие команды на немецком.
— "Ольха", ответь "Деду"!
Вылет по тревоге оказался вылетом в никуда. Шестерка истребителей прибыла в требуемый квадрат, а вот что делать дальше Виктор не имел ни малейшего представления. Станция наведения молчала, и оставалось только ходить по кругу, тем более, что никаких указаний не поступало.
— "Сирень", я – "Дед"! "Сирень", ответь "Деду"!
Не добившись успеха с дивизионной станцией наведения, он запросил полк. Эффект оказался аналогичным. Если в полку если его услыхали и ответили, то услышать ответ не удалось – далеко.
На западе поблескивал темными свинцовыми водами Днепр. Оттуда, загромождая небо, свинцовой стеной ползли осенние облака. Эти облака не нравились – могучие, плотные, они могли замаскировать приближение вражеских машин, заставляли нервничать.
— "Двадцать второй", набери еще метров двести.
— Я – "Двадцать второй", принял.
По левому крылу проплыла наполовину сожжённая деревня, серая петля дороги по которой ползли букашки машин, необработанное пшеничное поле с черной блямбой-пятном посередине – следом падения самолета. Наша территория, отсюда до линии фронта километров десять. Зачем приказали лететь в этот квадрат? Уж если бы нужно было перехватить бомбардировщиков, то это стоило делать иначе – встретить их заранее, по другую сторону линии фронта, да и наряд усилить…
— "Дед", "мессы", "мессы"! — испуганный вопль Славки прозвучал как гром среди ясного неба. Впрочем, было от чего – из-за светло-серого облака, словно зерна из дырявого мешка, сыпались вражеские истребители. Их было много, они выныривали друг за другом, и всей своей кагалой кинулись на верхнюю, ларинскую пару.
— "Двадцать второй", — скомандовал Виктор. — Отходи под нас.
Немцы охотно отпустили Ларина и дружно набросились на четверку Саблина. Их было много, машин девять-десять.
— Кот, слева заходят. Отбиваю. Славка, греби высоту!
— Не могу, — почти простонал Ларин. — Четверо зажали.
— Тяни к нам! "Ольха", я – "Дед"! В квадрате веду бой с "худыми". Прошу помощи! "Ольха"!
Впереди выскочила пара "мессеров". Их тонкие, украшенные свастикой хвосты были недалеко – метрах в трехстах, они удалялись медленно, неспешно, вызывая естественное желание довернуть и поливая огнем догнать и сбить. Прием был старый.
— Кеша, сзади сверху еще двое. Разворот! Кот, смотри хвост.
Атаковавшие "мессера" проскочили и шустро потянули вверх, чтобы над самым облаком развернуться и атаковать снова. Численное превосходство и большая высота позволяли им быстрей занять выгодную позицию, быстрей реализовывать все свои преимущества.
— "Ольха" я – "Дед"! Прошу помощи…
Справа из-за облаков вывалилась девятка "Хейнкелей", затем еще одна, еще и еще.
— "Дед", атака.
Черные кресты мелькнули на фоне облаков, перегрузки сдавили грудь, и завертелась карусель воздушного боя. Истребители носились друг за другом, ревели моторы, стучали пушки, перечеркивая небо белесыми линиями трассеров.
— Я – "Дед", пробую набрать высоту!
Вторая девятка "Хейнкелей" уже разворачивалась, отбомбившись. Деревеньку, служившей им целью, заволокло пылью, скрыв, словно стерев ее с лица земли. Третья и четвертые девятки была на подходе – их серые грозные силуэты росли, увеличиваясь в размерах, вот только атаковать их пока не получалось. Две четверки "мессеров", прочно захватив высоту, держали инициативу, заставляли обороняться.
— Славка, на тебя валятся. Кот, отбей.
Пара "мессеров", блеснув на солнце остеклением кабин, потянула вверх. Но следом сразу же кинулась другая, потом еще.
— "Дед", на тебя заходят, смотри, — пропыхтел Ларин. — "Камыш", прикрой.
Резкий маневр размазал потроха по бронеспинке, закрыл свет под шторами век. Мигнули тающие на фоне земли белесые трассеры и черные кресты устремились вверх, а оттуда уже разгонялась новая пара.
— Кеша, уходим вниз. Переворот.
За покрытым мелкими, противными царапинами плексигласом, выплыла серая покрытая паутинками троп земля, пятно сожжённого хуторка, низкое, мелкое облако. Все это ушло под капот и вновь придавило перегрузкой. В кабине было адово пекло, пот стекал по лицу, заливал глаза, но вытереть было некогда. Сверху, со стороны солнца начинала свое падение еще одна пара "мессеров"…
— Кот, отбей!
Попытка набрать высоту чуть в стороне кончилась неудачей. Немцы, разумеется, заметили карабкающуюся вверх пару и своевременно пресекли. Им-то удобно – знай себе пикируй да лезь обратно. Выходить из пике, это тоже, конечно не фонтан, но все же легче, чем уворачиваться от таких смертельных качелей.
Две "лавочки" прошмыгнули навстречу по левому крылу, задрав носы, встретили атакующих огнем. "Мессера" отвернули, но вверху, расплываясь на фоне грязно-синего, осеннего неба, переворачивалась еще одна пара. Третья девятка сбросила бомбы и начинала неторопливый разворот. Сопровождавшее их звено "мессеров" сходу кинулось в бой, неожиданной атакой едва не завалив Ларина. Стало совсем тоскливо.
— "Камыш" подбит! — в голосе Славки отчетливо звучала паника. — Черт! Черт!
— Отходите! Прикрывай его!
За "лавочкой" Камошни тянулся густой дымный хвост. Они со Славкой отвернули на восток, а следом голодными пираньями кинулась четверка "мессеров".
— "Дед", вы как? — голос Соломина раздался резко и неожиданно. — Мы подошли, будем бить бомберов.
— Давай, — прохрипел Саблин. — Лупите четвертую девятку! Мы истребителей пока держим. Верней они нас! Смотри, там, над "Хейнкелями", еще пара шастала.
— Разберемся, — легкомысленно бросил Лешка. — Я – "Одиннадцатый", атакуем…
Снова пронеслась пара "мессеров", другую, заходящую на Кота, удалось отогнать огнем пушек. Сереге уже досталось – его "лавочка" оставляла белесый след вытекающего бензина.
— Зажгли! — торжествующий рев Соломина больно ударил по ушам. — Горит, с-сука!
"Мессера", до этого непрестанно клевавшие группу Саблина вдруг засуетились, четверо из них повернули на север, к бомбардировщикам. Силы сравнялись.
— Отходим! Смотрим! Леша, звено к тебе ушло. Мы попробуем набрать высоту. Славка, ты как?
— У Мишки мотор стал! — Славка трещал скороговоркой. — Прыгнул! Меня двое зажали. Остальные куда-то к вам ушли.
— Черт! Тебя не вижу. Если недалеко, пробуй под нас уйти, поможем, — Виктор зло сдавил ручку. Бой, протекал неудачно, все сильнее смахивая на разгром.
— Принял!
Стороной пронеслась пара "мессеров", но они тоже устремились на север, туда, где Славкина эскадрилья трепала вражеские бомбардировщики.
— Готов второй! — радуясь победе, звонко закричал Парфенов, командир звена из второй, и тут же озадаченно зачастил. — "Одиннадцатый", четверка подходит! Командир…
Соломин ему не ответил. Бой второй эскадрильи проходил далеко – видно было, как носятся маленькие, похожие на букашек самолеты, но разобрать, кто есть кто в этой каше, не получалось. Зато нашелся Ларин – его "лавочка" промелькнула слева ниже, на фоне расползающегося облака.
— Кот, помоги "Двадцать второму", прикрою. Кеша, держись!
Увидав заходящие в атаку "лавочки", "мессеры" бросили Славку и удрали. Верхняя четверка, тоже что-то подрастеряла воинственный пыл. Они кружили немного в стороне и примерно на километр выше, похожие на стервятников готовых в любой момент спикировать на добычу, однако атаковать не спешили.
— "Двадцать второй", "Тридцать первый", набирайте высоту! "Одиннадцатый", как вы?
Буквально через несколько секунд эфир разорвал панический крик Парфенова:
— Прыгай скорее, прыгай!
Словно подстегнутые этим воплем "мессера" перевалились через крыло и устремились вниз.