Читать интересную книгу Танкист - Юрий Корчевский

В этот день о самоубийстве Гитлера и Евы Браун наши ещё ничего не сообщали.

Взволнованный услышанным, Павел поспешил к комбату. Несколько минут комбат сидел молча, переваривая услышанное от Павла.

— Ты вот что, Сазонов, молчи пока. Сообщение может оказаться немецкой провокацией.

Павел кивнул, хотя в душе он был не согласен с комбатом. Тот уловил его внутренний протест:

— Начнёшь всем о смерти Гитлера говорить, сразу спросят — как узнал. Наше радио ещё ничего не сообщало. Соображаешь?

— Молчать буду.

А на следующий день радио сообщило, что первого мая, в 3 часа утра над рейхстагом водружён флаг Победы. Назывались имена Алексея Береста, Мелитона Кантария и Михаила Егорова из 150-й Идрицкой дивизии.

Самоходчики ликовали. Ещё шли бои, ещё обе стороны стреляли друг в друга и гибли люди, но солдаты и офицеры чувствовали — войне конец. Пройдёт несколько дней, прекратится стрельба, наступит такой долгожданный мир. Четыре тяжелейших года позади! Сломили хребет фашистской гадине!

Солдаты старших возрастов поговаривали о скорой демобилизации. Как же, май месяц, сеять пора, соскучились руки по работе. Только они не знали, что впереди их ждёт ещё одна война — с Японией. И части наши уже в июне и июле будут переброшены на восток.

У кухни экипаж Павла встретился с комбатом.

— Сазонов, не хочешь к рейхстагу сходить?

— Чего я там забыл?

— Солдаты и командиры на память на стенах расписываются.

Павел согласился.

До рейхстага добрались на полковом «Виллисе».

Здание Павла не впечатлило. Разрушенное, со многими выщерблинами от пуль и осколков, полусгоревшее. Наверху, на восточной стороне, к скульптуре кайзера Вильгельма было привязано красное знамя, названное потом знаменем Победы. На куполе гордо реяло ещё одно.

Стены рейхстага были исписаны фамилиями наших солдат и командиров. Кто-то царапал на стене штыком, кто-то — мелом или углем.

Павел поискал на ступенях и около входа что-нибудь острое. Нашёл штык от немецкой винтовки, подтащил к стене пустой снарядный ящик, взобрался на него и нацарапал одно только слово: «Стародуб». Потом помедлил и продолжил: «Сазонов, Куракин, Игорь из Пензы» — вылетела вдруг из памяти фамилия погибшего в бою механика-водителя. Погибшие, как тысячи и миллионы других, они были достойны записи на стене рейхстага.

Вечная им память!