– Молодежь даже нарядилась… довольно своеобразно.
Алекс лишь поморщилась, стесняясь высказаться вслух, зато Джо был верен себе. Он расхохотался так громогласно, что на них стали оборачиваться.
– Ну что ж, вот нас и поместили в свою возрастную подгруппу! – заметил он и добавил: – Любовь моя!
Алекс демонстративно приникла к нему в знак благодарности. Отец не знал, как выйти из щекотливого положения.
– Я вовсе не имел в виду… Алекс, ты же с самого детства ненавидела наряды! Никто не собирался нарочно от тебя что-то скрывать.
Он выглядел таким пристыженным и расстроенным, что Алекс даже стало его жаль.
– Ничего страшного, папа. Тебе вовсе ни к чему носиться со мной как с писаной торбой. Я уже сказала Лаванде, что попечителям следует относиться к Лейн по справедливости.
– Ты такая милая, Алекс! – На этот раз его объятия выглядели вполне искренними.
– Вполне согласен, – вкрадчиво пробасил Джо.
Он властно оттащил Алекс от отца, как заправский телохранитель.
«Или любовник», – неожиданно для себя подумала она.
– Желаю приятно провести вечер, – промямлил ее отец, вынужденный мириться с этой выходкой.
Алекс отлично видела, что присутствие Джо раздражает отца. Напускное гостеприимство дало сбой, когда он крикнул им вслед:
– Дискотека в игровой комнате!
Джо кивнул и повел Алекс в ту сторону, откуда доносилась музыка. Его горячая рука властно лежала у нее на талии. Она едва заметно вздрогнула от удовольствия. Он покосился на нее, но ничего не сказал.
Войдя в игровую комнату, Алекс замерла, не в силах двинуться с места. Стараниями радушных хозяев помещение превратилось в настоящий притон контрабандистов. Сходство было полным благодаря тому, что здесь нечем было дышать из-за множества потных полуголых тел.
– Что они здесь натворили? – вырвалось у Алекс. – И куда пропал бильярдный стол?
– Полагаю, из него соорудили стойку для бара, – равнодушно бросил Джо. – Потанцуй со мной. – Эта фраза прозвучала как приказ.
Приобняв Алекс, как того требовал танец, он стал двигаться с врожденной грацией. Алекс охнула, но была вынуждена покориться неизбежному.
«Я справлюсь! Конечно, я справлюсь! Я всегда любила танцевать. Так почему бы мне не получить удовольствие от танца с Джо!»
Все было действительно так – если не думать о том, как бешено бьется ее сердце.
Джо был не из тех неумелых партнеров, которые едва топчутся под музыку, предоставив даму самой себе. Он моментально вошел в ритм и постарался сделать так, чтобы Алекс послушно отвечала на каждое его па. К тому времени, когда музыка смолкла, Алекс успела раскраснеться и едва дышала. Джо рассмеялся. Он провел пальцем от самого ее затылка до того места, где спину прикрывала вышивка на корсаже.
– Сладкая пытка, – выдохнул он ей в самое ухо.
– Ч-что? – Алекс показалось, что у нее на затылке зашевелились волосы.
– Это платье. Ты так близко и так далеко. – Джо прикоснулся ладонью к ее шее. – Поэтому ты его и выбрала?
– Что? – Его горячие пальцы никак не давали ей собраться с мыслями.
– Я думал, что ты наденешь то рубиновое платье. Ты в нем такая чувственная.
Алекс действительно думала об этом платье. Она даже примерила его. Но стоило взглянуть в зеркало, как ей вспомнилось, с какой жадностью смотрел на нее Джо в магазине, выбирая этот наряд. Она убедила себя, что вырез слишком низкий, хотя дело было не в этом. Каким-то образом это платье несло на себе отпечаток Джо.
– О, оно показалось мне не очень подходящим к случаю, – помолчав, сказала она.
– Почему? – Он отодвинулся, чтобы разглядеть ее лицо. – Ах, понятно. Наверное, его придержали для Свиткрофта.
Это было настолько далеко от правды, что Алекс рассмеялась. Но Джо в отличие от нее вовсе не считал эту догадку такой уж нереальной.
– О'кей, – вздохнул он. – Я знаю, что ты скажешь. Это меня не касается. Не хочешь чего-нибудь выпить?
– Ох, с удовольствием. Где-то здесь должны угощать шампанским.
И через пятнистое многоцветье дискотеки Алекс направилась в темный коридор.
– Непременно должны, – прошептал Джо и поцеловал ее обнаженное плечо.
Алекс споткнулась.
– Полагаю, нам надо в столовую, – пропищала она голосом воспитанной школьницы.
Попадая в неловкое положение, она часто прибегала к этому тону.
– Остерегись, любовь моя! Ты снова начинаешь вести себя как воспитательница детского сада, – проворковал он ей на ухо, так что слышать это могла только она. – Хотя танцевала ты совсем по-другому!
Джо мягко рассмеялся и по-хозяйски обнял ее за талию. Алекс громко сглотнула.
– Сюда! – воскликнула она с показной беззаботностью.
От возбуждения у нее кружилась голова. И зачем только она сказала Джо, что с ним удобно? Иначе почему бы он вел себя так вызывающе? Даже такая неопытная особа, как Алекс, понимала, что ее откровенно провоцируют.
Она уже открыла было рот, чтобы высказать ему это. Но передумала.
У них на пути возникла целующаяся парочка. Позабыв обо всем на свете, он и она сплелись в страстных объятиях. Единственное, что можно было разглядеть толком – длинные кроваво-алые ноготки девушки, выделявшиеся на белом мужском воротничке. Но какое-то шестое чувство, какой-то первобытный инстинкт подсказали Алекс, что она уже видела эти ногти.
Ее сердце тревожно екнуло. Она что было сил прижалась к Джо.
– Алекс!
Он опешил. А потом стал отвечать – с пугающим жаром. Он притянул ее к себе, и она почувствовала, как дрожит его тело.
Ох, только не это! Она умрет, если оттолкнет его сейчас! Ну почему именно сейчас?
Однако она нашла в себе силы оттолкнуть Джо. Она справилась.
Алекс чувствовала, как он смущен. Она знала, что он старается разглядеть в темноте ее лицо.
– Тебе плохо?
– Нет. Конечно, нет.
Но ее хриплое, учащенное дыхание говорило само за себя. Джо с досадой оглянулся через плечо на влюбленных, по-прежнему сжимавших друг друга в объятиях.
Оранжерея оставалась единственным уголком в этом особняке, не подвергшимся варварским преобразованиям, затеянным его новыми хозяевами. Впрочем, она тоже не избежала всеобщей разрухи и теперь превратилась скорее во внутренний сад. По углам в деревянных кадках доживали свой век чахлые фикусы, а по стенам вились зеленые лианы. Сегодня ради праздника оранжерею освещали факелы. Но главное – здесь не было видно ни души.
Впрочем, Джо не подумал даже сделать вид, что оглянулся.
– Очень мило, – равнодушно произнес он. – Так что с тобой случилось?
– Ничего. Наверное, просто приступ клаустрофобии.
– Ага, так вот как ты это называешь? – Он улыбнулся с откровенным сарказмом.