Он вытащил из заднего кармана пачку чеков и передал их Никки.
— Мы могли бы переночевать в одном из отелей, посмотреть пьесу в здешнем театре…
Он выгреб из кармашка для часов последние деньги.
— Нет у меня времени на всякие пустяки. Ты, может быть, забыл, что нам… то есть мне надо построить насос и осталось на это меньше двух недель.
Она запихнула деньги в мешочек, привязала его к поясу и спрятала в карман. Потом подошла к коновязи и отвязала Огневушку.
— Никки, какая муха тебя укусила?
Она и ухом не повела. Вскочила в седло и понеслась по улице, которая вела из города.
Леви совершенно ошалел от неожиданности, но все же тихо порадовался, что они уезжают. Теперь не придется знакомить Никки со Стефани и Коулом. Леви очень обрадовался, узнав, что они проводят в Саутпасс-сити свой медовый месяц. Он провел с ними полчаса, и ему было очень хорошо, но представлять брату Никки ему почему-то не хотелось. Что будет, если она узнает, что он вовсе не бездомный бродяга?
Теперь было похоже на то, что сохранить инкогнито — это еще не самое трудное, что ему предстоит. Видимо, на Никки опять нашла какая-то дурь. Но на этот раз Леви понятия не имел, что же он сделал не так. Ругаясь сквозь зубы, он затолкал в седельную сумку подарок для Никки, сел в седло и поскакал вслед за ней.
— Чего тебе? — спросила она, когда Леви поравнялся с нею.
— Я так понял, что мы едем домой.
— А я так поняла, что ты решил остаться в Саутпасс-сити, — с горечью сказала она.
— Только если ты хочешь.
— Не хочу.
— Я вижу. А неплохо было бы. Все равно ехать нам осталось не больше трех часов, так что мы немного потеряли бы.
— Лоувелл назначил крайний срок, теперь каждый час дорог.
— Сомневаюсь.
— Так возвращайся, я тебя не держу.
Никки хотела дать ему понять, что он ей ничем не обязан и может отправляться к своей Стефани. Она старалась говорить небрежно, но ее слова прозвучали вызывающе.
— Зачем мне возвращаться? К тому же нам действительно нужно построить насос, — напомнил ей Леви.
— Мы с Питером вдвоем управимся.
— Интересно, и как ты себе это представяешь? — Леви тяжело вздохнул. — Ты хоть знаешь, как его собирать?
— Ну, наверно… там есть какая-нибудь инструкция.
Леви с трудом удержался, чтобы не напомнить ей, что, даже если там и есть инструкция, все равно она ее не прочтет.
— Ну, это неважно. Я сказал, что построю его, и я его построю.
— Как хочешь, — пожала плечами Никки. Она была уверена, что Леви будет искать предлога вернуться в Саутпасс-сити, и хотела ему помочь. Теперь у нее в душе зашевелилась слабая-слабая надежда. А может, он все-таки не женится на Стефани?
Но она тут же безжалостно отвергла эту мысль. Она стараясь не думать о том, что могло произойти в отеле, но она своими глазами видела, как они целовались. Как она могла забыть, что Леви принадлежит другой?
Леви еще несколько раз попытался втянуть Никки в разговор, но безуспешно. Наконец он оставил ее, и они весь вечер ехали молча. К тому времени как они добрались до своей прежней стоянки у подножия горы, уже почти стемнело.
— Ну что, остановимся здесь? — Леви спешился рядом с их вчерашним костровищем. — Чья очередь готовить? — спросил он, надеясь, что Никки улыбнется.
Она только пожала плечами.
— Мне все равно.
И отошла в сторону. Она не заметила разочарования на лице Леви.
Все с тем же безразличием Никки занялась знакомым теперь делом — стала устраивать лагерь. Леви готовил ужин. Оба чувствовали контраст между вчерашним и сегодняшним вечером. Всего двадцать четыре часа тому назад все было совсем иначе. Оба чувствовали себя совершенно несчастными, но не знали, как поправить дело. Они поужинали бобами. За ужином почти не разговаривали. Потом они растянулись на своих спальниках по разные стороны от костра и попытались уснуть.
Оказавшись одна, в темноте, Никки больше не могла сдерживать тоску, и в горле у нее встал жесткий комок. Всю дорогу она раздумывала, почему Леви все-таки не остался со Стефани. И в какой-то момент Никки поняла: он просто не может содержать жену. Ведь он получает всего сорок долларов в месяц. Никки была уверена, что он остался с ней исключительно из чувства долга. Как только Леви построит этот насос, он уйдет искать более прибыльную работу, чтобы жениться на Стефани.
Она все время думала о Леви. Иногда она вспоминала те краткие минуты, когда он ласкал ее, но чаще — все то хорошее, что он сделал для нее. Вот и сейчас он покидает любимую женщину, чтобы помочь ей, Никки.
Да, такая преданность не должна остаться без награды. Когда Леви построит этот насос, Никки щедро одарит его на прощание. Она даст ему много денег, и пусть женится на своей Стефани, если хочет. Однако это благородное решение ничуть не утешило Никки. Наоборот, она внезапно расплакалась и никак не могла остановиться.
А Леви слушал, как она плачет, и скрипел зубами от боли и бессилия. Ему ужасно хотелось обнять ее, утешить, успокоить — но он знал, что Никки не примет утешений. Хуже всего было то, что Леви точно знал: плачет она из-за него. Он только-только начал преодолевать недоверие Никки — и вот она снова отгородилась от него. Черт бы побрал эту Саманту Чендлер — какие шрамы оставила она в душе дочери!
Домой они добрались в рекордный срок. Никки мчалась, не щадя ни лошадей, ни Леви, ни себя. Они почти не разговаривали — лишь изредка перебрасывались фразами. Единственный светлый момент был, когда на второй стоянке Никки достала сардины.
— Я тут купила к ужину кое-чего получше бобов, — сказала она, торжественно выкладывая консервы. — Продавец в лавке сказал, что это вкусно.
— Сардины! — обрадовался Леви. — Сто лет не пробовал… — Но тут Никки открыла банку, и лицо у нее вытянулось, при виде маслянистого содержимого.
Леви замолчал и ухмыльнулся.
— Ф-фу! — она принюхалась и сморщила нос. — Ты хочешь сказать, что это можно есть?
Леви рассмеялся, видя ее неприкрытое разочарование, и взял у нее банку.
— Еще как можно! Это действительно вкусно.
Никки недоверчиво смотрела, как Леви достал из банки кусочек рыбы, положил на крекер, накрыл другим и съел с большим аппетитом.
Он сделал другой бутерброд и отдал его Никки.
— На, попробуй.
Никки с подозрением поглядела на Леви, потом на-бутерброд. Когда Леви съел второй, она боязливо откусила кусочек. Вкус был совершенно ни на что не похож. Не то чтобы противный, но особенно приятным тоже не назовешь.
— Да, видно, здесь нужна привычка, — усмехнулся Леви.
— Похоже на то, — Никки откусила еще. — Провалиться мне на месте, если тот продавец об этом не знал. Небось решил посмеяться над юнцом, у которого еще молоко на губах не обсохло, — уголки ее губ приподнялись. — А знаешь, они очень даже ничего. Мне даже кажется, что они мне понравятся. — Она сунула в рот остаток бутерброда и зажмурилась, словно стараясь распробовать. — М-м, великолепно!