Читать интересную книгу Евангелия и второе поколение христианства - Эрнест Ренан

Все указывает на то, что Траян был первым систематическим гонителем христианства. Судебная преследования христиан, хотя и не частые, производились несколько раз в его правление. Его принципиальная политика, его приверженность к официальному культу, его отвращение ко всему, что походило на тайное сообщество, вынуждали его к преследованиям. К тому же побуждало его и общественное мнение. Бунты против христиан были нередки; правительство, удовлетворявшее свое собственное недоверие преследованиями против оклеветанной церкви, придавало себе оттенок популярности. Бунты и преследования, следовавшие один за другим, имели вполне местный характер. При Траяне не было того, что при Деции и при Диоклетиане, что называлось всеобщим гонением; но положение церкви было непрочно и неравномерно. Все зависело от капризов, и капризы толпы были опаснее, нежели капризы самых властей. Даже между наиболее просвещенными из правительственных уполномоченных, как например у Тацита и Светония, существовали укоренившиеся предрассудки против "нового суеверия". Тацит считал первым долгом хорошего политика одновременное подавление иудаизма и христианства, "гибельных отростков одного и того же ствола".

Это стало очевидно, когда один из наиболее честных, наиболее справедливых, наиболее образованных и наиболее либеральных людей своего времени, благодаря своим служебным обязанностям, был поставлен лицом к лицу с возникавшей проблемой, которая приводила в замешательство лучшие умы того времени. В 111 году, Плиний был назначен экстраординарным императорским легатом в провинции Вифинию и Понт, т. е. всего севера Малой Азии. До тех пор эти страны управлялись проконсулами, назначаемыми на один год, из сенаторов по жребию, которые правили весьма небрежно. В некоторых отношениях свобода от этого выигрывала. Устраненные от высших политических вопросов, эти калифы на час менее, чем следовало, заботились о будущем империи. Расхищение общественных сборов достигло крайних пределов; финансы и общественные работы в провинции были в плачевном состоянии; но в то время, когда правители занимались развлечением с самообогащением, они предоставляли стране жить, согласно ее стремлениям. Беспорядок, как это часто бывает, благоприятствовал свободе. Официальная религия, существовавшая только благодаря поддержке империи, предоставленная сама себе этими равнодушными префектами, потеряла всякое значение. В некоторых местах храмы превратились в развалины. Профессиональные и религиозные ассоциации, гетерии, бывшие так во вкусе Малой Азии, развивались до бесконечности; христианство, пользуясь свободой, которую ему предоставляли правители, имевшие поручение его подавлять, повсюду широко распространялось. Мы уже видели, что в Азии и Галатии новая религия пользовалась наибольшим успехом. Оттуда с поразительной быстротой она распространялась по направлению к Черному Морю. Нравы вполне переменились. Мясо приносимых в жертву идолам животных, которым ранее снабжались рынки, не находило более покупателей. Возможно, что ядро твердых в вере было невелико, но их окружали массы симпатизирующих, наполовину убежденных, непостоянных, способных скрывать свою веру во избежание опасности, в душе никогда не отрываясь от нее. В этих массовых обращениях было увлечение моды, порывы, приносившие к церкви и уносившие от нее целые волны неустановившегося населения; но мужество вождей противостояло всем испытаниям; их отвращение к идолопоклонству побуждало их пренебрегать всеми опасностями, чтобы поддержать честь принятой ими веры.

Плиний, безукоризненно честный человек и добросовестный исполнитель императорских приказов, быстро принялся за установление порядка и закона во вверенных ему провинциях. У него недоставало опытности; он был скорее достойным ученым, чем настоящим администратором; у него вошло в привычку почти о каждом деле спрашивать совета непосредственно у императора. Траян отвечал ему письмом на письмо, и эта драгоценная переписка дошла до нас. Согласно ежедневным приказам императора, все наблюдалось и реформировалось; требовались разрешения для самых ничтожных вещей. Формальный эдикт запретил гетерии; самые невинные корпорации распускались. В Вифинии существовал обычай праздновать некоторые семейные события и местные праздники большими собраниями, на которые сходилось до тысячи человек; эти собрания были запрещены. Свобода, которая в большинстве случаев проникает в мир обманным путем, была доведена почти до нуля.

Христианские церкви неизбежно должна была затронуть эта боязливая политика, которая повсюду видела призраки гетерий, которую беспокоило учрежденное властями общество из ста пятидесяти рабочих для борьбы с пожарами. Плиний много раз встречал на своем пути этих невинных сектантов, опасности которых он не сознавал. На разных ступенях своей карьеры адвоката и правительственного чиновника, он ни разу не участвовал ни в одном христианском процессе. Доносы увеличивались о каждым днем; следовало приступить к арестам. Императорский легат, согласно правосудию того времени, прибег к короткой расправе; решил отправить в Рим тех из сектантов, которые были римскими гражданами и подверг пытке двух диаконис. Все, что он раскрыл, казалось ему ребячеством. Он бы хотел закрыть глаза на это; но законы страны были абсолютны; доносы превзошли всякую меру; по-видимому, его как бы побуждали арестовать всю страну.

В Амизусе, на Черном море, осенью 112 года эти замешательства причиняли ему главные заботы. Возможно, что последние события, взволновавшие его, происходили в городе Амастрисе, бывшем со второго века центром христианства в Понте. Плиний, согласно своей привычке, писал об этом императору: "Я считаю своим долгом, государь, обращаться к вам по всем делам, в которых я сомневаюсь. Кто лучше вас сможет остановить мои колебания, просветить мое невежество? Я никогда не присутствовал ни при каком процессе против христиан; поэтому я не знаю, что следует наказывать, чего следует доискиваться и до каких пределов следует идти. Например, я не знаю, нужно ли делать различие в возрасте, или в подобном деле не существует разницы между самой нежной молодостью и зрелым возрастом; нужно ли прощать раскаявшихся, или тот, кто был настоящим христианином, не может извлечь никакой пользы из того, что перестал им быть; самое ли название, без всякого другого преступления, или преступления, неразрывно связанные с именем, следует наказывать. В ожидании указаний, вот правила, которых я придерживаюсь по отношению тех, которых представляют на мой суд, как христиан: я их спрашивал, христиане ли они, и тех, которые сознавались, я допрашивал второй и третий раз, угрожая пыткой; тех, которые упорствовали, я присуждал к смерти; так как для меня несомненно, насколько бы не было преступно или не преступно признанное, само упорство и непоколебимое упрямство заслуживали наказания. Было несколько других несчастных, охваченных тем же безумием, которых я назначил к отправке в Рим, так как они римские граждане. Далее, во время судопроизводства выяснилось, как обыкновенно, что преступление имеет много всевозможных разветвлений. Был представлен анонимный донос, содержащий много имен. Тех, которые отрицали, что они христиане или были ими, я считал своим долгом отпустить после того, как они призвали богов и молились, воскуряя фимиам и возливая вино перед вашим изображением, которое я велел принести вместе со статуями богов; притом они проклинали Христа, к чему, как говорят, нельзя принудить истинных христиан. Другие из названных доносчиков заявили, что они были христианами, но вскоре отказались от этого, сознаваясь, что раньше действительно были ими, но перестали ими быть давно; некоторые три года, другие еще больше, а некоторые двадцать лет. Последние тоже воздали почести вашему изображению и статуям богов и прокляли Христа. Они утверждали, что весь их проступок или заблуждение заключались в том, что они обыкновенно в определенные дни собирались на восходе солнца, чтобы петь попеременно гимны Христу, как Богу, давать клятву в том, что не будут совершать того или другого преступления, что не будут воровать, разбойничать, блудничать, нарушать клятву, отрицать, что получили что-нибудь на хранение; совершив это, они обыкновенно расходились для того, чтобы опять собраться вместе для трапезы обыкновенной и вполне невинной; что и это они прекратили совершать после эдикта, которым я, согласно вашему приказанию, запретил гетерии. Выслушав это, я счел своим долгом приступить к розыску истины, предав пытке двух слуг так называемой диакониссы. Я не нашел ничего кроме скверного и несоразмерного суеверия, и решил приостановить следствие и обратиться к вам за советом. По-моему, дело заслуживает этого, в особенности, если принять во внимание число лиц, находящихся в опасности. Действительно, огромное количество всех возрастов, всех положений и обоих полов привлечены к суду или должны быть привлечены; не только города, но местечки и деревни охвачены заразой этого суеверия. Мне кажется, что его можно остановить и излечить. Уже установлено, что храмы, которые были совершенно заброшены, стали посещаться; торжественные праздники, было прекратившиеся, возобновились, и начали опять выставлять мясо жертв, для которого прежде находились очень редкие покупатели. Отсюда легко заключить, что много людей может быть возвращено к старой религии, если им дать возможность раскаяться!"