– Матушка Пфатт – жадная старушка, – доверительно сообщила она Элрику. – Но в прошлом она дело свое знала, викарий. Думаю, ты с этим согласишься. У матушки Пфатт возле древа дела: для Вечности пять сыновей родила.
– Значит, ты думаешь, что Коропит где-то поблизости, – обратился Элрик к Фаллогарду Пфатту. – Ты говоришь, что чувствуешь его, мой господин?
– Здесь слишком много Хаоса! – воскликнул высокий ясновидец, яростно кивнув. – Сквозь него трудно видеть, трудно звать. Трудно услышать ответ. Смутно, мой господин. Космос всегда смутен, когда за работу берется Хаос. Этот мир находится под угрозой, мой господин. Первые пришельцы уже здесь. Но что-то все же сдерживает их.
Элрик снова подумал о рунном мече – у него возникло подозрение, что меч не способствует и не противостоит потоку событий. Он просто сделал так, чтобы вернуться в то измерение, в котором должен быть в определенное время в течение определенных изменений в мультивселенной. Он был уверен, что с Хаосом здесь сражалась какая-то другая сила. И он задумался о трех сестрах и об их роли во всем этом. Знал он о них всего ничего – что они владеют сокровищами, которые нужны ему и Гейнору. Правда, была еще и баллада Уэлдрейка, представлявшая собой главным образом плод фантазии поэта, а потому от нее было мало пользы в практических поисках. Существовали ли сестры вообще? Не были ли они целиком и полностью порождением барда из Патни? Почему же все следовали за химерой – изобретением воображения, в высшей степени романтического и склонного к преувеличениям?
К исходу трех месяцев серых, трех дней,Тропа привела трех сестер в Рэдинглэй.Найти три сокровища нужно им там,Чтоб изгнан смеющийся был капитан.
– А ответь мне, господин поэт, – сказал Элрик, помогая развести костер; Пфатты решили сделать здесь привал еще до его внезапного появления, – эти твои строки не дают ключа к месту обитания трех сестер?
– Должен признаться, сэр, что я немного изменил эти стихи, ввел в них кое-что, ставшее мне известным, поэтому я – ненадежный источник информации. Ну, разве что в самом глубинном смысле. Большинство поэтов таковы, сэр. Что касается Гейнора, то у нас есть кой-какие прозрения на сей счет. А вот о господине Снаре мы не знаем ничего.
– Он принес себя в жертву, – напрямик сказал Элрик. – Я думаю, что он спас меня от ярости Ариоха. Насколько мне известно, именно он выдворил Ариоха из этого измерения. И он погиб, изгоняя Герцога Ада.
– Значит, ты потерял союзника?
– Я потерял союзника, господин Уэлдрейк, но я потерял и врага. А еще я, кажется, потерял целый год жизни. Однако я ничуть не оплакиваю потерю моего покровителя, князя Энтропии…
– Но Хаос далеко не побежден, – сказал Фаллогард Пфатг. – Этот мир весь пропитан Хаосом. Он здесь готовится к тому, чтобы поглотить мир целиком!
– А может быть, Хаос желает заполучить нас? – пожелала узнать Чарион Пфатт.
Ее дядя отрицательно покачал головой.
– Не нас, дитя. Ему нужны не мы. Я думаю, что в настоящий момент мы являемся только раздражителями для него. Мы для него теперь бесполезны. Но он не прочь избавиться от нас. – Его тяжелые веки закрылись. – Он сердится все сильнее и сильнее. Я знаю это. А вот и Гейнор… Я его вижу… чувствую… ощущаю его присутствие… вот он скачет на коне… а вот он исчез… исчез. А вот опять скачет, я думаю, он все еще ищет сестер. Он близок к тому, чтобы их найти! Гейнор служит Хаосу и себе самому. Тонкая сила. Они желают овладеть ею. Без нее они никогда не смогут покорить этот мир. Сестры… наконец-то я чувствую сестер. Они кого-то ищут. Гейнора? Хаос? Что это? Союз? Они ищут… нет, я думаю, не Гейнора… Эта материя Хаоса, она слишком сильна… Снова туман. Туман неопределенности… – Он поднял голову и вдохнул холодный ночной воздух, словно готов был утонуть в этом паранормальном море, в котором он нередко был единственным странником.
– Гейнор отправился к восточным горам, – сказал Элрик. – Сестры все еще там?
– Нет, – сказал Фаллогард Пфатт, нахмурившись. – Они давно уже оставили Мине, и все же… Время… Гейнор наверстал время… Он получил в этом подмогу… Неужели это ловушка? Что это? Что? Я его не вижу!
– Мы должны тронуться в путь как можно раньше, – сказала Чарион, которая не утратила своей обычной практичности, – и попытаться найти сестер до Гейнора. Но наши главные обязательства – перед семьей. Где-то здесь Коропит.
– В этой плоскости мироздания? – спросил Элрик.
– Или в одном из миров, который с ней непосредственно пересекается. – Она отломала кусок засахаренной шкурки и предложила альбиносу, но тот отказался – ему не по вкусу были лакомства ее мира, в котором, по словам Уэлдрейка, вкусовые пристрастия были еще хуже, чем в его отечестве. – Интересно, кроме меня, кто-нибудь отдает себе отчет в том, что Гейнор преследует злые цели?
И она устремила взгляд в огонь, пряча глаза от остальных.
Утром пошел снежок, засыпавший оставленные ими следы и дорожки впереди, а мир стал холоден и погрузился в тишину. Они пробирались по заснеженному лесу, ориентируясь по очертаниям утесов наверху и по неярким солнечным лучам, пробивающимся из-за туч. В то же время шли они довольно уверенно и упрямо, вперед и вперед, следуя интуитивным ощущениям в мире, где они казались единственными живыми существами. Изредка они останавливались отдохнуть, ублажить матушку Пфатт – заварить ей трав, которые собирались по ее указанию и вместе со сладким мясом были их единственной пищей. Потом они трогались дальше и шли там, где снег был не такой глубокий, и матушка Пфатт разглядывала мох и кору, по которым она сообщала им, что зима в этом царстве стоит уже больше года и это, вне всякого сомнения, дело рук Хаоса. Она бормотала что-то о Ледяных гигантах и народе Холода, рассказывала легенды народа, к которому принадлежала ее мать, народа, появившегося еще до человека, правившего Корнуоллом до того, как тот был назван человеческим языком. Когда-то, по ее словам, был некто – принц, принадлежавший к древней расе, но женщина, на которой он женился, принадлежала к новой. Дети этого союза были предками ее матери.
– Вот почему мы владеем великим даром второго зрения, – по секрету сообщила она Элрику, похлопав его по плечу, когда он встал рядом с ней на колени во время одного из коротких привалов. Она говорила с ним, как со своим любимым внуком. – И они, эти люди, были похожи на тебя внешне, вот только не были такие белые.
– Это были мелнибонийцы?
– Нет-нет-нет! Это слово не имеет смысла. То был великий народ вадагов, что жил еще до прихода мабденов. А потому мы с тобой, возможно, находимся в родстве, принц Элрик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});