что оказаться его парой и подарить ему детей сможет лишь одна. Он жрец Сияющей, в Лаури частичка силы Богини, прикоснуться к ней хотя бы таким образом, через… его вожделение, желают многие…
– Значит, он у нас опытный мужчина, – глухо проворчала я.
– Это значит, что по борделям ему однозначно нет смысла шляться, – сухо возразил Граш.
Только меня расстроил еще больше: мало того что сноб, так еще и гулящий.
– Чего приуныла? – толкнул меня в бок Меллик.
– Домой хочу, устала по чужим землям колесить, – призналась я.
– Да ну, Ежи, мы всего месяц путешествуем, толком еще ничего не попробовали и не посмотрели! – возмутился Арташ, округлив расцвеченные желто-зелеными заживающими фингалами глаза.
– Полагаю, вы с Мелликом самое главное для себя успели изучить! Этой ночью! – сверкнул в сторону гуляки злыми глазами Граш.
– И не только этой… – сдал друзей Петр.
– И не только мы… – ответил той же монетой Арташ.
Граш, злой, обманутый, осознавший, что минимум половина его подопечных по ночам не спит, а шляется где ни попадя процедил:
– Сейчас понимаю, что сразу отдавать вам заработанные за концерты деньги было опасной глупостью. И почти уверен, все эти деньги вы уже спустили и не на самое нужное…
– Кому как, – не подумав, брякнул озабоченный своим одиночеством Арташ.
Испепеляющим взглядом Граш заставил парня пожалеть о сказанном, затем обвел им каждого из группы. Я с Таури и Рами смотрела открыто и с веселым удивлением. А вот все парни так или иначе выдали себя с головой. Что уронило настроение Граша к самому плинтусу. Как и тембр его глухого от сарказма голоса:
– Вижу, нам и впрямь пора закругляться и возвращаться домой. Самые важные жизненные уроки вы успели получить.
Я расхохоталась, весело, легко, от души. Меня тотчас поддержала вся группа. К окончанию завтрака мы решили, что музыкальный обоз отправляется в обратный путь.
Когда лошади были запряжены, поклажа сложена в фургоны, ребята уже рассаживались по местам, чтобы покинуть гостеприимный край, ко мне неожиданно подошла незнакомка в черном длинном плаще, подбитом мехом.
– Простите за беспокойство, госпожа, могу я обратиться к вам с вопросом? – тихонечко попросила она, осторожно коснувшись рукой моего локтя, привлекая к себе внимание.
Подняться в фургон я еще не успела, ждала, когда девочки усядутся, а Граш распекал кого-то из парней у третьей повозки. Обернувшись, я внимательно оглядела незнакомку. На полголовы выше меня, худенькая, даже в плаще заметно. Одежда недешевая, теплая, причем не мятая, как бывает в долгой поездке, и чистая, даже аромат луговых трав сохранился. Молоденькая, но взгляд очень красивых больших серых глаз грустный и усталый, как у слишком много повидавшего человека. Черты овального лица нежные, утонченные, породистые. Полные губы сжаты от волнения, на бледных щеках лихорадочный румянец, но не от мороза, а неловкости, даже стыда. Руки в черных перчатках сжимают большой дорожный баул. Моя сова подсказала, что девушка оборотень, причем лисичка.
– Да, конечно, чем могу помочь? – спокойно уточнила я.
– Простите за наглость, я просто нечаянно услышала, что вы возвращаетесь в Дарглан, это правда?
– Все верно, – кивнула я для убедительности.
Лисичка рвано выдохнула и напряженно, едва слышно попросила:
– Можно мне присоединиться к вашей компании? Мне очень нужно в Дарглан, а одной… одинокой женщине по людским землям опасно путешествовать.
– Где ваш мужчина? – строгий голос Граша заставил дрогнуть от испуга нас обеих.
Он уже стоял рядом и пристально смотрел на незнакомку. Она от страха облизнула губы; я отметила, что они у нее потрескавшиеся, видимо, часто и много волнуется и кусает их. Бросив настороженный взгляд по сторонам и за спину, девушка передернула узкими плечами, машинально натянула капюшон поглубже и хрипло от едва сдерживаемых слез призналась:
– Я беглянка. Меня преследуют наемники, посланные братом моего покойного мужа, чтобы вернуть в Фейрат. Или убить. Единственное спасение для меня – каким-нибудь образом добраться до Дарглана и отыскать родичей из бывшего клана моей матери…
– Из Фейрата? – хрипло уточнила я, ведь в курсе, что именно с этой страной Дарглан воевал совсем недавно, кроваво и тяжело.
Для живущих два века оборотней пятьдесят лет не срок. Граш стал мрачнее некуда, тоже невольно оглянулся и я вместе с ним. Ранним утром у придорожной таверны было слишком мало народу. Пара конюхов, кухонные работники, да опухший от вчерашней попойки мужик, который с трудом забрался в седло и с громкой сытой отрыжкой покинул постоялый двор.
– Из какого ты клана? Как и почему оказалась в Фейрате? – холодно, сурово поинтересовался у незнакомки Граш.
Серые, как северное море, глаза той потемнели от безысходности и отчаяния – надежда на наше согласие таяла на глазах. Но она откровенно рассказала:
– Мама говорила, что она из клана Черные скалы, откуда-то с севера. Пятьдесят лет назад, во время войны с Фейратом, мою совсем молодую маму похитил маг-некрос. Впоследствии он женился на ней и родилась я. К разочарованию отца я родилась оборотнем, а не магом смерти. К тому же оказалась единственным их ребенком. И сгодилась лишь на то, чтобы быть проданной в жены богатому вдовцу фейратцу, у которого уже было двое сыновей-наследников от предыдущего брака. Месяц назад Марьяд с сыновьями погиб при обвале в одной из наших горных шахт. Общих детей нам Белая Эйта не дала и я осталась непозволительно богатой вдовой без какой-либо защиты…
– А как же ваши родители? Отец и мать? – нахмурился Граш.
Девушка опустила голову, с ее густых черных ресниц сорвалась слеза. И севший голос выдал ее боль:
– Маму несколько лет назад убила одна из любовниц отца. Как и его самого потом отравила за то, что отказался признать наследником их общего сына и жениться на ней…
– Как-то все мрачно у вас там, в Фейрате, – вырвалось у меня.
При этом я с мольбой смотрела Грашу в глаза, без слов уговаривая согласиться взять девушку с собой. Я всеми органами чувств ощущала, что она абсолютно искренна. Ее история в чем-то походила на мою собственную. Богатая беззащитная наследница на жизнь и состояние которой покушался темный мерзавец.
– Зачем вы брату покойного мужа? – отвел от меня темные от моря не самых позитивных эмоций глаза Граш.
– Я обязана либо стать его женой, либо умереть. Даже лучше умереть, ведь за тридцать лет брака так и не смогла никого родить Марьяду. Зачем Демиру пустая, ни на что негодная жена? – последнее девушка выдохнула со стыдом и болью.
А я поймала себя на том, что прямо-таки неприлично вытаращилась на «девушку» и с трудом переваривала факт, что она тридцать лет замужем была.
– Как тебя зовут? – глухо, вроде бы сдавшись, спросил у нее Граш.
Незнакомка вскинула на него блестящие от подступивших слез глаза и сказала:
– Вирсалика.
– А сколько тебе лет? – присоединился к нашим расспросам Меллик.
– Сорок семь, – робко и неуверенно улыбнулась она этому любопытному и почему-то восторженно