— Прекрати.
— Так у меня пропоролось брюхо, и я докладываю вам об этом, — не унимался тот. — Зачем губить боевую единицу? Умоляю. Ой-ой…
Вытер слезы Славик, сказал ласково:
— А ты попробуй через немогу, и у тебя получится, Яшенька, поверь мне.
Подошел Веревкин:
— Ну, вперед, голубчик, не ленись. Представь себе, что ты на пляже.
Воспользовавшись случаем, Асланбек отдыхал, широко раскинув на земле руки и ноги.
Яша приподнялся вначале на четвереньки, потом оторвал от земли колени:
— Не взыщите, я выхожу из игры. А что касается пляжа, то я не ползал. За мной увивались, уверяю вас.
Пилотка чудом держалась на его голове, гимнастерка гармошкой собралась под перекосившимся ремнем, винтовка висела на локте, ранец и скатка тяжелым грузом давили на узкие плечи.
Веревкин развел руками, обошел вокруг него.
— Удивляюсь, до чего ты несобранная личность.
— Простите, товарищ командир отделения, как вас понимать?
— Приведите себя в порядок, красноармеец Нечитайло! — вдруг резким тоном приказал Веревкин. — Тошно смотреть.
Но на Яшу эта перемена в настроении сержанта не произвела никакого впечатления, он вяло опустил на землю винтовку, обхватив ствол, согнулся, повис на ней.
— Павел Александрович, сколько раз мы будем объясняться: Яша Нечитайло еще не принял присягу! Вы понимаете? Или вы намеренно издеваетесь над беззащитным существом? Вы мне, пожалуйста, не приказывайте и голоса не повышайте. Я еще не красноармеец. Вот с Каруоевым и с мальчонкой вы обходительны. Даже Петро для вас чуть ли не генерал. А меня можно обижать.
— Я жду! — сержант не шутил.
— Пожалуйста, — пробормотал Яша.
Наконец, он привел себя в надлежащий вид и встал по команде «смирно».
Не отрывая от него взгляда, Слава прошел к Асланбеку, опустился рядом с ним, положил на колени винтовку, проговорил тихо:
— Вот и все, давно бы так, Яшенька.
Асланбек ждал, что же на этот раз ответит сержант.
— Эх, будь моя воля, загнал бы тебя в тайгу, одессит ты плюгавый. Тьфу, позоришь наше племя.
Веревкин сделал брезгливую гримасу:
— Вот брехать ты мастер, Нечитайло, можно сказать, чемпион. Почему ты такой?
На плечо Асланбека легла легкая рука, и тот оторвал голову от земли, посмотрел через плечо, подмигнул Славе, мол, слышу, как Яша заводит сержанта.
— Какой, товарищ сержант? Мне очень хочется взглянуть на себя со стороны, так сказать, чужими глазами, вот вашими, например.
— Не мужик ты, а так себе.
— Забавно слышать.
— Попадись ты бабам на необитаемом острове, и те бы не посмотрели на тебя. Обидно за мужской пол, товарищ Нечитайло.
Улегся Слава лицом вниз и вдыхал густой запас земли: не удается ему побыть наедине с отцом, расспросить бы его о своих, скоро ли на фронт?
Яша провел рукой по впалому животу:
— Товарищ сержант, разрешите отдых с дремотой? — Яша вытянулся и, не мигая, уставился на Веревкина.
Асланбек прыснул, подумал про себя: «Не миновать ему наряда вне очереди, видно, переборщил».
— Ладно, бог с тобой, — согласился сержант. — До обеда я еще не раз тебя погоняю, семь потов сойдет с тебя.
Слава закрыл глаза руками, засыпая, успел подумать: повезло ему с ребятами…
Веревкин махнул рукой, как бы говоря: что с тобой делать, и первым опустился на землю. Рядом с ним улегся Яша на левом боку, проговорил:
— Бывало, в детстве увижу кровь и реву.
Яша положил на глаза пилотку, от солнца укрыл. Перевернулся на бок Асланбек, прислушался к дыханию Славы, тихо сказал Яше:
— Не кричи, уснул.
У Веревкина сузились глаза, раздулись ноздри широкого носа, он сразу весь побледнел:
— Мою младшую сестренку с детишками вместе с хатой спалили, товарищ Нечитайло. Заживо, сволочи… Прикажешь целоваться с фрицами? О его матери, детишках заботиться?
— Простите, товарищ сержант.
У Яши неожиданно навернулись слезы, даже сам удивился, и он украдкой вытер их кулаком…
— Философию я развел.
— У них, брат, тоже философия, — Веревкин зло добавил: — А у меня никакой к ним жалости нет, нет, понял?
— Понятное дело… Я все время думаю о первом бое. Вдруг растеряюсь. Знаю, что фашисту это и надо. Правда, Бек? — Яша погладил плечо друга.
— Слушай, отдыхай, дыши через нос, а когда увидишь немца — убей.
— Жди, так и подставит тебе Фриц бока: «На, Бек, шмаляй».
— Не скажет — не надо. Ты обмани его.
— Ишь какой шустрый! Фриц с Гансом, может, сейчас план составляют, как тебя самого перехитрить.
— А у тебя это для чего?
Асланбек постучал согнутым пальцем Яше по лбу.
— У тебя тоже колпак не меньше моего.
— Я задушу его и все! Зубами, как Хабос.
— Кто, кто?
Со стороны военного лагеря послышался гул машины, и сержант приложил ладонь к глазам.
— Вроде начальство едет к нам.
— Точно! Полковник, чтобы я так жил, — присвистнул Яша.
— Встать! — приказал сержант, застегнул крючки, одернул гимнастерку. — Привести себя в порядок. Быстро.
Вскочил Слава, ничего не поймет, присел, шарит вокруг себя, ищет винтовку, а она у него в левой руке, разогнулся, протер глаза.
— Проснись, Слава, — мягко сказал Асланбек, помог влезть и лямки ранца.
Потом отряхнул со своих колен пыль, перепоясался. Сержант придирчиво оглядел своих подчиненных:
— Ну, бесенята, не подведите, будьте орлами раз в жизни, — прошептал он, скосив глаза в сторону остановившейся машины.
Из эмки вышли командир полка и комиссар.
Слава не сводил взгляда с отца, кажется, еще немного, и он не выдержит напряжения, бросится ему на грудь, повиснет на шее, как в детстве, как после выпускного вечера за несколько дней до войны.
Веревкин подал команду.
— Сми-и-р-р-но-о! Рав-не-ние на-право!
Одна рука его прижата к ноге, другая вскинулась к виску.
Припечатывая шаг, сержант направился к высокому начальству, замер в двух шагах:
— Товарищ полковник. Новобранцы занимаются строевой подготовкой. Докладывает командир первого отделения…
— Вольно!
— Вольно!
Командир полка с интересом рассматривал бойцов, а у Славы спросил, но прежде с минуту разглядывал:
— Сколько тебе лет?
— Девятнадцать! — выпалил, не моргнув, Слава.
Комиссар покраснел, отвернулся.
— А точнее?
— Двадцатый!
— М-да! Не похоже. Упросил, мне кажется, ты военкома. А?
— Никак нет!
— Моему только тринадцать, а он уже три раза убегал из дому, — сказал полковник и оглянулся на комиссара. — Каждый раз с эшелона снимали. У вас, кажется, тоже сын?
Комиссар кивнул.
— А не посмотреть ли нам, чему научились будущие бойцы? — обратился он снова к комиссару. — Как вы считаете? Вот и Яша Нечитайло, наш старый знакомый.
Полковой комиссар согласно кивнул.
— Ну, что же, умеете ли вы передвигаться по-пластунски? — спросил у Славы полковник, а у самого улыбнулись глаза.
— Так точно! — вытянулся в струйку Слава. — Мы только что учились ползать. Разрешите?
Подумав, полковник сказал:
— По глазам вижу, не хвастун ты, сынок, погоди.
Комиссар перевел дыхание, вынул из кармана синих бриджей платок, приложил к лицу.
Подкинув на плече винтовку, Яша выступил вперед, и сержант втянул в плечи голову, от лица быстро отливала краска.
— Нет, вот вы, пожалуйста.
Асланбек надвинул поглубже пилотку, снял с плеча винтовку и, придерживая противогаз, пробежал шагов десять, плюхнулся на землю плашмя и замер.
Оторвал от земли голову, осмотрелся, будто высматривал врага, и пополз. Со стороны казалось, что двигалась гигантская ящерица.
По мере того, как удалялся Асланбек, у сержанта светлело лицо, и он несколько раз посмотрел на полковника: «Милый, да я его расцелую. Ай да Бек».
Полковник остался доволен и вместе с тем был удивлен, потому что сказал комиссару:
— Вот вам и новобранец!
Асланбек легко и быстро удалялся.
— Вернитесь! — приказал полковник.