Читать интересную книгу Рыцарь бедный - Василий Панов

Внезапно грянул гром из медленно собиравшихся над журналом туч. После полугодового аккуратного выхода раз в две недели издание «Шахмат» было внезапно и без объяснения причин прекращено Сувориным. Для Михаила Ивановича, с таким энтузиазмом и радостью взявшегося за любимое дело, это было страшным ударом, полным и окончательным крушением всех иллюзий. Он так об этом писал Павлову:

«Относительно „Шахмат“ вы угадали: мне более, чем кому-либо, жаль прекращенного журнала. Какие обстоятельства погубили его – долго рассказывать. Скажу коротко: не был в состоянии работать так, как работая целые шесть месяцев, запустил свои дела, дела общества и „дело“ с Парижем (матч по телеграфу. – В. П.). Нужны были сотрудники, намечены были, да не имел денег им платить, иначе ничего не вышло бы. Обещали мне все: и деньги для сотрудников, и исполнять мои затеи, – да денег не давали. Выдались такие две недели, что ни я, ни мой сотрудник по переводной и прочей литературной части журнала не могли работать, ну и запустили, ну и пошло, пошло. Вообще вышло все как-то к одному. Были разговоры с Сувориным-сыном (он вершитель всех дел со мной) в конце сентября, да так ни к чему и не привели. „Обещаниями“ сыт не будешь. Заплатил сотруднику, надеясь на обещания, больше, чем сам получил для него. Много было причин, повлиявших на прекращение журнала».

Увы! Основной причиной была скаредность старика Суворина и его нежелание нести малейшие (пусть даже временные) материальные потери. Это и привело к закрытию чигоринских «Шахмат». В те же годы в Петербурге выходил небольшой ежемесячный «Шахматный журнал», издававшийся неким Макаровым. Он с тревогой встретил появление «Шахмат» и в очередном номере своего журнала выдвинул обвинение, что Михаил Иванович «хочет погубить» прочно существующее издание.

К несчастью для Чигорина, макаровский журнал печатался в той же суворинской типографии, что и новорожденные «Шахматы». К февралю 1894 года Макаров задолжал суворинскому издательству за типографские работы более тысячи рублей и всячески затягивал уплату, поговаривая при этом, что появление нового, конкурирующего шахматного журнала приведет его к банкротству.

Испугавшись возможной потери тысячи рублей, миллионер Суворин предпочел ликвидировать «Шахматы», но дать возможность Макарову воспрянуть и погасить долг.

Чтобы как-то смягчить удар, нанесенный Чигорину, «позолотить пилюлю», Суворин неразошедшиеся комплекты журнала, в каждом из которых было 192 страницы, велел облечь в красивый переплет, на котором было золотое тиснение: «Шахматы. Издание А. С. Суворина, 1894 г.» – и подарил их Михаилу Ивановичу.

Но фамилии Чигорина не было ни на переплете, ни на титульных листах.

Отныне Михаил Иванович навсегда отказался от мысли выпускать собственный шахматный журнал. Устал! Довольно!

Таинственный случай в Гастингсе

Ничейный исход матча с Таррашем отнюдь не заставил Чигорина отказаться от надежды завоевать звание чемпиона мира. Ему стали лишь яснее недочеты собственной спортивной формы и теоретической подготовки. И он принялся за их устранение. Помог ему в этом и президент шахматного общества Сабуров, который ассигновал из своих личных средств приз победителю интересного тренировочного матча. С одной стороны играл Чигорин, с другой – консультанты: три петербургских первокатегорника – Зыбин, Лизель и Отто. Матч шел до пяти выигранных партий. Это трудное соревнование происходило в начале 1894 года и закончилось победой Михаила Ивановича со счетом +5, –4, =1.

Из других повседневных «служебно-общественных» чигоринских мероприятий этого времени, кроме сеансов одновременной игры (обычных и вслепую), надо отметить выступления Чигорина в зимнем турнире-гандикапе 1894/95 года, в котором он занял третье место, набрав 25 очков из 32, и в весеннем турнире-гандикапе 1895 года, где он взял первый приз, имея 34,5 очка (из 40).

С большим интересом Чигорин следил за матчем на мировое первенство между Стейницем и Ласкером. В конце 1894 года Чигорин от имени Петербургского шахматного общества направил Ласкеру приглашение приехать в Петербург, на что Ласкер ответил согласием, обусловив его, однако, тем, что он не будет играть матч с Чигориным. А повторное приглашение Петербургского шахматного клуба, посланное ему в начале 1895 года, Ласкер просто отклонил, – новоиспеченный чемпион мира явно не хотел рисковать своими еще совсем зелеными лаврами.

Чигорин никак не комментировал отказ Ласкера встретиться с ним, но за рубежом к уклонению нового чемпиона мира от матча на мировое первенство отнеслись с неодобрением. Тарраш всюду заявлял, что он себя считает сильнейшим шахматистом мира, а успехи Ласкера объяснял случайностью. Стейниц, в свою очередь, объяснял свой проигрыш Ласкеру плохим состоянием здоровья и требовал реванша.

В 1895 году в активе у нового чемпиона мира еще не было ни одной победы в крупном международном турнире, и Ласкер ни разу не встречался ни с Чигориным, ни с Таррашем.

Желание выяснить, кто же на самом деле является сильнейшим в мире, побудило Гастингский шахматный клуб в Англии провести осенью 1895 года международный турнир с участием четырех корифеев и других сильнейших шахматистов того времени. И действительно, состав турнира был таков, что его можно назвать сильнейшим шахматным соревнованием XIX века.

Сам Ласкер много лет спустя вспоминал об этом:

«В 1895 году можно было считать установленным превосходство над всеми остальными шахматистами четырех лиц: Стейница, Тарраша, Чигорина и меня. Проектировалась борьба между нами. Случай для таковой представился в Гастингсе».

Кроме этих четырех великих шахматистов, в турнире участвовали такие старые и молодые «имена», как Блекберн и Гунсберг, Берн и Берд, Вальбродт, Тейхман и Шлехтер, Мизес и Барделебен, Мэзон и Яновский, совсем мало известный в Европе 22-летний американский дебютант международного турнира Гарри-Нельсон Пилсбери и другие.

От России был приглашен еще Шифферс, в 1894 году неплохо сыгравший в международном турнире в Лейпциге, победителем которого снова вышел честолюбивый Тарраш.

Участие в турнире двух сильнейших шахматистов России – Чигорина и Шифферса навело их обоих на правильную мысль: сыграть перед началом гастингского турнира между собой тренировочный матч. Он закончился победой Чигорина со счетом +7, –3, =3.

Очень полезными для полного, всестороннего формирования таланта Чигорина и выработки спортивного «иммунитета» оказались его матчи со Стейницем, Гунсбергом, Таррашем. Известно, что алмаз шлифуется и гранится только алмазами. Именно эти встречи с сильнейшими зарубежными чемпионами и помогли русскому самородку превратиться в сверкающий, драгоценный бриллиант!

Вероятно, Чигорин сумел летом и отдохнуть перед грандиозным соревнованием лучших шахматистов мира, начавшимся 5 августа 1895 года и длившимся целый месяц. Во всяком случае, и формальный результат, и качество партий Чигорина, а главное – его блестящий старт показывают, что перед началом турнира Михаил Иванович, что не всегда случалось, был в прекрасной спортивной форме.

В первом туре Чигорин встретился с восходящей молодой звездой – гениальным молодым американцем Пилсбери. Чигорин блестяще провел атаку и, образовав в тяжелофигурном эндшпиле три проходные пешки, одну из них повел в ферзи. Здесь случился забавный эпизод, свидетельствующий о почтительном отношении к Чигорину молодого чемпиона мира Ласкера. Чигорин, ферзь которого еще был на доске, продвинув пешку на восьмую горизонталь, поставил пока что вместо ферзя перевернутую ладью, а сам пошел в соседнюю комнату, чтобы найти второго ферзя на другом шахматном столике. По пути он встретил Ласкера, который быстро шел ему навстречу. Ласкер учел, что на доске у Чигорина имеются еще две проходные пешки, и протянул Чигорину трех белых ферзей со словами: «Надеюсь, господин Чигорин, что этого вам хватит?» Через несколько ходов Пилсбери, не дожидаясь, пока пешки пройдут в ферзи, сдался.

Во втором туре Чигорин в трудной маневренной борьбе победил и самого Ласкера, применив в ответ на ферзевый гамбит оригинальный дебют, в наше время вошедший в теоретическую литературу как «защита Чигорина». В третьем туре Чигорин выиграл у Мэзона, после чего последовал досадный срыв в виде быстрого проигрыша Шифферсу из-за дебютной ошибки в излюбленной Чигориным защите двух коней.

Но это не ослабило наступательного порыва русского чемпиона. В пятом туре Чигорин, красиво пожертвовав качество, выиграл у Тарраша, затем тонкими маневрами добился победы над Тейхманом, причем эта партия получила такую любопытную оценку комментировавшего ее позже Тарраша: «Вся партия – превосходный образец игры в духе новой школы!»

В очередных турах Чигорин победил трех ведущих английских маэстро – Берна, Блекберна и Гунсберга; затем последовала ничья с Бердом и выигрыш у Марко.