– Хватит валяться! – ворвался в сознание Бельфеддора отчаянный вопль демона. – Поднимись! Сделай что-нибудь!
Ксетаннетес вновь рассмеялся:
– Ты ничего не сможешь сделать. Сейчас вершится не моя прихоть, а воля высших сил, против которой вы бессильны оба. Вы решили, что раскрыли заговор против императорской власти? Глупцы! Императорский трон – это сущая пыль в сравнении с властью над всем миром. Эта цивилизация рухнет, и на ее руинах будет воздвигнута новая. Вера народа в прежние силы, властвовавшие над миром, давно угасла, ее сменит новая. Свет исчерпал свои силы, над миром уже восходит Тень. Все мы – я, Октоннос, Цемея, даже наследник трона и многие другие – лишь слуги, никто из нас не стоит во главе кажущегося вам заговора. Мы подготавливали безболезненный приход в мир новой веры. Но твое вмешательство все изменило. Имея в сердце низвергнутого, но все еще могучего бога войны, ты мог бы стать нам надежным союзником и даже одним из хозяев нового мира, но ты предпочел другую сторону Сам того не ведая, своим вмешательством ты развязал кровопролитную войну. Она уже началась. Теперь нынешняя цивилизация не просто рухнет – она потонет, захлебнется в крови. Но тебе не суждено этого увидеть. Ты чувствуешь боль в своем сердце? Это яд сжигает тебя. Цемея хотела, чтобы ты умер в мучениях, – пусть так и будет.
Демон по-прежнему яростно отмахивался от наседавших на него теней, пытавшихся утащить умершего бога в другой мир.
– Бельфеддор, встань! – вновь ворвался его отчаянный вопль в сознание умирающего человека.
Бельфеддор – это слово ударило в мозг так, что все тело встряхнулось судорогой. Бельфеддор! Почему ты носишь это имя? Сколько раз ему задавали этот вопрос те, кто знал, что скрывается за ним. И в самом деле, почему? Он всегда отвечал просто. Потому, что оно мое. Оно – мое! «Это довольно странно, но ты носишь его по праву». Чьи это слова? Кажется, Ольменноса, верховного жреца, отравленного на пиру. Это имя мое по праву. Я – это он, а он – это я! «Теперь ты – это я, а я – это ты, мы в одной упряжке, мы едины». А это голос демона – он постоянно твердил эти слова. Почему ты носишь это имя? Почему? Почему? Из глубины сознания тараном бил один и тот же вопрос. Почему? Потому, что оно – мое. Бельфеддор – это я!
Бельфеддор с трудом приподнял голову и взглянул на жреца. Фигура Ксетаннетеса плавала перед ним в пелене, затуманившей взор. Бельфеддор открыл рот и вдруг тяжело выдохнул:
– Я!
На лице Ксетаннетеса отразилось удивление. Он никак не ожидал услышать голос человека, родившегося глухонемым.
Превозмогая боль, скручивавшую все тело, Бельфеддор приподнялся на дрожащей руке и прохрипел:
– Я Бельфеддор!
Он вскинул руку, и в раскрытую ладонь влетела костяная рукоять меча, украшенная золотым кольцом. Следующим движением Бельфеддор метнул стальной клинок в грудь жреца. Без единого вскрика жрец опрокинулся навзничь, окрасив мраморную мозаику пола собственной кровью.
Голоса жрецов, возносивших молитвы неизвестным богам у алтаря, смолкли. Служители культа в растерянности смотрели на мертвое тело Ксетаннетеса.
Утратив последние силы, Бельфеддор упал на спину и прохрипел:
– Бельфеддор, ко мне!
Сердце разорвала боль – сознание померкло.
* * *
– Эй, рогатый, ты жив? – послышался из темноты знакомый голос.
Открыв глаза, Бельфеддор увидел перед собой Сеттеса. Аристократ подал товарищу руку и помог ему подняться.
– Что тут произошло? – спросил Сеттес.
Бельфеддор огляделся. Солдаты выводили из зала связанных жрецов, на полу лежало бездыханное тело Ксетаннетеса.
– Жрец случайно умер, – прохрипел Бельфеддор. – Где вы были так долго?
– Мы еле взломали эту проклятую дверь. Идем, дружище. Все, кто был в храме, уже арестованы. Дело сделано.
В сопровождении Сеттеса и солдат Бельфеддор покинул зал. По пути он мысленно воззвал к демону:
– Ты где?
– На своем месте, где же мне еще быть? – отозвался знакомый голос. – Ты спас нас обоих, друг, я могу гордиться тобой. Кое-чему ты все-таки научился. Теперь ты и сам владеешь властью над золотом.
– А я, похоже, могу тебя ненавидеть. Откуда в моих жилах яд?
Демон не спешил с ответом.
– Отвечай! – потребовал Бельфеддор. – Когда и как это случилось?
– А ты уже не помнишь, что говорил этот старый пень? Цемея хотела, чтобы ты умер. Она отравила нас в своем доме. Ты же отказался убить Соттаноса – наоборот, поклялся лично установить его вину и предать советника справедливому суду. Все это не вписывалось в планы заговорщиков – вот Цемея и преподнесла нам кубок отравленного вина за завтраком. Мы должны были умереть, но приехали во дворец живыми и невредимыми и этим напугали Октонноса и всю их шайку.
– Но почему ты допустил это?!.
– Извини, просто испугался, что ты изгонишь меня. Ты ведь столько раз грозился это сделать. Теперь ты так же зависим от меня, как и я от тебя.
– Ты редкостная сволочь! – заметил Бельфеддор, скрипнув зубами от злости. – Ты подлец и мерзавец!
– Знаю, – беспечно отозвался демон.
– Мог хотя бы предупредить меня…
– Я ждал подходящего момента. И потом, я же предупреждал тебя, что не надо ходить в глубь храма.
– Ну да, скажи еще, что я сам во всем виноват.
– Отчасти так и есть. Не я потащил нас в столицу.
Бельфеддор, Сеттес и солдаты вышли в центральный зал. Трупы уже убрали, в окружении конвоя на коленях стояло несколько десятков связанных людей, захваченных в храме.
К Бельфеддору и Сеттесу подошел Аттеконнос, заметно хромая.
– Неважно выглядишь, приятель! – заметил он Бельфеддору.
– Ты не лучше, – усмехнулся тот в ответ. – Но, вижу, ты свел свои счеты.
Он кивком указал на связанного Ксальтанноса, лицо которого было разбито в кровь.
– Я думал, ты жаждешь прикончить этого мерзавца, – произнес Сеттес..
– Решил предоставить ему возможность познакомиться с палачом, – ответил гвардеец. – А где старший жрец?
– Ему с палачом знакомиться не придется.
В зал с улицы вошел капитан Кселлос и приказал:
– Выводите всех отсюда! Их уже ждут в императорской темнице.
Солдаты подняли арестованных на ноги, колонна потянулась к выходу.
Бельфеддор и его товарищи вышли из храма последними. Капитан Кселлос задержал их на выходе.
– Император наверняка пожелает вознаградить вас за верность. Подумайте хорошенько, чего хотите для себя.
– У меня и так все есть, – отмахнулся Сеттес. – Теперь, когда наша невиновность доказана, все мое имущество и состояние будет освобождено из-под ареста.
– Мне достаточно возможности служить закону и справедливости, – сказал Аттеконнос. – А чего попросишь ты, Бельфеддор?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});