так, будто репетируешь речь перед открытием.
Марат улыбнулся:
— Отчасти… Я хочу донести до тебя главное: в других городах почти наверняка люди живут в хибарах из мусора, как наркоманы в Сопротивлении. Что будет, когда они узнают о том, как хорошо в Казани? Разве они не захотят все приехать сюда?
— Но это же хорошо! Казань может стать новой столицей!
— Нет, Азамат, это не хорошо. В мирное время это называлось «массовой миграцией беженцев» и ничем хорошим для тех, кто этих беженцев принимал, не заканчивалось. Не говоря уже о том, что, кроме обычных искателей лучшей жизни, заинтересоваться нашими ресурсами могут и другие личности, может быть даже такие, после которых Цикады покажутся нам мелкими дворовыми хулиганами.
Азамат немного замешкался с ответом, задумавшись. «Ренж» въехал на подземную парковку, через которую уже можно было попасть на «Кремлевскую», и остановился.
— Ярар, Марат. Ты прав. Но я все равно не понимаю: если ты хочешь скрываться от других, то почему не расскажешь о других городах нашим гражданам? О Челнах, о Свияжске?
— Ты вроде бы управляешь Министерством иностранных дел? Может, тебе сдать тест на профпригодность?
— Эм… — Азамат немного напрягся. — Зачем?
— Если ты официально расскажешь нашим людям правду, эта правда очень быстро разлетится по всем объединениям как проверенная. И очень скоро, Азамат Тахирович, эти люди массово поедут смотреть, что же это за города там такие. И когда они туда доедут, то среди них найдется десяток тех, кто вместо рассказов об «ужасной Федерации, захватившей власть» будет говорить и о наших достижениях. И если в Свияжске мы особо никому не интересны, а челновские поняли, что с нами дел лучше не иметь, что будет, когда о Казани узнают, например, в Йошкар-Оле, или Нижнем Новгороде, где исключительно организованная преступность? Мне стоит продолжать, что будет дальше?
— Юк, мин барысын да аңладым, [сноска: Нет, я все понял.] — постарался как можно сдержаннее ответить Азамат, но оба поняли, что Хаматов хорошо сбил его пыл.
— Вот и славно. И теперь нам важно, чтобы этот турист не рассказал всем, что в каждом городе его встречали с хлебом и солью, а рассказал, что ближайший к нам живой город — это Волгоград. Ты меня понял?
— Понял, Марат. Как скажешь. Ты прекрасный руководить, поэтому верю, что ты делаешь все правильно.
Азамат немного погрустнел. Видимо, он рассчитывал, что визит туриста — это и правда открытие новых возможностей для контакта со всеми подряд. С другой стороны, снятие розовых очков ему иногда полезно. Немного отрезвляет.
— Ну вот и славно, — повторил Марат и нажал на кнопку коммуникатора. — Влад, выйди на связь.
— На связи, — ответил командир охраны.
— Мы выходим.
Охрана, которая и так уже стояла около машины, открыла двери, выпуская пассажиров. На парковке «Кремлевской» было довольно оживленно. На нижний уровень с поверхности и со стороны Терра заезжало все больше черных внедорожников, фургонов и броневиков сопровождения. Охрана выстроилась «коробочкой» вокруг Марата, захватив заодно и Азамата, и они все вместе направились на станцию.
Как только они миновали двери в служебный сектор, к Марату тут же подбежала девушка-организатор с подробным отчетом о том, что все готово. Они уже двигались в сторону оборудованных за сценой гримерок, когда словно из ниоткуда появился Фархат.
— Марат Рустемович! — стараясь скрыть легкую отдышку, окликнул он.
— Как раз вовремя, — президент показал охране пропустить агента, — рассказывай.
Он вкратце пересказал весь диалог со Смоловым. Если Фархат не упустил никаких деталей (в чем Марат даже не сомневался), то ситуация как минимум интересная. Получается, Волгоград, скорее всего, пал или в значительной степени ослаб. Конечно, в гибели городов нет ничего хорошего, но сейчас это только на руку. Не говоря уже о том, что за целую тысячу километров турист встретил лишь небольшую шайку бандитов. Хотя, в то же время, в рассказе Смолова было и много сомнительных моментов и нестыковок. В частности, очень сильно заинтересовали Марата его рассказ о мутантах и их появлении, а также версия туриста относительно оружия для их уничтожения. Правда, конечно, всегда где-то посередине, но в деталях точно нужно было разобраться.
Пока они разговаривали, к ним подошла Катя, которая что-то сообщила Азамату, чтобы не отвлекать Марата от разговора.
— Хорошо, молодец! — похвалил Фархата Хаматов и посмотрел на часы. — До открытия еще сорок минут. Не уходи далеко, — он повернулся к Азамату и Кате. — Катюша, привет!
— Здравствуйте, — безразлично ответила она.
— Так, Азамат Тахирович, берите Екатерину и езжайте на «Тукая». Нужно тепло встретить туриста, чтобы за эти сорок минут у него сложились как можно более приятные впечатления о Федерации. Затем доставьте его сюда. Я хочу представить его общественности.
— Тепло встретить — это мы всегда рады, — по-дружески рассмеялся его товарищ. — Но мы не успеем привести его в порядок.
— Не нужно. Он должен выглядеть естественно, лоск и глянец наведем потом, перед конференцией.
— Ярар! Катюша?
— Уже связываюсь с водителем, Азамат Тахирович, — она потянула воротник своего пиджака, где у нее находился микрофон внутренней радиосвязи.
Когда они ушли в сторону паркинга, Марат повернулся к Фархату и сказал:
— Версия туриста красивая, то, что нам нужно, прокатит для прессы. Но лично мне она не нравится. Мне кажется, в ней вранья половина, и нам нужно понять, какая именно. Да еще эта записка — какая-то она странная для простого прощального письма, согласен?
— Так точно, Марат Рустемович. Записка у нас тоже вызвала интерес. Вы знаете, у нас огромный опыт, поэтому очевидно, что это шифр.
— И? Расшифровать вышло?
— Никак нет. Мы установили название композиции, группы, проверили тексты всех доступных нам на данный момент произведений, но не нашли ничего конкретного.
— Твоя версия, почему?
— Я думаю, что этот шифр не связан ни с какими привычным нам языками шифровки и его ключом являются локальные знания,