Глава пятая
Кострецов пошел к Ситникову.
Петя, увидев его на пороге, произнес:
— Слыхал, слыхал уже о твоих новых подвигах, живец! Быстренько киллеры от заглота такого дохнут. Всех подсек!
— Последний погиб случайно, — возразил Сергей, — не хотел я этого. Это он, гад, Лешу Бунчука убил. Надо было б его допросить. О том, что Осиповский велел ликвидировать Бунчука, мне Яша Тундра намекнул.
— Яша прорезался?
— Да, пытался по телефону уладить со мной отношения, перед тем как совсем слинять. Рассказал, что кличка у Осиповского среди его бандитов — Оса.
— Удачная кликуха, — оживился Петя. — Майор на осу вполне походит: удлиненный и кусачий. Чего еще Тундра сказал?
— Больше ничего. Хотел меня купить сведениями о гибели Бунчука, но не вышло у него. Надо добираться и до этого хищного стукачишки. Чем он лучше бандитов Осы?
— Правильно, Серега, что на сделку не пошел. Всякая шелупень своим говном тор-гануть норовит. Пусть знает свое место. Не все ж у нас осы полосатые.
— Конечно, — улыбнулся Кострецов, окинув взглядом могучего Петю, — есть и шмели.
Ситников с достоинством спросил:
— А что, плохо я нажжужал?
— Еще пожужжать придется. К Осиповс-кому у меня Вика приставлена. Сразу сообщит, если что новенькое. А мы с тобой давай прикинем, как нам и Яшу не упустить.
— И нашего Яшу, и гуоповского Ашота! — Петя потряс ручищей. — Оба преступники. Хватит им стукачеством отмазываться. Откуда у Ашотки на даче денег склад?
— Вот и насадим обоих на один крючок — на эти денежки. Сейчас я к Ашоту за бабками Ворона пойду. А потом ты заруливай и лепи про Яшино дачное местонахождение. Ашот спасать свои деньги во «Фламинго» кинется. А дальше увидим, что из их разборки выйдет.
— Не что, а кто, — усмехнулся Петя. — Как бы не перебили друг друга.
— Это, Петро, их проблемы. Пускай осы окончательно перекусаются, а мы потом итог подведем. Ашот у нас на оплате киллера Ворона завязнет. А Яша — на организации убийства Молота. Повяжем эту парочку, еще что-нибудь раскопаем.
Они обсудили сценарии бесед с Ашотом.
Кострецов прошел по Сретенке к закусочной Ашота. Перед тем как войти, он по-блатному сдвинул борта куртки к плечам, набычился — для пущего бандитского шика — и вразвалку заявился в зал.
Ашот увидел его из-за стойки. Вышел оттуда, кивнул в сторону подсобки и сам в нее направился.
Капитан проследовал за ним.
В подсобке Ашот гостеприимно указал Сергею на диван, поставил на стол коньяк. Сказал, подмигнув:
— В рабочее время только коньячок теперь употребляю, честное слово. Почти завязал с марафетом.
Перед Вороном он хотел выглядеть «со-лидняком», словно извиняясь за их первое, близкое знакомство, когда Сергей помогал ему уколоться.
— А у тебя и вид совсем другой, Ашот. Будто бы помолодел, — искренне сказал Кострецов.
— Снимай куртку, понимаешь. Посидим, рассчитаемся, выпьем.
Собираясь помочь Сергею, он схватился за его раненую руку. Тот сморщился от боли.
— Полегче, Ашот.
— Что с плечом, дорогой? — обеспокоенно спросил Ашот.
— Да я ж тебе толковал, что несладко мне на Москве. Вот, подстрелили.
— Кто?
— Думаю, люди Яши Тундры. Разнюхали обо мне по замоченному у Тундры в доме напарнику. Прижали тут на одной блатхате.
— Что ты говоришь! — Лицо Ашота исказилось в трагической гримасе. — Неужели эта паскуда все шустрит?
— Выходит, так, Ашот. Поэтому выпивать у меня времени нету. Давай бабки, и я с вашего города канаю.
Ашот прошел к сейфу, извлек оттуда пакет с восемью тысячами долларов. Положил его перед Сергеем на стол.
Сел и с забегавшими маслинами глаз пробормотал:
— Ворон, какие же у Тундры могут быть люди? У него только Толяныч надежный был.
— Какие? — переспросил Сергей, засовывая деньги в боковой карман куртки. — А такие же, как у тебя на него объявились. Ты меня на него нанял, а он — других.
— Расстроил ты меня, дорогой.
— А я, Ашот, еще больше расстроился. Едва отстрелялся от них. Ну, бывай здоров!
— Погоди, Серега. Как думаешь, сам Тундра на Москве?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кострецов изобразил задумчивость. Потом сказал:
— Нет. Иначе бы он сам захотел со мной разобраться. Руководит откуда-то киллерами. Но я уж, извини, боле с ним воевать не стану.
— Я тебя и не прошу. Рад, что ты живой, честное слово.
— Ты о себе подумай, — сказал Сергей, вставая. — Те мокрушники пока за мной бегают, а завтра за тобой придут.
Он ушел, оставив Ашота в отчаянном раздумье.
На улице Кострецов кивнул Ситникову, притулившемуся на противоположной стороне Сретенки.
Опер Ситников не торопясь пересек улицу, вошел в закусочную и направился к подсобке. Открыл дверь.
Ашот поднял к нему печальное лицо.
— Ашот, опять ты смурной. — Петя развел руками. — А последний раз королем был.
Армянин вяло пошевелил пальцами.
— Яша Тундра по новой за меня взялся, понимаешь.
Ситников сел на диван, положил ногу на ногу. Заинтересованно спросил:
— А ты откуда знаешь?
Ашот из-за такой постановки вопроса еще больше встревожился:
— А я что, не должен знать? Все знают, только я не знаю!
— Да кто все-то?
— Ладно, Ситников. Я по твоему лицу вижу, что с недобрыми ты вестями на этот раз пришел, честное слово.
Петя медленно закуривал, чтобы потянуть паузу. Ашот нетерпеливо сказал:
— Что молчишь?
— Есть некоторые данные по твоему Яше.
— A-а, значит, точно мне люди передали! Шустрит Яша. Какой живучий, козел!
— Знаешь, Ашот, чувство мести-то, оно некоторых и из гроба заставляет встать. Но ты особо не дергайся. Видели Тундру не здесь, а под Москвой. Где-то около станции Поваровка.
— Что-о?! — выкатив глаза, вскричал Ашот.
— А что? — удивился Петя. — Известны тебе те места? Это по Ленинградке. Вроде бы спокойно там, никаких преступных группировок.
Ашот быстро налил себе в стакан коньяка. Залпом выпил.
— Эка ты, — попенял ему Ситников, — марочный коньячок как водку дуешь. Ты ж армянин, должен понимать.
Ашот суетливо натягивал пиджак.
— Спасибо тебе большое, Ситников, за подсказку насчет Яши. Хотя бы буду знать, откуда беды ждать.
Петя насмешливо посмотрел на него.
— Ты чего лихо засобирался? — с усмешкой спросил Петя. — Я уж сам не рад, что сказал. Сейчас пушку возьмешь и Яшу мочить отправишься.
Ашот раздраженно мотнул головой.
— Какое «мочить», дорогой? Что ты говоришь, честное слово? Самому бы целым остаться. Этот козлина всех ему неугодных перестреляет. Вот связался я с человеком, честное слово!
— Ладно, пойду я. У тебя, Ашот, свои проблемы, у меня — свои.
Проблема теперь у Ашота была едва ли не важнее собственной жизни: сохранность «об-щаковых» денег.
Лишь они обеспечивали ему «геру», с ними он хоть как — то мог дотянуть свои «наркоманские» дни. Ашот действительно прекратил колоться днем, снова ограничившись дозой на сон грядущий. Остатки воли он напряг для того, чтобы подготовиться к отъезду.
Он балансировал на грани: залез в «об-щак», его могли угробить внезапно нагрянувшие армянские воры. Ашот все свое время посвящал подготовке к исчезновению, вот-вот можно было бежать из Москвы. И снова Яша Тундра! И где — у Пова-ровки!
Ашот после сообщения Ситникова подумал: Яша каким-то чудом вынюхал его дачу, чтобы и ее прибрать к рукам вместе с закусочной. Он засуетился, еше не зная, что предпримет. Но когда Ситников ушел, Ашот вдруг осознал: «Яша и о тайнике знает! Дачу «Фламинго» нашел, так, наверное, ее и облазил… Или нет?»
У Ашота в голове помутилось. Надежды, которые грели его эти дни, умирали. Он чуть не заплакал. И бросился к сейфу за героиновым лекарством…
После укола полегчало, страхи отступили. Ашот спокойно полеживал на диване, отстраненно размышляя о ситуации.
Потом он встал, аккуратно одернул пиджак. Вытащил из шкафа помповое ружье и патроны к нему, задумчиво взвесив в руке громоздкое оружие. Открыл сейф и достал оттуда старинный армянский кинжал. Вытянул неумного из ножен блеснувшую сталь, одобрительно хмыкнул.