волосам. У меня чешутся руки сделать это самой.
— Я подвёл тебя, — бормочет он, и я замираю, как вкопанная.
— Что? — тупо говорю я.
— Я должен был придумать что-то такое, чтобы ты не чувствовала, что должна подвергать себя опасности.
Он сердито качает головой, а я поддаюсь искушению, протягивая руку вверх, чтобы смахнуть несколько светло-коричневых прядей с его лица. Он бросает на меня любопытный взгляд.
Моё лицо теплеет, и я отстраняюсь.
— Я знала, что ты не будешь просить. Я думала, что эта идея пришла тебе в голову. Я видела, как ты несколько раз посмотрел в мою сторону. И опасность от людей для меня самой была минимальна, вопрос был скорее в том, сколько зачинщиков Блейна… э-э, сколько зачинщиков там было, — заикаюсь я.
Он напрягается при упоминании о Блейне, но не обращает внимания на мой промах. Вопрос всё ещё не решён после прошлой ночи. Очевидно, что никто из нас не хочет возвращаться к нему. Это не значит, что моя решимость расправиться с Блейном исчезла. Но Джован дал понять, что не будет в этом участвовать. А сейчас? Я просто хочу чувствовать, что между нами нормальные отношения.
Джован кивает.
— Я постоянно прокручиваю ситуацию в голове. Другого варианта, в котором бы всё закончилось так хорошо, нет.
Он поворачивается и легонько целует меня в губы. Как всегда, все мысли вылетают у меня из головы. Я наклоняюсь к нему, пытаясь углубить поцелуй, но он отстраняется и смотрит на меня серьёзными глазами, носы почти соприкасаются.
— Спасибо, — говорит он.
Я прочищаю горло.
— Кажется, дела идут лучше, когда мы работаем вместе.
Это просто вырвалось. Я вздрагиваю от признания.
— Так и есть, — мягко говорит он.
Он наклоняется и снова целует меня. На этот раз глубже. Я наслаждаюсь ощущением того, как мои губы сливаются с его теплом. Кто знает, сколько ещё раз я почувствую его губы на себе? У меня вырывается стон, и я вздрагиваю от этого звука. Но Джован, кажется, ничуть не возражает против этого. Он тянется ко мне и хватает за бёдра, пересаживая меня к себе на колени, одной рукой расстёгивает пояс с мечом и бросает его на пол, когда он мешает. Я смотрю на него, мой разум в смятении. Этого не должно происходить, но я хочу этого. Я даже подстроила это: глажу его волосы, поощряю его поцелуй.
— Лина, — шепчет он, схватив меня за подбородок. — Остановись.
Он сокращает расстояние между нами, прямо перед тем, как мы соприкасаемся, из него вырывается стон. Я сосредотачиваюсь на поцелуе, гадая, получает ли он удовольствие. Я хочу, чтобы он наслаждался. Его бёдра начинают двигаться под моими. Я прижимаюсь ближе, обвивая руками его шею. Ему это нравится — он снова стонет. Он покусывает мою верхнюю губу. Лёгкая боль пугает меня, одновременно с этим во мне вспыхивает огонь.
Он улыбается мне в губы, и я улыбаюсь в ответ, счастливая от того, что нахожусь в его объятиях. Он запускает руку под мою тунику.
— Мне нужно, — произносит он мне в губы.
— Что нужно? — вздыхаю я.
Он обнимает мою поясницу одной рукой и обхватывает одну из моих грудей. Я выгибаюсь в его руке, испытывая ещё более глубокое удовольствие, чем от его поцелуя. Мы касаемся друг друга. Я не контролирую себя, моё смущение исчезло.
Он склоняет голову к моей шее и крепко сжимает мои бёдра руками.
— Нет, — бормочет он.
Я пытаюсь продвинуться вперёд, но он держит меня на месте железной хваткой.
— Остановись, Лина. Это не то, что должно было случиться.
Я хмурюсь от его слов, щёки пылают, но остаюсь на месте, прижавшись к нему. Я пытаюсь понять его страдальческое выражение лица.
— Я пришёл сегодня сюда не для того, чтобы уложить тебя в постель, — говорит он.
Моё лицо мрачнеет. Я снова принудила его к этому? Я опускаю взгляд и пытаюсь слезть с его колен. Железная хватка не ослабевает.
— Нет. Дай мне объяснить, — требует он, затем его тон смягчается: — Чёрт.
Он ненадолго закрывает глаза.
Я перестаю бороться за то, чтобы слезть с него, и смотрю, как он продолжает смущаться.
— Для тебя это всё в новинку, и в прошлый раз мы ввязались в это раньше, чем ты была готова.
Он замолкает и устремляет на меня свой проницательный взгляд. Я смотрю в ответ, пытаясь решить, меня больше интересует или больше беспокоит, насколько серьёзно он говорит.
Я решила, что я беспокоюсь.
— Джован, это… — начинаю я.
Его глаза темнеют, и он заставляет меня замолчать торопливым поцелуем.
— Я не хочу, чтобы ты слишком много думала об этом. Не обращай внимания на то, что я сказал прошлой ночью об объединении миров; не обращай внимания на всё. Просто… обычно, когда мужчина заинтересован в женщине, он ухаживает за ней. Мы пропустили эту часть, а я хочу, чтобы это было у тебя, — мурлыкает он.
Он поднимает меня и сажает на скамейку рядом с собой, сам быстро вставая.
— Я…
Я ощущаю, что мои глаза не могут стать ещё больше. Как его визит перешёл в это? И значит ли это, что он собирается ухаживать за мной? Или он говорит, что это сделает кто-то другой?
Он внезапно хмурится.
— Кое-что, я думаю, я мог бы…
Он мог бы что? Он качает головой, глаза снова опускаются к моим губам. Я поднимаю на него глаза и вижу, что на него определенно повлияло то, чем мы занимались всего несколько минут назад. Джован никогда так себя не ведёт.
Я откидываю голову назад и встречаюсь с его взглядом. Его руки дёргаются по бокам, но в тот момент, когда я думаю, что он вот-вот потеряет контроль и схватит меня, он отворачивается стремительным вихрем.
Дверь ударяется о стену, когда он выходит.
Я моргаю, глядя на открытую дверь, слушая, как он орёт на какого-то несчастного дозорного внизу в холле.
Я прыгаю на кровать и прижимаю мех к груди, на моём лице широкая ухмылка. Я понятия не имею, почему общение с Джованом оставило меня такой беспричинно счастливой. Я устраиваюсь поудобнее и закрываю глаза. Я не делала этого со времён Осолиса, но, как это было раньше, я сижу и запоминаю, что именно произошло. Когда я стану Татум, я хочу иметь возможность вспомнить каждое его слово в деталях.
* * *
На следующий день я пропускаю заседание совета, отправив Гнева, который всё ещё не знает моей истинной личности, со своими извинениями.
Я сижу с делегатами за