Читать интересную книгу Финская руна - Варди Соларстейн

— Убирайся отсюда! — зашипела женским голосом аспидно-черная, темнее самой ночи фигура. — Вон! Пошел вон! Я глаза тебе выцарапаю, если немедленно не уберешься!

Когтистая рука этого вставшего из гроба умертвия, зловещее протянулась к лицу хронодиверсанта. Пара товарок чернокнижницы в черном, вышедшие из сумрачного зазеркалья, слаженно повторили угрожающий жест. Желто-белые страшные руки тянулись к горлу Викторова.

Обмершему от страха Славе вспомнилась та старая ведьма, из-за которой он на забытом кладбище провалился в прошлое. Скованный ужасом он встал соляным столбом, но продолжалось это недолго, секунду. Держа в поле расфокусированного зрения всех трех окруживших его ведьм, и инстинктивно оценив ситуацию как заведомо проигрышную, Слава, встав в защитную стойку, на почти негнущихся ногах сделал три прыжка назад. Он снес какую-то тумбу в процессе ретирады, что-то разбилось, но ищущий пути к сопротивлению мозг, получив информацию о столкновении, тут же дал сигнал об использовании любого предмета для самообороны. Следом пришла отрезвляющая мысль: «Ты мужик или кто?», острой обидой всколыхнувшее уязвленное самоуважение — ведь за спиной находилась дверь в комнату, в которой находилась его женщина. Любимая ли, желанная ли — вопрос десятый, но Слава даже мысли допустить не мог, что сейчас он струхнет и смажет пятки салом. Поэтому Викторов, не долго думая, подхватил предмет, на который он налетел и с криком, раззадоривая себя «Ну с. ка, п. ц тебе! А-а-а!» пошел в бесшабашную контратаку на вставшие против него силы зла. С хлопком и грохотом лопнувшей фурнитуры он приголубил ближайшую ведьму. Раздался звон битого стекла, высокий ведьминский визг немилосердно резал уши. Тени от пламени свечи метались по стенам как бешеные. «Надо взять новое, более острое оружие!» — сознание, несмотря на мощное внешнее морально-психическое и звуковое давление, четко и хладнокровно отслеживало ситуацию и давало рекомендации к действию. Слава левой рукой, в которой держал полотенце, подхватил с пола лежавший у ног длинный и узкий кусок зеркала и смело рванулся к следующей ведьме. Кусок стекла свистел в рассекаемом им воздухе как меч былинного героя, а белая ткань полотенца, как святой стяг, разгоняла нечестивые тени. Черная нелюдь, с низким горловым клекотом выронила желтую, как кусочек малярийной луны, свечу, и отшатнулась внутрь окутанного потусторонним холодным мраком проема, с хлопком и грохотом ввалившись обратно туда, откуда вылезла к Викторову. В последней вспышке свечи, задутой порывом по кладбищенски стылого ветра, Слава успел увидеть, как захлопнулась дверь в склеп, откуда и вынырнула эта нелюдь в черном. Панель в полумраке выделялась крестом, и перевозбужденное сознание Славы приняло ее за крышку гроба. Оперативное военное искусство, еще со времен битвы при Кадеше, настоятельно требовало перед главным штурмом зачистить и обезопасить оголенные тылы и поэтому Слава совершил резкий прыжок влево и со всей силы, вложив в движение поворот туловищем, приложился правой по тому месту где только что находилась третья из ведьм. Удар пришелся в пустоту и лишь в самом конце кулак с хрустом втемяшился во что-то твердое. Противник Славы с грохотом и звоном упал на пол. «Четко и в репу!» — со злорадным удовлетворением оценил хронодиверсант успешность этого сокрушительного приема. Двоих чародеек он занулил, но теперь требовалось довести дело до конца. Расширенными зрачками, мобилизованным на бой зрением после впрыска слоновьей порции адреналина, в рассеянном сумраке ночи, он разглядел белый крест в глубине окантовки проема. И не снижая темпа, даже забыв вдохнуть, бесстрашно рванулся в обитель зла. От мощного гулкого удара «паладина света» дверь хрустнула, и за дрогнувшими досками, со стороны забаррикадировавшегося от взбесившегося добра, из глотки испуганной представительницы темного зла, раздался новый вопль нечеловеческой силы. Черти забили в гулкие, железные барабаны и этот звук разносился по всей квартире, ставшей ареной апокалиптической битвы изначальных великих сил. Горло хронодиверсанта издало торжествующий рычащий звук, гулкий звон стали вошел в резонанс с его боевым настроем и дух его укрепился еще больше. Боятся, черти! И немедленно, с удесятеренной силой навалился на эту крышку гроба, которой от него прикрылась ведьма.

Древесина не выдержала и с треском сломанного в бурю рангуота, лопнула и поддалась. Обломки панели влетели внутрь склепа. Ничто больше не стояло на пути у изготовившегося к смертельному штурму Викторова, намеревающегося «на плечах врага» ворваться с карательной миссией в открывшийся ему слабоосвещенный ад…

И тут потоки света, как карающее благословение, осветили поле битвы. Паладин добра закрыл руками лицо от резавшего глаза яростного потока злых фотонов, как осы жалящих прямо в сетчатку.

— Что здесь происходит!? — раздался донельзя негодующий и удивленный голос Лены. Слава отнял руки от лица и с изумлением принялся разглядывать девушку. Та оказалась одета только в незастегнутые сапожки, в которых она обычно ходила на работу, а в руках обнаженная красавица держала шашку. Вид был у подруги донельзя опасный и сексуальный.

Все же Слава, уже почти трезвый и без душа, потихоньку пришел в себя. Так как пока дар речи к нему еще не вернулся, попытался невербально объясниться, и ткнул рукой в сторону взломанной крышки гроба, которая перегораживала вход в склеп. Он с недоумением увидел обычный дверной косяк, выломанную дверь и за ее обломками внутреннее убранство какой-то жилой комнаты. Фурнитура на лицевой панели и игра теней, ввела в заблуждение горе-экзорциста, который принял всю эту конструкцию за вход в склеп, закрывающийся крышкой гроба. Слава нервно оглянулся — весь межкомнатный коридор был завален щепками, кусками фанеры, осколками битого стекла и раскиданными бутылочками и флакончиками, из явно женского обихода. У стены валялся поваленный шкафчик с зеркалом, вместо последнего зияла в фанерной подложке дыра величиной с кулак. Грохот адских барабанов превратился в гулкий звон сквозных труб отопления, по которым кто-то стучал чем-то железным.

Все еще не веря своим глазам, пытаясь сделать переоценку происходящего, Слава принялся сбивчиво объяснять, вплотную подошедшей хозяйке квартиры.

— Я в туалет пошел. А тут ведьма! Затем еще две. Из зеркала! Как прыгнет! Свечой в глаза тыкает. Другой когтистой лапой в лицо бьет. Я давай отбиваться! И орет — «Пошел вон! глаза выпью!»…

— Ведьма?! — Лена естественно не поверила, но учиненный разгром носил системные следы ожесточенного скоротечного сражения. Она пораженно уставилась на кусок стекла, воткнутого в дверь, и, по-видимому пробившего ее насквозь, с которого свисало окровавленное полотенце. Из комнаты доносился тихий вой.

— О, Боже! — с надрывом воскликнула Лена. — Оля!!!

Оттолкнув Славу, она, отшвырнув ногой мешающие войти остатки двери, без предварительной разведки, рванулась в комнату. Раздался женский испуганный вскрик, затем звонкий удар, и Слава еле успел подхватить бездыханное тело, упавшее безвольным кулем обратно в проем, прямо ему на руки. Викторов, решил временно прекратить бой с очеловечивающейся на глазах нечистью, и первым делом эвакуировать с поля боя женщин и раненых. Не теряя времени, ухватив поудобнее легкое тело бесчувственной профсоюзницы, он понес его обратно в комнату, где еще четверть часа назад счастливо предавался с ним разврату. Не обращая внимания на впивающееся в голые ступни осколки стекла, Слава оттащил Лену на весу до огромной кровати с балдахином и бережно положил. Девушка открыла глаза, удивленно посмотрела на встревоженного Викторова и неожиданно прошептала — «Юрочка! Мой рыцарь!». Затем хронодиверсант почувствовал, как к нему исступленно и горячо прижалось женское тело. Горячие поцелуи ожгли губы, щеки и шею.

— Лена! Лена! Прости меня! Я не хотела! — сзади по коридору приближался чей-то причитающий голос. Слава с трудом оторвался от приятного процесса и сделал попытку посмотреть через плечо на источник кающихся извинений. Но не тут то было — Лена неожиданно сильно и цепко притянула его к себе и выгнулась со стоном как кошка. Не в силах противостоять такой страсти, Викторов прекратил всякие телодвижения, забыв даже дышать. Затылок свербило чье-то присутствие.

— Ой, Лена! Тебе было не больно?! — задали прямо из-за спины Славы неожиданный вопрос. Активистка разжала объятия и попаданец, как высосанная до суха слива, перевалился на бок. Над ними с погасшей свечкой нависла невысокого роста, плотного телосложения, темноволосая девица, наверное, помладше и Лены и Славы, примерно двадцати двух, двадцати трех лет.

Тут профсоюзница, нисколько не стесняясь своего оголенного тела со стоном схватилась за голову. А там, похоже, сейчас назревала огромная шишка.