это ему даст.
Климов встряхнул головой, окончательно прогоняя «мысленный туман», по опыту зная, что позже мысль придет сама в самый, казалось бы, неожиданный момент. Сейчас она уйдет в глубину сознания, но не растворится, а наоборот начнет обрабатываться в фоновом режиме и в итоге кристаллизуется в рабочий план.
«Надо только больше информации собрать», — подумало он.
Но тут же возникла проблема, а где ее собственно брать? Как?
Засели в небольшом кафе на одной из второстепенных улиц.
— Я в сестры милосердия вступила, буду работать в госпитале, — сказала Елена, отпив кофе.
— Хм-м, похвально и достойно, но надеюсь там мы с вами не встретимся. Это конечно все выглядит романтично, раненый герой и сестра милосердия… но я предпочитаю нынешнюю прозаичность.
Елена слегка покраснела, что позволяло думать, что она действительно о чем-то подобном если не мечтала, то рассматривала и такой вариант. Климов кстати обратил внимание, что табаком от нее больше не пахнет. Но тут или испугалась преждевременного старения либо… к страху добавились и иные причины связанные с ним.
— И правда…
Климов же подумал в этот момент о том, сколько дочерей министров и прочих высокопоставленных чиновников поехали волонтерами на СВО? А то народ постоянно призывают стать волонтерами, провели мобилизацию, а вот с личным примером что-то не заладилось. Вроде даже царские дочери в госпиталях работали, то бишь и сейчас работают. А как дочки ВВП? Может тоже в каком-то госпитале раненым помогают, а мы и не знаем из-за их природной скромности и не желания публично афишировать свою гражданскую сознательность?
Он попробовал представить всех этих инстаграмщиц из «высшего света» с внешностью словно они все клоны Кардашьян с надутыми губами, сиськами и жопами в медицинском халате и не получилось. В латексных нарядах для сексигрищ — легко, а в реальном медобмундировании — нет.
— Что-то случилось? — спросила Елена, смотревшая на помрачневшего ликом своего спутника.
— Нет, все нормально. Расскажите о своем брате. Если не секрет.
— Вы, наверное, удивлены, что он не в армии?
— Есть такое, — признался Климов.
— Он учился в английском университете и хочет продолжить отцовское дело, став дипломатом…
«Интересно, его там в жопу только драли или и ему дали отодрать какого-нибудь англичанина? — с презрением подумал Михаил, ибо слышал, что закрытые английские учебные заведения славятся культивированием всяких извращений среди студентов. — Да нет, вряд ли кого-то ему подставили — только драли, чтобы сразу привык, что и дальше будут только драть и даже думать не думал, поиметь кого-то из них».
— …Так что через месяц снова поедет в Англию. Ему остался последний курс.
— Понятно.
В отдалении снова раздались крики, свистки, даже бахнуло несколько выстрелов и через какое-то время по улице пронеслась небольшая толпа рабочих, среди которых хватало женщин, на лицах некоторых виднелась кровь. Полиция не сильно миндальничала с протестующими и разгоняла их весьма жестко, охаживая всех, кто под руку попадется дубинками. Опять же парад русских войск скоро, так что все должно пройти чинно и благородно.
Второй благотворительный вечер так же прошел без нареканий в организационном плане, но вот с финансовым результатом все оказалось гораздо печальнее, чуть больше двухсот тысяч. Тем не менее Климов дал в газеты новые восторженные статьи превознося сознательность и щедрость российских подданных, что не щадя кошелька своего помогают русским солдатам.
Ну а четырнадцатого июля состоялся парад. Прошел батальон второго полка и пулеметная рота. Климов только улыбнулся, глядя на бодро марширующего молодцевато выглядящего ефрейтора Малиновского.
Не забывал Михаил и о своих делах.
Сначала он хотел просто грабануть магазин или даже склад с шелковой тканью с целью изготовления облегченных бронежилетов для разведывательных вылазок, но в городе царила довольно нервозная обстановка из-за вновь начавшего набирать обороты протестного движения, полиции нагнали кучу и потому решил, что засыпаться на такой мелочи будет совсем уж глупо. Если уж рисковать, то реально ради крупного куша. Потому просто купил на вырученные деньги пять рулонов ткани. Этого с лихвой должно было хватить на броники. Ну и ткани попроще прикупил, тот же брезент.
45
Как и планировалось, после парада состоялся торжественный ужин. Присутствовала на нем и дочь посла, вокруг которой как всегда вилось полно офицеров, что русских, что французских, приударяли за ней и англичане. Итальянцы и вовсе были прилипчивы как репей.
«Вот отличный источник информации», — осенило штабс-капитана, даже удивившись, что сразу об этом не подумал.
— Милая Елена, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу? — с вопросом подошел к ней Михаил Климов оттирая от нее очередного чернявого ухажера.
— Благодарю вас Михаил, вы меня просто спасли, — вымученно улыбнулась она.
— Не за что.
— Так о какой услуге идет речь?
— Как вы сами мне говорили, вы увлекаетесь журналистикой и я прошу, чтобы вы собирали для меня все о протестах, кто ими руководит и тому подобное. Сам я этим заняться не смогу из-за того, что большую часть времени буду проводить на фронте. Сможете?
— Смогу… — произнесла она в явном удивлении если не сказать сильнее. — Но зачем вам это?
— Хм-м… прежде чем ответить на этот вопрос, скажите, как вы отсеетесь к возможности революции в России? Причем не буржуазной, а социалистической, когда все сословия будут упразднены, а вместе с ними и привилегии.
— Даже не знаю… Вы считаете у нас возможна революция? — с тревогой во взгляде спросила она.
— Считаю.
— М-м… не знаю Михаил. Признаться, никогда всерьез не думала на эту тему и затрудняюсь сейчас сказать что-то определенное… но если и впрямь так случится, то это конечно ужасно.
— Вы правы — ужасно. Дворянству такие перемены в своем статусе конечно не понравится, как это так, встать на один ревень с сиволапым быдлом? Обратно в стойло его! Быдло, почувствовав вкус свободы конечно будет против снова одевать ярмо и становиться бесправным скотом, и как результат начнется кровопролитная гражданская война. И как итог, всех дворян, а нас всего около процента населения, или перебьют, или выгонят на чужбину, где мы с вами будем влачить жалкое существование ибо работать не умеем. Разве что таксистами стать.
— Вы говорите страшные вещи Михаил… но скажите наконец, к чему этот вопрос?
— Видите вон того пожилого дядечку? Невысокого роста, полненький, лысоватый с седой бородкой и усами…
— Вы говорите о президенте Франции?
— О нем.
— Вижу…
— Так вот, этот дядечка, что рассыпался перед вами комплиментами и сказал о нас столько хвалебного, но да язык не отвалится, как говорится трындеть — не мешки ворочать, поддерживает одну из революционно настроенных партий в России.
Елена Александровна уставилась на Климова с