бикфордов шнур, тогда бомба взорвется. Мы все погибнем.
— Ай, барин! Как же так? — воскликнула Натали, в ужасе всплескивая руками.
— Сейчас ты, Натали, займешь место рядом с этим господином и попытаешься его отвлечь. Сделай так, чтобы он убрал руки с саквояжа. Когда это удастся, я пройду мимо и выхвачу саквояж с бомбой с его колен. Ты все поняла, Натали? От этого зависит не только твоя жизнь, но и жизнь твоей барыни.
— Я все сделаю.
— Тогда иди. Да пребудет с тобой сила.
Высунувшись из-за занавески, мы с капитаном дирижабля наблюдали, как Натали продвигается по проходу между креслами, останавливается напротив террориста и игриво спрашивает:
— Ой, барин, у вас местечко свободное! А можно мне с вами присесть?
Лицо террориста искажается мучительным раздумьем, но Натали, хихикнув, уже располагается в соседнем кресле.
— Какой-то ты тормозной, барин! Дамочка просит рядом с ним устроиться, а он еще думает. Невежливо.
— Садитесь, садитесь, — бормочет вертлявый господин, а сам в это время прижимает саквояж к животу.
Потом, с искаженным от решимости лицом, достает из кармана спички и начинает чиркать по коробку.
— Ой, спичечки! — восклицает Натали. — А хотите, барин, я вам фокус со спичками покажу? Да не бойтесь вы, отдам я вам ваши спички, никуда они не денутся. Забавный такой фокус, вы обхохочетесь. Ну дайте же спички, без них фокуса не получится!
Натали упрашивает террориста так громко, что на них начинают обращать внимание. Террорист испуганно ворочает головой по сторонам, руки его дрожат, спички обламываются одна за другой. В конце концов, решая не привлекать внимания пассажиров, террорист протягивает Натали коробок, со словами:
— Тихо ты, тихо… Вот коробок, показывай свои фокусы… Ты только побыстрей, я это… сильно спешу.
Увидев, как коробок со спичками оказался в руках Натали, я вышел из-за занавески и размеренно, стараясь не делать резких движений, зашагал по проходу. Оказавшись напротив вертлявого господина и Натали, резко выкрикнул:
— Оп-па!
Натали пригнулась, зажав в руке коробок со спичками, а я нанес вертлявому господину нокаутирующий удар в челюсть. Вертлявый господин обмяк в кресле. Я тут же схватил черный саквояж, а самого террориста перевалил через плечо и понес в служебное помещение.
— Спасибо, спасибо вам и вашей горничной! Вы всех спасли! — раздались голоса членов экипажа.
Пока террористу вязали руки, мы с капитаном дирижабля вскрыли черный саквояж, обнаружив в нем пакет, наполненный адской смесью вперемежку с гвоздями. Только сейчас я понял, какой опасности избежал, и лоб мой покрылся холодной испариной. Однако, хорошо то, что хорошо кончается.
Террориста со связанными руками рывком поставили на ноги и привели в чувство. Говорить он все равно не мог, из-за выбитых зубов. На грудь ему повесили саквояж с взрывчаткой и подвели к бортику.
— Зажигайте! — приказал капитан одному из своих помощников.
Помощник зажег бикфордов шнур, после чего террориста столкнули за борт. Не дожидаясь развязки, я дружески похлопал капитана по плечу, после чего возвратился на свое место, рядом с Люськой.
Жена, ни о чем не догадываясь, продолжала смотреть в иллюминатор.
— Чего так долго? — спросила она.
— Смотри, сейчас будет салют, — сообщил я.
— Правда?
Люська приникла к иллюминатору, пытаясь разглядеть салют. В этот момент где-то внизу, на подлете к земле, полыхнуло. В воздух просыпались разноцветные — красные, желтые и зеленые — искры от разорвавшегося террориста.
— Салют! Салют! — воскликнула Люська, хлопая в ладоши.
Другие пассажиры, наблюдавшие взрыв, тоже захлопали в ладоши и принялись оживленно переговариваться. Никто из пассажиров дирижабля, кроме меня и Натали, так и не узнал, какой смертельной опасности подвергался.
Я, на следующее утро
Мы прилетели в Петербург ранним утром. Через час, после прохождения таможенных процедур и получения багажа, выбрались в город. Поймали извозчика.
— На Вознесенку, — сказала Люська.
— Стоп. Почему на Вознесенку? — спросил я.
— Там наш дом.
— Извини, дорогая, но сегодня с твоим папан я встречаться не намерен. Поэтому поедем в гостиницу. В гостиницу, извозчик!
— В какую прикажете, барин?
— В самую лучшую.
И мы поехали в гостиницу. Остановиться у Ивана Платоновича, после того, как в Сыромятино мы друг друга едва не поубивали, было смерти подобно. Поступи я так, недолго бы мне оставалось просуществовать на этом свете.
«Однако, рано или поздно, пересечься с Иваном Платоновичем тебе все равно придется», — заметил внутренний голос.
«Нам», — поправил я.
«Я боли не испытываю, — поделился внутренний голос скорбным тоном. — Не из моей спины веревки вырезать будут.»
«Неизвестно еще, кто из чьей спины…» — обиделся я.
«Он, между прочим, министр государственных имуществ. Представляешь, какие у Озерецкого связи, тем более в столице? Удивительно, как тебя полиция по всему Петербургу не разыскивает.»
Строго говоря, внутренний голос был прав: мне следовало быть осмотрительным.
Извозчик затормозил, и мы вышли у гостиницы «Европа» на углу Невского. Петербург был величественен. Строгая архитектура каменных особняков впечатляла. Архитектурные линии напоминали застывшую музыку, написанную гениальными композиторами за миллионы лет до рождения человечества. Правду говорят, что этот город построен не людьми, а богами. Тем не менее Петербург обживали люди: под этими великолепными колоннадами творил Пушкин, хаживали Гоголь с Достоевским, а теперь вот и я прогуливаюсь.
Но пора было спасать вселенную, иначе все это великолепие, кем бы оно ни было создано, будет уничтожено безжалостными кенгуру.
Мы зашли в гостиницу — двери нам распахнул представительный швейцар — и прошли в регистратуру.
— Сколько номеров пожелаете, сударь?
— Одного достаточно, — сказал я, невольно оглядывая обеих женщин.
Портье подхватил чемоданы, и мы отправились в номер.
— Слушайте внимательно, — сообщил я своим спутницам, когда за портье защелкнулась дверь. — Мы находимся в осадном положении. Из гостиницы без моего разрешения не выходить, двери никому не открывать. Завтраки, если будут приносить в номер, сначала пробую я, потом вы. К окну подходите только тогда, когда шторы занавешены, а лучше вообще не подходите. Если я что-то приказываю, исполнять мгновенно и беспрекословно. Все понятно?
— Почему такие строгости? — засмеялась жена.
— Потому что от этого зависит судьба человечества. Вам все ясно?
— Ясно, — ответили Люська и Натали хором.
— Тогда раздевайтесь.
Я, через пару часов
Через пару часов я приоткрыл дверь и через щелочку выглянул в коридор. В коридоре никого не было.
— Ты остаешься здесь. — сказал я Натали. — Смотри, никому не открывай. А мы с Люси пойдем в ресторан, заодно тебе что-нибудь покушать принесем.
— Слушаюсь, барин.
Мы с Люси вышли в коридор и спустились на первый этаж, где находился ресторан. Ниндзя, посланные Иваном Платоновичем, могли напасть каждую секунду. Однако, риск того стоил. Питаться все-таки необходимо, и неизвестно, что опасней: идти