мест, мы взлетаем.
В круглое окошко было видно, как служители аэропорта освободили якоря, удерживающие дирижабль у земли, и тот, освободившись, начал плавный подъем.
Я, через несколько часов
Лететь на пассажирском дирижабле совсем не то, что на частном, тем более если сидеть на веслах. На пассажирском дирижабле на весла не посадят. Где-то рядом скрипят уключины и раздаются мерные команды загребного:
— Раз, два… Раз, два… Раз, два…
А в пассажирском салоне половые разносят земляничный морс и пироги с зайчатиной. Рядом сидит жена, положившая руку тебе на колено, и смотрит в иллюминатор. Однако, в иллюминаторе темно: с электричеством в 1812 году намного хуже, чем через двести лет. Освещаются дворянские усадьбы, а деревни погружены во тьму, потому незаметны. Запад озарен красным заревом, которое постепенно поглощается ночной темнотой.
«Сегодня днем ты хотел убить собственного тестя», — зачем-то, совершенно некстати, напомнил внутренний голос.
«Ничего подобного, — запротестовал я. — Во-первых, это Иван Платонович хотел меня убить, когда подослал ниндзя. Во-вторых, я не хотел его убивать, я хотел лишь разузнать, где находится протечка во времени. Сам по себе Иван Платонович мне не нужен.»
«Это отговорки, — заметил внутренний голос. — Нашего тестя только по счастливой случайности не укокошили.»
«Я ангар для дирижаблей не взрывал! — не выдержал я. — К тому же, не забывай: если я не найду протечки во времени, вселенная будет демонтирована.»
«Слушай, у меня такая идея», — сказал внутренний голос.
«Ну?»
«Кто будет вселенную демонтировать?»
«А сам не знаешь? Создатели, вестимо.»
«Может нам этих создателей… ну, того? Чтобы вселенную не демонтировали. Вызвать обоих сюда и порешить. Бритвой по горлу и в колодец.»
«Соображаешь, что говоришь?»
«А что такого? Они ж полного швахомбрия больше боятся, чем смерти. Вот мы им и поможем.»
«Исключено, — сказал я твердо. — Они там не одни, в макромире. Там этих создателей немеряно. Сейчас у нас в макромире, по крайней мере, двое наших имеются. А если Толстого и Пегого порешим, кто останется?»
Признав мою правоту, внутренний голос пригорюнился и больше не донимал.
Внизу загорелись многочисленные огни, дирижабль зашел на посадку. Рядом под луной, на минуту выглянувшей из-за туч, блеснуло широкое водное пространство.
— Разве мы уже прилетели? — спросил я проходящего мимо полового.
— Не прилетели, барин. Техническая посадка в Новгороде. Это на полчаса, не больше.
Дирижабль опустился. Пассажиры разминали ноги. К дирижаблю подогнали трап, чтобы желающие сошли покурить.
— Пойдешь? — спросил я Люську.
— Не хочется.
Я поднялся с кресла и спустился по трапу. Вместе со мной вышли несколько мужчин.
Дирижабль находился в новгородском аэропорту, в специально отведенном для пополнения газовых баллонов месте. Служащие аэропорта сгружали с дирижабля пустые газовые баллоны и затаскивали на дирижабль наполненные.
— Давно бы уже силу для полетов приспособили, — посетовал рядом со мной бархатный голос.
Я посмотрел на человека, но в окружающей темноте его лица не было видно, только огонек папироски мерцал в зубах.
— Каким образом? — спросил я. — Силовая дорога на земле, а лететь по небу.
— Можно силу в металлические короба запрятать, — произнес незнакомец.
— А вы знаете, как?
— Работаю над этим.
— Если вы исследователь, скажите, откуда сила берется?
— Не могу сказать, запамятовал.
— Простите?
— Никто вам не скажет, потому что память человечества потерли. Избирательно, разумеется. Все, что касается силы, потерли.
— Кто???
— Информацию об этом тоже потерли, поэтому вспомнить не в состоянии. Подозреваю псимасонов, но доказательств не имею. Прошу простить покорно.
Объявили посадку. Человек с бархатным голосом кинул папиросу и смешался с другими пассажирами дирижабля. Я занял место возле Люськи и принялся размышлять над тем, что услышал от бархатного голоса. Память человечества потерли… Но кто?!
«Это они, создатели вселенной!» — затеребил меня внутренний голос.
Об этой далеко не косметической операции известно неким псимасонам.
Я достал айфон, запуглил информацию о псимасонах и узнал, что это тайная организация, направленная на познание мира со стороны эстетического, этического и чувственного наслаждения. Очень интересно.
Я, через полчаса
Я надеялся долететь до Петербурга без приключений, но не удалось.
Половой принес поднос с заказанными кушаньями и поставил на откидной столик. Под стаканом с морсом я обнаружил листок, наспех вырванный из бортового журнала. На листке, торопливым почерком, было написано:
«Сделайте вид, что никакой записки не читаете. После чего проследуйте в служебное помещение, как будто ничего не случилось. С вами хочет встретиться капитан дирижабля. Это вопрос жизни и смерти.»
Я недоуменно пожал плечами, сунул записку в карман и шепнул Люське, прикорнувшей на моем плече:
— Извини, любимая, я ненадолго.
После чего прошел в служебное помещение, расположенное в носовой части дирижабля. Там меня встретили несколько взволнованных дирижаблистов, включая капитана.
— Слава силе, что вы пришли, — произнес капитан, тряся мою руку в приветствии. — У нас чрезвычайная ситуация, к сожалению. Только что получен е-мейл о наличии на борту бомбы. Нам удалось вычислить террориста, это вон тот господин…
Капитан осторожно выглянул из-за занавески, отделяющей служебное помещение от пассажирского салона, и указал на худосочного вертлявого человека, сидевшего в одиночестве. Вертлявый господин держал на коленях черный саквояж и заметно нервничал. Глазки господина бегали по сторонам. Когда кто-то проходил мимо по салону, вертлявый господин прижимал саквояж к животу, загораживая его обеими руками. Присмотревшись, я обнаружил, что из саквояжа торчит длинная веревка — несомненно, бикфордов шнур. Дирижабль встряхнуло в воздушном потоке, и в кармане вертлявого господина зашуршал коробок спичек. Террористу оставалось поджечь бикфордов шнур, чтобы через несколько секунд воздушное судно взлетело на воздух. Шансы на спасение в такой ситуации были нулевыми.
— Каким образом террориста пропустили на борт? — возмутился я. — У вас что, наземные службы безопасности не работают?
— Не знаю, но факт остается фактом, — прошептал капитан дирижабля трясущимися губами.
— Почему обратились именно ко мне?
— Половой обратил внимание на суставы на ваших пальцах. Это суставы специалиста по рукопашным единоборствам. Поэтому вы здесь.
Я невольно взглянул на свои расплющенные в поединках суставы.
— Понятно. Поступим так…
Я выглянул в пассажирский салон. Пассажиры, не подозревая о нависшей над ними угрозе, совершенно не нервничали: одни смотрели в иллюминаторы, другие спали, третьи кушали пироги с зайчатиной.
Встретившись взглядом с Натали, расположившейся неподалеку от служебного входа, я поманил ее пальцем. Горничная улыбнулась и, одернув юбку, поспешила на зов. Через секунду она оказалась в окружении взволнованных мужчин.
— Слушай внимательно, Натали, — сказал я. — От тебя зависят жизни людей, находящихся на нашем дирижабле. Видишь того вертлявого господина? — я указал на террориста с бегающими глазками. — У него в саквояже бомба, а в кармане спички. На подлете к Петербургу вертлявый господин подожжет