иначе его пламя нас испепелит. Или в данном случае он сожрет наши души. Я поставлю защитный контур на твою комнату, чтобы никто из гостей не пострадал.
— Я… я… — хотела сказать, что все в порядке, но дрожь и страх все еще не отпустили меня. Слова путались, а язык заплетался.
— Успокойся. Все будет хорошо, — ободряюще сжал мое плечо Терон, и в его глазах я заметила толику понимания, когда он вновь посмотрел Ланселя. — Сейчас ты нужна ему, как никогда. Только у тебя получится вытащить его из агонии и напомнить ему, что он не только демон.
— Да, — кивнула я, вытирая слезы и замечая, что Энгес все это время был тише воды. Его плечи осунулись, и он с какой-то обидой и неверием смотрел на то, как крючился и стонал от боли дертагорец. А дертагорец ли Лансель на самом деле? Если в его роду имелись душегубцы, то были ли такие силы у его братьев? — Я поняла, нужно собраться. Спасибо, Терон, — искренне поблагодарила я дядю, а после они с Энгесом оставили нас с Ланселем наедине. — Так, Джесс, успокойся, ты должна быть уверенной. Лансель, ты должен слушать мой голос, — я погладила его по руке и поняла, что он начал гореть сильнее.
Для проведения ритуала было необходимо снять с Ланселя рубашку, чтобы нанести на его кожу знаки, а также быть с ним кожа к коже.
Обычно первая трансформация проходила у демонов и полудемонов лет в пять-семь, и тогда в помощь были родители. Именно они чертили символы и спали вместе с ребенком, обнимая его и согревая своим теплом. Малыш впитывал силы опекуна, и процесс проходил не так… болезненно.
Дрожащими пальцами я с трудом, но справилась с маленькими пуговичками на рубашке дертагорца, а после, когда оголила его кожу, то приступила к рисованию. Сейчас обсидиановый блеск то и дело менялся на загорелый оттенок, каждые полторы минуты. И это становилось пугающим.
— Прости, что сотворила с тобой, Ланс. Мне действительно очень жаль, — я обмакнула указательный палец в красно-черную немного желейную субстанцию в металлической чашке и начала чертить те самые символы, читая молитву на древнем языке.
— Dia potire topura kia drasins. Euty saa moter wendia saoh, — шептала, пытаясь взять себя в руки и рисовать ровные знаки, а не те, что получались во время землетрясения.
Когда с первым символом на лбу было покончено, то Лансель выгнулся в спине, и его тело охватило синее, с алыми переливами пламя. Сначала я хотела отскочить от этого жара, боясь, что меня попросту сожгут. Но мне не дали. Ланс схватил меня за руку, не позволяя покинуть его, и я поняла — его пламя не причинит мне вреда.
— Терон был прав, — выдохнула я, пораженно уставившись в алые глаза дертагорца, когда он беззвучно закричал, содрогаясь от боли, скрутившей его внутренности.
Времени совсем не осталось.
Пламя охватило наши тела, и я заметила, как содрогнулась комната от той силы, что жила внутри душегубца.
— Ха, — шептал в беспамятстве Лансель, хватаясь за меня как за последнюю ниточку. — Моя Ха, — молил он и я продолжила ритуал.
— Dia potire topura kia drasins. Euty saa moter wendia saoh, — вновь произнесла я молитву, переходя на грудь мужчины и начиная чертить треугольник с восемью выходящими из него лучами прямо там, где находилось сердце. Каждое прикосновение, казалось, успокаивало Ланселя и давало ему небольшую передышку от агонии. Завершив последний луч, я прижалась к дертагорцу, обнимая его и впитывая излишки его пламени, что было сильнее моего раза в два, как минимум.
— А-а-а-а-а! — закричал мне прямо в ухо Лансель и я зажмурилась, содрогаясь всем телом от того, сколько силы было в душегубце. Этот вид демонов считался самым опасным, после ледяных, потому что спастись от их силы невозможно. Пометив свою жертву, они могли годами пить ее душу, вытягивая все силы. Или же за один глоток лишить врага ауры, не позволяя ему тем самым отправиться в загробный мир. — Джесс… Джесс… Джесс… — он шептал мое имя словно молитву, и его пламя начало медленно успокаиваться. Оно раскачивалось, словно волна из стороны в сторону и ласково прикасаясь к моей коже.
Мой внутренний жар отозвался на такое внимание, и я решила выпустить немного своей силы, лишь чтобы помочь Ланселю и его обретенной магии. Вспышки или катастрофы не случилось. Оранжево-красное и сине-алое марево слилось воедино, играя друг с другом, словно любвеобильные кошки.
— Теперь все хорошо. Теперь ты будешь в порядке, — успокаивающе погладила я мужчину по мокрым от пота волосам и, чувствуя, как от этого простого прикосновения мурашки пробежали по моему телу, заставляя выгнуться в спине и прижаться к обнаженной коже.
Не знаю сколько времени прошло после начала ритуала и до того момента, как я просто потеряла сознание от того количества магии, что прошла через мое тело меняясь и сливаясь с моим пламенем.
Я почувствовала легкие прикосновения к своей спине, яркие солнечные лучи согревали тело, мешая спать.
Зажмурившись, я почесала нос рукой и только спустя немного времени вспомнила о том, что именно произошло прошлой ночью.
— Ланс, — выдохнула я, спохватившись и пытаясь встать. Но мне не дали. От такого простого движения голова закружилась и перед глазами все начало расплываться.
— Джесс, — я почувствовала теплое дыхание, что растрепало волосы у меня на макушке. Перед глазами, в конце концов, перестали прыгать зайчики и плыть розовые волны. — Ты в порядке? — спросил душегубец у меня, а я нервно рассмеялась.
Я почувствовала себя такой виноватой, что хотелось просто провалиться сквозь пол. У меня не было сил посмотреть в глаза Ланселю. Я принудила его изменить свою сущность, именно по моей вине он стал… душегубцем, демоном, который вынужден время от времени пить чужую энергию, чтобы жить.
— Я… — хотелось мне извиниться, но сил просто не было. — Я знаю, что ты вряд ли меня когда-нибудь простишь… — выдохнула я. — Прости, я не хотела. Ланс, я не знаю, как это исправить, — я опустила голову и хотела просто выбежать из комнаты.
Но мне не дали.
— Джесс, посмотри на меня, — с теплотой в голосе попросил Лансель. Но я лишь мотнула головой. Нет, не могу! — Ха, взгляни на меня, прошу, — он уже не столько просил, сколько требовал. Его холодные пальцы обхватили мой подбородок, приподнимая голову. Выбора у меня не осталось. — Я не злюсь на тебя. И ты не виновата.
— Виновата! Ланс! Ты не понимаешь, — сокрушалась я, чувствуя, как в уголках глаз скопились слезы. — Если бы я не попыталась проверить тебя