Читать интересную книгу Анатомия призраков - Эндрю Тейлор

— Разве я способен проигнорировать ваши слова, мадам?

Холдсворт остановился, но она промолчала, хотя ощутила, как краска заливает щеки от его дерзости.

— Леди Анна возложила на мои плечи большую ответственность, — продолжил он. — Я должен справиться как можно лучше. Вы были в саду в ту ночь?

— Так или иначе, это всего лишь мое слово. Хотите — верьте, хотите — нет.

— Я предпочел бы услышать ответ от вас, мадам. Были вы там или нет.

— Не была, — ответила Элинор.

— Мой долг — попытаться вернуть мистеру Олдершоу рассудок. Даже если я не могу представить доказательства, это остается превосходной альтернативой идее, будто он видел призрак мертвой женщины. Несомненно, даже простое знание о возможности подобного может пойти ему на пользу.

Элинор повернулась и взглянула на него. Ее кожа была горячей и липкой и словно отставала от плоти.

— Умоляю, никому не говорите о возможности этого. Я знаю ее светлость. Ее принципы тверды, суждение сурово. Она придет в ужас от одной лишь мысли о том, что леди обладает привычкой бродить по ночам в одиночестве, безо всякой защиты, единственная женщина в колледже, полном молодых джентльменов. Она не замедлит осудить равно грех и грешницу. И мольбы о пощаде не будут услышаны.

— Мадам, я не могу поверить…

— Погодите, — перебила Элинор. — Это только часть, и самая незначительная. Полагаю, вам известно, что здоровье доктора Карбери пошатнулось?

Холдсворт кивнул.

— Могу я вам довериться?

— Сочту за честь, мадам.

— Если случится худшее, я не могу рисковать дружбой леди Анны. Мне больше не к кому обратиться на всем белом свете. Женщина, лишенная друзей, не может позволить себе бедность.

Она смотрела на него. Прежде не замечала линий, которые врезались в его лицо, прочертили лоб, брызнули из внешних уголков глаз. Холдсворт несколько дней не брился, и на его щеках и подбородке пробилась черная щетина с редкими седыми вкраплениями, особенно над верхней губой.

— Надеюсь, ваше будущее не будет таким беспросветным, как вы опасаетесь, мадам, — мягко произнес он. — Оно может принять совсем иное, более счастливое направление.

В последовавшей тишине они глядели друг на друга. «Вот и еще одно осложнение», — подумала Элинор. В устах другого мужчины подобная любезность могла бы послужить почти объяснением в любви.

— Я повторю, если хотите, — она внезапно разозлилась, потому что доктор Карбери еще жив, и испытывала чувство вины, поскольку отчасти об этом сожалела. — Просто на всякий случай. Я не была в саду в ту ночь. Слышите, сэр? Не была. Ну что, вы довольны?

— Всецело. Однако очень жаль. Это было бы прекрасным решением проблемы.

— Прекрасным для вас, возможно, но неудобным для меня.

Джон отвел глаза.

— Есть и другой вопрос, и я не уверен, что мистер Олдершоу окончательно придет в себя, прежде чем он будет решен. Если вообще будет решен.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Да то, что вообще привело к появлению истории с призраком, а именно, характер смерти миссис Уичкот.

33

Покинув Директорский дом, Холдсворт поспешно нырнул в проход и вышел на Церковный двор. Чем больше он узнавал об Иерусалиме, тем больше замечал под его поверхностью странных и тревожащих теней, которые не имел желания пристально разглядывать. Во время ужасного допроса в саду он с величайшим трудом сдерживал свое влечение к Элинор Карбери. Его тошнило от собственной глупости. Сложно было избрать менее подходящий предмет страсти.

Это хуже, чем глупость. Это прелюбодеяние. Элинор замужем за доктором.

Джон заставил мысли избрать другое, более безопасное направление. Элинор Карбери лгала? Она гуляла под платаном в ту ночь, когда Фрэнк сошел с ума? Она сама была привидением? Или нашла другой способ преследовать мужчину?

Лишь преодолев половину Церковного двора, Холдсворт заметил две знакомые фигуры, которые стояли у двери в библиотеку. Мистер Ричардсон разговаривал со своим учеником, щеголеватым мистером Аркдейлом, который казался еще более розовым и надутым, чем обыкновенно. Холдсворт не успел изменить курс и избежать встречи с ними, но принял страшно занятой вид и попытался отделаться торопливым кивком, как если бы был поглощен выполнением неотложного поручения. Однако Ричардсон повернулся к нему с протянутой рукой.

— Мистер Холдсворт, собственной персоной! Прошу вас, сэр, присоединитесь к нам на минутку! Я отчаянно нуждаюсь в вашем совете.

Спасения не было. Он позволил Ричардсону отвести себя в сторону. Аркдейл ждал в нескольких ярдах, тяжело переступая с ноги на ногу.

Тьютор понизил голос.

— Боюсь, среди нас завелся вор, сэр. Мистер Аркдейл только что поднялся в библиотеку и обнаружил, что замок на одном из шкафов взломан. Это тот самый шкаф, в котором мы храним наиболее ценные книги, а также книги щекотливого характера. Несомненно, вы его помните? Я указывал вам на него. Слева от камина.

— Да. Встроенный в стену. Когда это случилось?

— Вероятно, во время обеда или сразу после. Библиотека была не заперта, и несколько человек находились поблизости. Обнаружив, что шкаф взломан, мистер Аркдейл весьма благоразумно отправился на поиски меня. Я быстро осмотрел содержимое полок, и полагаю, что пропал всего один том. Пьеса Марло.

— «Парижская резня»?

— Именно. Странный выбор…

— А может, дальновидный? — предположил Холдсворт.

— Почему же? У нас есть и более ценные книги.

— Это на редкость безупречное издание пьесы, самое раннее из известных, и, похоже, в оригинальном переплете. Но никто не знает, сколько экземпляров было напечатано, сколько до сих пор сохранилось и где они находятся. Поэтому если вор озаботится удалить с книги все пометки, ее будет относительно просто сбыть с рук.

— А! Улавливаю вашу мысль. Так, значит, возможно, это вор, который знает свое дело?

Холдсворт кивнул.

— Возможно.

— И сколько подобная книга может стоить?

— Затрудняюсь ответить. Подобные вещи стоят столько, сколько за них могут предложить. Марло не слишком популярен в наши дни, но некоторые были бы рады заполучить его в свою коллекцию. Если вор действительно так умен, как кажется, он выждет подходящего момента. Возможно, будет искать частного коллекционера, а не книготорговца. Или же он украл книгу, так сказать, на заказ, и покупатель уже ждет ее.

Ричардсон взглянул на Аркдейла, который стоял как раз за пределами слышимости.

— Мистер Холдсворт, я еще не все вам рассказал. Есть и другое обстоятельство, но я не уверен, к добру оно или к худу, — он достал кое-что из кармана и положил на ладонь. — Когда мистер Аркдейл обнаружил, что шкаф взломан, он также нашел это внутри. Готов поклясться, что сегодня утром его там не было… Вышло так, что я открывал шкаф. Получается, это принадлежит вору.

На ладони Ричардсона лежал маленький перочинный ножик с костяной ручкой. Ножик был раскрыт. Тусклый металл лезвия был покрыт рубцами и шрамами. От постоянной заточки оно превратилось в тень себя самого. Металл ярко блестел лишь вдоль кромки.

— Вы полагаете, что этот инструмент был использован для взлома, сэр?

— Похоже на то. И мы с мистером Аркдейлом уже имели случай видеть этот самый нож. У него вполне характерная форма, знаете ли, и черная отметина на кости, как если бы ее коснулись чем-то вроде раскаленной кочерги. Боюсь, сомнений быть не может. Он принадлежит мистеру Соресби. Я сотни раз видел, как он его использует. Ковыряет им в зубах, подравнивает ногти и даже режет мясо.

— Мистера Соресби видели сегодня в библиотеке?

Ричардсон пожал плечами:

— Что до этого, он приходит и уходит так часто, что его почти не замечают. В конце концов, он библиотечный клерк.

Аркдейл придвинулся ближе.

— Послушайте, сэр, — сказал он Ричардсону. — Это чертовски неприятно. Поверить не могу, что Соресби выказал себя таким болваном. Да еще и забыл свой ножик.

— Мы не можем быть уверены, что это он, — хмурясь, возразил Ричардсон. — К тому же, кто способен прозреть скрытые пружины человеческого сердца? Когда одна рука совершает преступление, другая может найти способ в нем покаяться. Я глубоко признателен вам, мистер Аркдейл, за то, что привлекли мое внимание к происшествию, и не хочу более мешать вашим занятиям. Но могу ли я попросить вас никому не упоминать о случившемся, пока мне не представится возможность переговорить с мистером Соресби? Возможно, существует совершенно невинное объяснение.

Дело было неприятным, и Холдсворту тоже не терпелось уйти. Шагнув к привратницкой, он произнес: