Читать интересную книгу Осколки эпохи Путина. Досье на режим - Андрей Савельев

Обсудить этот вопиющий факт с министром мне не удалось, зато с замминистра я говорил долго и без всякого понимания ситуации с его стороны. Высокий министерский чин вел себя как участковый — разве что не матерился. Когда ему были предъявлены два идентичных документа, в одном из которых явно вписаны фамилии понятых, чин сослался на необходимость графологической экспертизы. Получалось, что экспертиза должна сравнить некие росчерки пера с пустым местом и подтвердить, что пустое место не заполнено. Препирались мы довольно долго. Замминистра несколько смягчился только к концу разговора. Обещал мое повторное обращение рассмотреть. Но солгал. Несколько месяцев я ждал ответа. Потом письменно потребовал ответа снова от министра. Ответ был таков: вам уже все разъяснения даны, а если Вы чем-то не довольны — обращайтесь в прокуратуру или в суд. За сим с моей стороны последовало письмо Генеральному прокурору. В МВД уж точно закон никто защищать не собрался.

Московская прокуратура попыталась дело замотать и отказала в возбуждении уголовного дела. Это постановление было отменено Заместителем Генерального прокурора Н.И. Савченко. (Это, отмечу, единственный представитель прокуратуры, чья реакция на обращения депутата была полностью адекватной и конструктивной. Уход Н.И.Савченко нанес этой службе колоссальный урон. Заменившие его люди были не лучше тех «оборотней в погонах», против которых мне довелось не раз выступать). По материалам проверки возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ (служебный подлог). Но дело стали тормозить. Вероятно, в связи с причастностью к подлогу высших должностных лиц. Очевидность саботажа была настолько ясна, что прокурор Москвы вынужден был издать приказ о наказании следователей, расследовавших уголовное дело, и надзирающего прокурора. Чем закончилась эта свистопляска, так и осталось неизвестным. Тянуть годами переписку с милицейско-прокурорской бюрократией не было ни сил, ни желания.

Милицейские уловки в стиле карманников — «чисто машинально». Любого можно задержать лишь на основании, что он, якобы, похож на преступника, портрет которого разослан в милицейской ориентировке. Лишь однажды мне удалось наказать эту шпану в погонах, которая избила человека в кафе, потому что он им не понравился, и затащила в свою берлогу для дальнейших издевательств.

Мне довелось видеть болезненную ненависть милиции к людям. Она идет от неограниченного права применять насилие и отсутствия каких-либо моральных установок, а также сопряжена с животным страхом какой-либо ответственности за свои действия. Это было в 2005 году у Латвийского посольства, куда по приглашению Путина прибы- ла президент этого государства — дама во всех отношениях неуместная на празднике Победы. Пикет «Родины» не был позволен властями. Попытка собраться вблизи посольства была пресечена отрядом иногороднего ОМОНа. Хорошо упакованный командир этого подразделения, весь пятнистый из себя, заявлял мне, не дрогнув ни мускулом: они (человек 40 задержанных молодых людей) похожи на доного преступника. Все сразу. То есть, начальство заранее дало «отмазку»: вам за незаконное насилие над гражданами ничего не будет.

Там же мне запомнился один московский держиморда, из рук которого я вынимал людей, размахивая депутатским удостоверением. Почти юный по возрасту подполковник хотел нахватать как можно больш. Такова была установка, спущенная «сверху». Он готов был даже самолично крутить руки каждому встречному и поперечному. Его поведение напомнило мне октябрьские дни 1993 года. С тех пор поведение милицейских чинов стало еще отвратительнее.

Вот еще она история. Куда более трагичная, чем предыдущая. Передо мной фотографии. На первой — молодой крепкий парень на фоне корабля, на котором он мечтал плавать. Вторая фотография — тело того же парня со страшной гематомой на пояснице. Третья фотография — он же на больничной койке. Страшные раны на плече, забинтованная голова, дыхательная трубка во рту, след удавки на шее. Последняя фотография — он же после больницы. Искромсанная голова, потухший взгляд, едва удерживающий сознательность.

Это не следствие случайности, которая подстерегает каждого. Здесь замешан милицейский чин, который, возбуждаясь безнаказанностью, гонял казенную машину по парку, где движение запрещено. То ли по случайности, то ли по злобной циничности, он наехал на парня. Да так, что превратил его в пожизненного инвалида. Пробит череп, смещен позвоночник. Но парень здоровый — не умер на месте. Его везут в больницу, где операцию делает неспециалист. Уродуют так, что выжить парень не должен. Но он опять не умер. Тогда его душат удавкой — чтобы концы в воду и не перед кем отвечать. Думали: насмерть. Но парень опять не умер. И тогда его швыряют на руки несчастному отцу: заберите тут, ваше нам не нужно… Отец годами пытается добиться справедливости. Суды, прокуроры, милиция — все на стороне живодеров. А для парня нет средств не только на лечение, но и просто на жизнь.

Преступник не был осужден. Это дело было определено как «нарушение правил должного движения». По такого рода делам срок привлечения к ответственности — 2 года. Он был исчерпан в бесконечной волоките. За преступника вступилась не только его родня из налоговой службы (вот еще одно гнездо циников!), но и вся система. Таким образом, преступник, искалечивший на всю жизнь молодого, здорового человека, оказался фактически безнаказанным.

Это длинное и страшное дело, ужасное каким-то запредельным аморализмом всех лиц, которые обязаны исполнять свой долг, но исполняли только какой-то бесовской танец над изувеченным телом. Моя депутатская переписка по этому делу заняла целый год. Пройдены были все инстанции. Последнее — обращение к гаранту Конституции, к Путину. Какая-то канцелярская крыса отправила мое обращение вновь в прокуратуру, объявив, что президент только координирует деятельность органов власти. Я ничего не смог сделать. Корпорация подлецов искалечила не только парня, но и всю систему власти — прокуратуру, суды, милицию и даже медиков, чья роль в этом деле более чем постыдна.

В 2008 году много писали об истории оправдания судом милиционера, который на дороге сбил насмерть девочку и как хлам оставил в больнице, считая, вероятно, себя человечным уже потому, что довез искалеченное тело до врачей. А мне лично в Москве довелось видеть, как частная машина с милиционерами преспокойно разъезжала по парку, где гуляли многочисленные дети. Здесь движение транспорта в принципе запрещено. Но милиция считает, что ей все можно. Лишь бы фуражка была на голове.

Еще одно дело — об избиении Лидии Михайловой (в ту пору — пресс-секретаря фракции «Родина» в Госдуме) и ее сына в собственной квартире. Приобретенная квартира была обременена присутствием еще одного собственника, владеющего ее пятой частью. Этот собственник (или лицо, считающее себя таковым), почему-то решил, что имеет полное право если не жить самому в крошечной квартирке, то подселять туда жильцов с баулами. Естественно, обнаружив в квартире незваную гостью с мешками, Лидия Михайлова сменила замок. Это вызвало ярость «пятой части». Не предпринимая попыток выяснить отношения и предъявить свои права законным путем, наглец раздолбил кувалдой дверь и испортил личинку замка. Была вызвана милиция, составлен протокол, дверь починена. Но через короткое время нашествие повторилось. Дверь снова разбита, замок испорчен. Снова милиция, протокол, ремонт. Никто дело не расследует, участковый и вовсе прячет его под сукно. «Одну пятую» опрашивают, но тот указывает, что по такому-то адресу никогда не был. Адрес обсуждается по месту собственной регистрации, а не по месту разбитой двери. Но милиционеры удовлетворены объяснениями. На обращение в МВД приходит ответ: «обращений заявительницы не было». Ложь подписывает заместитель министра. Как водится, участковый на хорошем счету и нареканий по службе не имеет.

Апофеоз этой истории — вторжение в квартиру Лидии Михайловой некоей дамы, получившей от «одной пятой» уверение, что она там может жить. С дамой еще и некий испаноговорящий субъект, который устраивает в квартире погром и избивает хозяйку и ее сына. Лидия Михайлова буквально теряет дар речи и вынуждена лечиться в стационаре. У ее сына возобновляется едва отступившая тяжелая болезнь. Милиция снова бездействует. Участковый делает вид, что никаких обращений до сих пор не было. На депутатские запросы приходят отписки, одна другой гаже. Наконец, несколько укрепившись здоровьем, Лидия Михайлова идет к следователю давать показания. И что же? В отделении милиции она встречает того самого испаноговорящего негодяя! Его никто не собирается задерживать! Он просто уходит. А через несколько дней уезжает за пределы России. Преступник, оказывается, на дружеской ноге с милицейскими чинами, которые стараются не дать делу ход! Прокуратура, которая настоятельно рекомендовала следователям дело не возбуждать, также ответила отписками. И волокита пошла в суд. Конца-краю ей нет… На сегодня дело так и не закончено, преступник наказания не понес, милицейские чины — тем более.