— Даже не думай со мной такую херню делать, урод, — пробормотал, отходя, Ангел в ботинках со стальными носами. Пятнадцатилетний мальчик слепо бродил в толпе, шатаясь и не видя ничего вокруг, потому что глаза ему заливала кровь, текшая из раны на голове. На сцене было больше «Ангелов Ада», чем музыкантов, и они сидели, словно страшные горгульи, качая своими окованными железом ботинками точно на уровне лиц зрителей под сценой.
Вокалист «Джефферсон Эйрплэйн» Марти Бэйлин уже почти начал «We Can Be Together», когда вдруг на сцену прыгнул испуганный чернокожий, за которым гналась толпа Ангелов. Он был забит киями почти до потери сознания, а группа и полмиллиона зрителей наблюдали за сценой в бессильном ужасе. Затем его, кашляющего кровью и осколками зубов, сбросили на землю. Он побрел, шатаясь, прочь от сцены походкой оглушенного животного, но Ангелы его снова догнали. В этот раз по граду ударов было понятно, что человека забьют до смерти, если никто не вмешается. Бэйлин был так поражен, что спрыгнул со сцены и бросился к месту драки, крича, чтобы Ангелы остановились. Один из амбалов обернулся, спокойно посмотрел на Бэйлина, поднял свой кий и ударил его в лицо. Вокалист упал без сознания. На сцене Пол Кантер начал неистово ругаться на Ангелов, но у него из рук вырвали микрофон. У другого микрофона стояла Грэйс Слик и, не веря своим глазам, яростно кричала: «Да что, вашу мать, тут творится?» Ситуация полностью вышла из-под контроля, но «Джефферсон Эйрплэйн» все еще не могли смириться с тем, что ничего не могут сделать. Они нерешительно отыграли еще одну композицию, но все было бесполезно — толпа у сцены представляла собой сплошное побоище, первобытное и жестокое; мелькали ножи, были слышны удары киев и повсюду лилась кровь.
Именно здесь утопический миф поколения мюзикла «Волосы» и «Роллинг Стоунз» лопнул, обнажив внутреннюю гниль. Анархия, которую проповедовали эти ребята, существовала лишь при поддержке цивилизованного общества, которое они презирали. Но в Альтамонте не было ни военных, ни бизнесменов, ни взрослых — только чистая, кровавая реальность этой самой анархии. Там царила вседозволенность, которой так долго хвастались «Роллинг Стоунз», та самая свобода для всех, которой они соблазняли нас с экранов телевизоров и строчек газет Она выглядела уродливо, безумно, слепо, черно и ужасающе.
А на юге Калифорнии другой фанат «Роллинг Стоунз» учил своих учеников тому образу жизни, который отражал его понимание идеала свободы. Имя его было Чарлз Мэнсон.
Джаггер удовлетворенно улыбался, когда его вертолет низко пролетел над стадионом.
— Боже, — сказал он Мику Тэйлору, — ты когда-нибудь в жизни видел столько народу в одном месте?
Сверху им были видны дети, танцующие обнаженными, люди, одетые в атлас и бархат, а вокруг расстилались безводные пространства пустыни. Это было красиво.
«Ангелы Ада» только было расчистили проход от вертолета, как вдруг длинноволосый человек с безумными глазами пробился сквозь толпу и дал пощечину Люциферу, ответственному за этот бардак.
— Ненавижу тебя, ненавижу тебя, — кричал он, пока Ангелы не заставили его замолчать.
Джаггер был явно потрясен, но его быстро отвели к трейлеру за сценой, который служил гримеркой для группы. Кто-то быстро сказал, что был избит Марти Бэйлин, но музыкантов, казалось, больше интересовал яркий диск размером с ноготь большого пальца, весь день висевший над стадионом.
— Похоже, даже марсиане прилетели посмотреть шоу, — сказал кто-то, смеясь, Джаггеру. Мик и Кит потягивали вино, закусывали сэндвичами с копченой лососиной и иногда высовывали головы и руки из трейлера, чтобы дать пару автографов.
Спокойная фолк-музыка «Флаин Буррито Бразерс», кажется, успокоила толпу. Когда Джаггер незаметно вышел на заднюю часть сцены, не было видно никакого насилия. Похоже, буря улеглась. Он пошел назад в трейлер дальше пить вино и слушать новые шутки. Затем на сцену вышли «Кросби, Стилз, Нэш энд Янг» и заиграли так красиво, что толпа вновь заволновалась. «Ангелы Ада» предприняли небольшой блицкриг, и дюжины ничего не понимающих, сбитых с толку молодых людей были жестоко избиты киями.
Музыканты в трейлере были слегка озабочены, но нельзя сказать, чтобы они сильно беспокоились; всем их концертам за последние пять лет сопутствовала атмосфера насилия и анархии. Часто тысячи людей арестовывали еще до того, как Роллинги выходили на сцену. Но в своем деле они были профессионалами и знали все, что было нужно знать о бунтующей молодежи и том, как контролировать аудиторию. Так что они привыкли к такой атмосфере и были гораздо опытнее по сравнению с такими довольно безобидными группами Западного побережья, как «Джефферсон Эйрплэйн».
Они вели себя абсолютно так же, как и всегда, сидя в гримерке, заставляя аудиторию ждать, давая ей время забыть о предыдущей группе, возбуждая у фанов голод по ядерной мощи музыки величайшей рок-группы в мире. Однако в этот раз музыканты медлили даже дольше, чем обычно; это шоу должно было стать кульминацией их фильма, и они ждали ночи, чтобы головокружительный костюм Джаггера и сверкающие разноцветные огни смогли создать потрясающую волшебную атмосферу на выступлении «Роллинг Стоунз».
Толпа стала еще злее. Сумерки принесли жгучий холод ночной пустыни, и слушатели, многие из которых ничего не ели весь день, начали дрожать, одетые в летнюю одежду.
«Ангелы Ада» тоже были злы; фестиваль стал их фестивалем, а сейчас эти английские педики проверяли их на прочность, заставляя ждать на этом гребаном холоде, твою мать. Наступил предел их терпению.
Даже внутри трейлера Ангелы, которые охраняли музыкантов, начали торопить Мика.
— Джаггер так кичится всем происходящим, — сказал один Ангел репортеру. — Мы им говорим: «Эй вы, знаете чего? Там, мать вашу, полмиллиона народу ждет, а вы тут тормозите». А он в ответ: «У меня грим ночью лучше смотрится».
«Роллинг Стоунз» тянули полтора часа, прежде чем выйти на сцену. Джаггер был окружен стаей демонических «Ангелов Ада», его атласная накидка сияла красным в свете прожекторов. Для многих он был Люцифером; разрешая Ангелам присутствовать рядом с собой, он одобрял ту жестокость, которую они несли. На сцене было полно шкафообразных фигур, они равнодушно слонялись по ней, пока группа начинала «Jumpin' Jack Flash». Они стояли так плотно, что Джаггер не мог танцевать и прервал песню, чтобы как-нибудь отодвинуть 150 человек хоть немного назад. Тут Ангелы заметили полуголого парнишку, пытавшегося забраться на сцену, и кто-то из них пнул его в лицо ботинком — достаточно сильно, чтобы сломать челюсть. Он вернулся снова, чтобы получить еще, обдолбаный настолько, что, похоже, был готов быть забитым до смерти. Внизу, среди зрителем, один из Ангелов ехал сквозь толпу на своем огромном «Харлей Дэвидсоне», сбивая всех, кто не спешил убраться с его пути. Он делал это на спор, как потом выяснилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});