— Шира, замолчи! — приказал Доррен. Мой милый, наивный капитан…
— Лохудра! Простушка! Идиотка! Наивная дурочка, ты действительно думаешь, что Доррен тебя любит? Он специально хотел тебя на Черной планете оставить, чтобы ты сдохла!
Я и ухом не повела. Кстати, где‑то я уже слышала такое… А она случаем не в сговоре с Уртом? Так или иначе, я решила не беспокоить свои бедные нервы. Они мне еще на трезвую голову понадобятся. Я отпила немного горяченькой из бутыли… Алкоголь, жги! А Шира все порола ересь…
— Назови мне хоть одну причину, по которой ты имеешь право здесь находиться?! — О — о-о! Овечка моя блохастая, про причину это ты зря! Песня сама собой напросилась…
— Первая причина — это ты,
А вторая — все твои мечты,
Третья — это все твои слова,
Я им не поверил(?) едва…
Четвертая причина — это ложь,
Кто прав, кто виноват — не разберешь…
Шира незаметно продвигалась ко мне, а Мистер Спайк так же незаметно подкрадывался к ней. Неожиданно блондинка испустила душераздирающий визг! Мне, заправленной горючим, это было нипочем, а вот Ренчик подскочил в своем кресле, мама не горюй… Спайк, какая ты у меня умница! Мой каур сделал свое мокрое дело прямо на белобрысую заразу. Шира умчалась с капитанского мостика с молниеносной скоростью. Мы с мужем остались одни. Одни… То есть, до моего появления он был наедине с Широй?! Додумать перспективы такого общения между моим мужем и этой стервой мне не дали.
— Юлия! Как ты здесь очутилась? — осведомился муж.
А вид у тебя, дорогой, как будто ты малость не доволен, но очень рад моему появлению. Я молча подняла руку с бутылкой и приложилась, допив содержимое.
— Понятно, — какой ты у меня догадливый, — и что мне с тобой делать?
— А мне что с тобой делать? — декольте Ширы не выходило у меня из головы.
— Это ты о чем?
— О декольте, об облегающем латексе, например.
— А что с этим не так? — вот ведь блаженный!
— Глубина и степень облегаемости! — я не выдержала. — Как ты думал провести вечер, ночь?
— М — м-м? А есть предложения?
— Я серьезно.
— Часов до двенадцати ночи вести корабль самому, а потом пойти спать лечь с мыслями о тебе… А что?
— И все это в компании Ширы?
— Далась тебе эта Шира! — так и не догнав мою мысль, разозлился Доррен.
— Это она тебе далась, твоей же матерью! Она тебя конкретно охмуряла. Томный голос, покачивание бедра, глубокий вырез… Или ты думал, что она невинно та — а-аким образом с тобой общается? Да вы бы через час уже в твоей же постели были!
Вот. Я все сказала. Рен, похоже, осознал перспективы своего тет — а-тета с Широй, его лицо вытянулось, а потом стало таким довольным — предовольным.
— Спасибо, кошечка! Я рад, что ты, не смотря ни на что, тут, и спасла меня от непоправимой ошибки. Сильно ревнуешь?
Нет, вот ведь засранец! Я к нему со всей своей нетрезвой распахнутой душой, а он «сильно ревнуешь?» Ик! Кажется, это было вслух. Хмель во мне решил обидеться, и я с ним согласилась. Не заметила, как муж подошел совсем близко и прошептал на ухо.
— Ну что ты, не дуйся! Меня сильно взбесила перспектива измены. Как ты смотришь на то, чтобы ее продать на Гелоне? — шутливо произнес муж.
— Она конечно не подарок, но живой человек, — засомневалась я.
— Дорогая, — хмыкнул капитан, — мы ее просто припугнем, чтобы впредь думала, кого соблазнять собралась.
— А может, просто в тюрьму посадим? Рабство, по — моему, слишком тяжелое наказание. С такими нравами, ее там быстро укокошат, — вот, оказывается, какая я сентиментальная. Припугнуть эту выскочку очень хотелось.
— Ты у меня само милосердие. Как скажешь, дорогая.
— Мр — р-р…
— Моя кошечка…
— Ик, — самопроизвольно вырвалось у меня, и я зажала рот рукой.
— Тебе плохо? — насторожился Рен.
О, мне очень плохо. Ужасно плохо. Так плохо, что сейчас все выпитое полезет наружу.
— М — м-у, — промычала я сквозь закрытый рот.
— Что? — муж меня явно не понял.
Ну, вот кто заставил меня напиваться до поросячьего визга? Да я даже древние песни вспомнила! Надо было уже от одного этого насторожиться.
— Ик, у — у-у, — сквозь икоту уже четко улавливались рвотные позывы, которые я все пыталась сдержать.
— Юль, я не понимаю.
— Т — т-о — ш, — стала я по буквам выговаривать слово, — н — н-и — т-т.
— ?
— М — м-у, — повторила я свое мычание.
Ну как он понять‑то не может? Я сейчас прям на капитанский мостик того… испачкаю его короче! Посмотрев по сторонам, заветной комнатки с писающим мальчиком я не увидела. Жаль. Быстро выскочив с главного помещения корабля, я побежала в первый попавшийся закуток. Вопреки моему ожиданию это был не туалет. Черт — черт — черт! Рен шел за мной и хмурился. Я развернулась и побежала в другую сторону. Когда сдерживаться было уже просто невозможно, я заметила вдалеке заветную комнатку. Прибавив шагу, я в прямом смысле слова влетела внутрь и с силой захлопнула дверь и… случайно попала по носу мужа.
— Юля! — раздалось с той стороны.
Но мне было уже все равно. Повезло еще что тут дверь обычная стоит, а не с кодовым замком. Мне было пло — о-охо. Очень плохо. А потом очень хорошо. Умывшись, я, шатаясь, выползла из туалетной комнаты. Муж ждал меня возле двери, держась рукой за нос.
— Ой, — пискнула я, подбегая к Рену.
— Зараза ты Юлька, — пробурчал муж. — Мы с тобой только полтора дня женаты, а я уже получил первую травму.
— Ренчик, — я отвела его руку от носа, — прости — прости — прости, — затараторила я.
— Нет, — буркнул пострадавший.
— Ну, ко — о-отик, — стала подлизываться накосячившая я.
— Нет, — последовал ответ.
— Ну что мне сделать, чтобы ты меня простил? — я осторожно чмокнула его в слегка распухший нос.
— Хм, — задумался тот, — а ты на все готова? — прищурился.
— На все, только прости, а? — жалобно сказала.
— Совсем на все?
Что‑то мне стало страшновато, это на что это он намекает?
— Ну — у-у, — засомневалась.
— Малышка, — промурлыкал в самое ухо Рен, притягивая меня к себе, — ну скажи, что согласна на все.
Эксплуататор!
— Согласна, — на одном дыхании произнесла я.
— Отлично! — он отстранился, выпуская мое немного пошатывающиеся тело. — Для начала мы пойдем в мою каюту, и ты будешь лечить мой пострадавший нос…
Ну, с этим я согласна, сама виновата.
— Потом ты будешь долго просить прощение…
Против этого я тоже ничего не имею. Я очень даже «за».