Мудрый Цаде, настоящий «слушающий и слышащий», вот только кому сдалась твоя мудрость? Может быть раньше и был смысл в борьбе Нешамах и Нефеш, но то было до Врага. Настоящего, материального, того, кому суждено ввергнуть Упорядоченное в Бездну. Так что на этот раз мы просто обязаны найти равновесие, иначе нечему будет «замирать». И пусть пока никто не знает о Враге, но его приход неизбежен, так сказал Отец, и нет причин Ему не верить.
[1] Горе побежденным (латынь).
Глава 35. Все не то, чем кажется. Ваэль
Почему он так разозлился? От чего такие несправедливые обвинения? Он смотрел на меня, словно я действительно безумная, но разве это безумие — отомстить за причиненное зло? Вернуть долг крови? Один из главных законов всех миров и времен — долг крови священен, месть за своих должна свершиться.
— Что здесь произошло?
Вот почему Лаит, тот кто вроде как меня не сильно и жалует, удосужился спросить, а тот, кто называет меня «тсани» поспешил сделать собственные выводы? Недолго колебалась, но все же потянула за собой Проводника. Змеедраки, переполненные гневом, разнесли подземные этажи подчистую, но одну лабораторию я велела сохранить, как свидетельство преступлений Коф. Лаит долго разглядывал «образцы» под тонкой пленкой Стазиса, пока до меня не донеслась его мысль:
— Я понимаю тебя.
Три простых слова, нет, не тех, что о чувствах, избитых, тысячу раз лживых, а те, что о чем-то более важном. О доверии, о принятии, об осознании. «Я тебя вижу»[1], для меня он сказал именно это.
— Спасибо.
Лаит кивнул, а потом задал очевидный вопрос:
— В Жемчужном никого не было?
— Нет, Дворец был пуст.
— Они знали, что ты идешь.
— Знали, но им не хватило времени, они не успели замести следы.
— Или надеялись, что ты не сможешь попасть на нижние этажи.
— Серьезно?
Я скептически оглянулась на моего Проводника, а он усмехнулся, как-то удивительно… тепло.
— Это будет не первый раз, когда тебя недооценили.
Он смотрел на меня странным взглядом, будто увидел что-то новое, что-то незамеченное им раннее. Синие глаза казались бездонными, а чувственные губы дрожали в попытке не улыбнуться.
— С тобой все хорошо? — настороженно спросила я.
— Все отлично, — Лаит помедлил, а потом все же сказал, — я просто рад тебя видеть.
И вот опять, те слова, которые я бы хотела услышать от Кхая, от того, с кем меня связывает столько прожитых жизней. Ну почему, почему именно самые близкие несправедливы к нам? Сильнее всего придираются, ищут как бы побольнее ужалить? Разве непонятно, что каждый из нас ищет «тихую гавань», того, кто поддержит в любой ситуации, вопреки всему, ведь критиков и советчиков нам и так хватает.
— Призмы здесь нет, — Проводник не спрашивал, он утверждал очевидное, — это еще одна причина, почему они не стали тратить время на нормальное сокрытие нижних этажей. Они думали, что ты сразу ринешься следом за Регалией.
— Если бы я еще знала, где она.
— Я знаю.
— И где же?
— По дороге к Храму мы ее найдем.
— Откуда такая уверенность?
Лаит помолчал, словно взвешивая — стоит или нет говорить следующие слова:
— Потому что там нас ждет засада.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Они стянули все свои силы, чтобы преградить тебе дорогу к Храму, поэтому и оборону Дворца оголили.
— И мы сунемся тигру в пасть?
— Да какой из них тигр, так, кошки облезлые.
Комок хаоса внутри меня шевельнулся.
— Не обижай кошек!
Лаит поднял руки, сдаваясь:
— Все, все никаких плохих слов в сторону кошачьего семейства.
Его синие глаза сверкнули смешинками… Вот какого дьявола я ловлю эти искры, почему они меня так волнуют? Почему замираю, в глупой надежде, что Лаит подойдет ближе, дыхание в дыхание, проведет рукой по шее, обхватит затылок и наконец-то поцелует, так, чтобы внутри все встрепенулось, а потом ухнуло в Бездну. Лаит делает шаг, и я судорожно вдыхаю, радуясь тому, что в лаборатории сохранился воздух, что она еще не затоплена. Его синие глаза прямо напротив, они полны невысказанных слов, но он молчит. Молчу и я. Его руки скользят на талию, почти незаметно, словно он боится спугнуть, он притягивает меня вплотную, обнимая крепко, и, наконец, выдыхает в шею:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Все будет хорошо.
И еще три слова, которые мне нужно было услышать. Его поддержка была такой неожиданной, но настолько к месту, что я расслабилась и просто позволила себе быть.
— Лаит?
— Ммм…
Его губы были так близко к коже, что мурашки пробрались за шиворот и устроили там маленькую революцию, сбивая с мысли, но я все же продолжила, потому что не могла не сказать:
— Прости меня.
— За что? — он немного отстранился, чтобы заглянуть в глаза.
— За ту ночь. И утро. Я…
— Не нужно.
И хрупкий момент доверия разлетелся вдребезги. Проводник разжал объятья и даже сделал шаг в сторону, дистанцируясь от меня и от сказанного.
— Самех сыграли с нами милую шутку, только и всего.
Его голос звучал так ровно, так спокойно, что не мог не выдать отчаянной попытки взять себя в руки, обуздать эмоции и рвущиеся наружу слова. Мне ли не знать? Чем тише я говорю, тем хуже контролирую себя.
— Лаит…
— Не нужно. Правда, не нужно. Ты хочешь сказать, что вас с Кхаем многое связывает, что вы так давно вместе, что ты уже и не мыслишь себя с кем-то другим. По крайней мере та ты, которая прорывается из глубин памяти.
Он угадал заготовленную речь почти слово в слово, именно это я и собиралась сказать, так почему же из его уст все прозвучало так фальшиво, так пусто? Может быть, потому что не было правдой, или по крайней мере не совсем правдой? Но в одном Лаит прав — сейчас точно не место и не время, чтобы выяснять отношения, тем более что я сама не уверена, есть ли что выяснять.
— Так мы полезем в засаду? — послушно перевела я тему.
— Конечно. Иного выхода нет. Пусть ты не получишь Призму и Хлыст, Диадема важнее.
Он был не прав, я осознала это внезапно — все так зациклились на Диадеме Всевластия, а дело было вовсе не в ней. В чем, я пока не знала, но была уверенна, что Диадема не так важна, как всем кажется. Ее название обманчиво, Диадема не дарует власть сама по себе, не дарует силу, она… Что именно она делает я все не могла вспомнить, но знание маячило где-то рядом.
— А у нас нет подкрепления, — этот момент волновал меня гораздо больше, чем приз, спрятанный в Храме.
Да, вот так — мне обязательно нужно в Храм, но совершенно необязательно получить Диадему. Набиле’Тхач согласно сжал правое запястье, подтверждая верность моих выводов.
Лаит пожал плечами:
— Коф все еще официально сильнейшие. Мало кто рискнет выступить в открытую. В Первозданном всегда главенствовала сила и силой же решались все самые важные вопросы. Докажи, что ты сильнее и Первозданный подчинится, пока же ты Джокер. Неизвестная Карта.
Да, и я сама виновата в этом. Нешамах всем дала понять, что тому, в чьих руках сила, законы не писаны, они нужны только слабым, сильные сами все себе возьмут.
— Так или иначе, но в самое пекло мы, естественно, не сунемся. Коф ожидают, что ты пойдешь по главной дороге, ведь ты всегда так делала — с ноги и в центральные ворота.
Лаит прищурился, наблюдая за моей реакцией с легкой улыбкой, и черты совершенного лица смягчились, обозначившиеся морщинки в уголках глаз сделали его более реальным, более живым. Пришлось приложить титаническое усилие, чтобы не подойти и не попроситься обратно в его надежные, крепкие объятья, чтобы не потянуться к этим заманчивым, полным губам. Я ведь все еще помню их вкус…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И на главной дороге будет основная группа?
— Я так думаю, все же это единственный общедоступный путь на Девятый Круг — через Перелесок Пхе и прямо к Тихой Равнине.
— Но есть и другие варианты?
Было глупо надеяться на чудо, но Проводник на то и дан, чтобы найти верную дорогу, и к моей радости Лаит утвердительно кивнул: