Решительность и целеустремленность молодой женщины произвели на него впечатление. Он доверял своей интуиции, а сейчас что-то говорило ему «Поддержи!»
Ви объяснила, что фирма нуждается в срочном займе. «Тадж» заказали парфюмерии Бостона, Филадельфии, Лос-Анджелеса, крупнейшая фирма Юга Америки — «Нейман-Маркус». Для исполнения заказов нужно было приобрести большие партии дорогого сырья.
Дон Гаррисон задал Ви вопрос:
— Вы — глава фирмы?
— Нет, — ответила она, а Арман объяснил: — Ви слишком молода. Она станет главой «Парфюмерии Джолэй», как только ей исполнится восемнадцать.
Изумленный Гаррисон поставил локти на свой письменный стол — ему казалось, что предметы перед ним завертелись, — и уставился на Ви. Ей нет восемнадцати! Он встречал не по годам развитых людей; он и сам был таким, но это явно исключительный случай. Вундеркинд, Моцарт парфюмерии? Может быть!
— Сколько же ей лет? — спросил он Армана, не доверяя ответу, который услышал бы из уст ребенка.
— Через неделю исполнится восемнадцать.
— Хорошо! Мы предоставляем заем! — Он встал и пожал руку Арману, но глаза его были устремлены на Ви.
22 ноября в Далласе был убит президент Кеннеди. Новость достигла Нью-Йорка в час ленча; люди бросили работу. В ресторанах все столики были пусты; на тарелках лежали нетронутые или недоеденные блюда. Молчаливые, притихшие люди возвращались домой, чтобы пережить печальное известие вместе с близкими.
Ви и Арман узнали о происшедшем в лаборатории; один из помощников вбежал и включил радио, и они вновь и вновь слушали официальное сообщение. Они закрыли лабораторию и вернулись в свою квартиру в Вестсайде.
— Смерть настигает каждого, — задумчиво сказал Арман.
Они неотрывно сидели у телевизора, слушая, как снова и снова повторяют бюллетень, и даже не подумали, что надо ужинать. Марти не было дома, и Ви мысленно упрекала ее за то, что та отсутствует в такой момент, когда легче пережить общее горе всей семьей, забыв о раздорах.
Мартины не было всю ночь, не появилась она и на следующий день. Ли Харви Освальд, убийца президента, был застрелен Джеком Руби. Марти не появлялась и не звонила. Не было ее и в школе.
— Вернется, когда проголодается, — безучастно сказал Арман.
— Она не животное, — сердито отозвалась Ви и пошла в полицию с фотографией Марти, заявить о пропаже сестры. Девочке через месяц исполнялось шестнадцать. Ее не было неделю. Каждый день Ви говорила с сержантом Мак-Брайеном, которому поручили вести дело. Он огорченно отвечал, что новостей нет. Ви узнала, что у него трое детей — два сына и дочь возраста Марти.
30 ноября сержант Мак-Брайен позвонил Ви в ее офис при лаборатории.
— У меня возникло подозрение, и я отправил своих ребят в Вашингтон, — сказал он. — Ее там нашли. Привезут сегодня.
Нахлынувшее чувство безмерного облегчения лишило Ви речи.
— Вы слышите меня, мисс Нувель? — спрашивал ее сержант. — Она кивнула, потом прошептала еле слышно:
— Да…
Голос на другом конце провода зазвучал довольно и гордо:
— Я понял, в чем дело. Мои парни тоже сбежали на похороны. Ну, знаете, он ведь был им словно отец. Да благословит Бог его душу.
— С ней все в порядке?
— Да-да. Она будет дома к обеду, часа в три.
В час дня Ви уже собралась домой — она нервничала и не могла оставаться в офисе. Когда она надела пальто и собиралась выйти, прозвенел звонок. Она сняла трубку — это снова был сержант Мак-Брайен.
— Боюсь, что у меня для вас плохие новости, мисс Нувель…
— Она не ранена? — вскрикнула Ви, приготовившись к самому худшему.
— Нет, — медленно ответил сержант. — В этом отношении все в порядке. Но мои парни нашли у нее драгоценности — сапфиры и бриллианты. Очевидно, ворованные. Думаю, мы даже знаем, откуда они. Ведь это не ее драгоценности?
— Нет, — ответила Ви, чувствуя спазм в горле.
— Скорей всего мы не привезем ее домой. Ей предъявят обвинение в воровстве.
Блестящий адвокат с Парк-Авеню добился освобождения Марти на поруки как несовершеннолетней преступницы. Драгоценности были возвращены и дело закрыто.
Арман обещал судье, что определит Марти в закрытую школу, где она все время будет находиться под наблюдением. Школа находилась в Вестминстере. Марти на день освободили из тюрьмы и в сопровождении Ви и адвоката она встретилась с директором школы. Проверка ее способностей по системе Сэндфорда — Бинет показала исключительные результаты — цифры, полученные тестированием, приближались к уровню гения. Марти была принята в школу с платой за обучение в три с половиной тысячи долларов в год.
Во время поездки Ви пыталась добиться от сестры признания в краже, но та невозмутимо молчала. Адвокат же заявил Ви, что он не может ей ничего сообщить по закону профессиональной тайны. Правда, Ви не была уверена, что Марти полностью доверилась адвокату.
Марти провела в школе полтора года, до получения диплома бакалавра. Она не приезжала домой на каникулы, а провела их с группой одноклассников в поездке по Америке, организованной Ассоциацией юных туристов. Деньги на поездку прислала Ви.
Огражденная от влияния улицы, Марти прожила эти полтора года спокойно. Она преуспевала в учебе и была первой ученицей в классе. Особенно блестяще проявились способности Марти в социологии.
Честолюбие и дух соперничества, развившиеся в душе Мартины, были удовлетворены — восторжествовав над одноклассницами, она одержала победу над Ви, у которой всегда были средние школьные отметки. Победой над Ви было и предстоящее поступление в колледж — Марти выбрала Радклиф и написала об этом сестре, надушив письмо «Таджем». Ви немедленно ответила, поздравляя Марти с окончанием школы и подтверждая свое обещание платить за учебу в колледже. Но Ви прекрасно поняла издевку Марти: «Тебе — парфюмерия, а мне — высшее образование». Ви не могла поступить в колледж — ей надо было добывать деньги. Она была расстроена и оскорблена.
Вечер по случаю выпуска первой партии новых духов «Зазу» был в разгаре. Первый этаж магазина-салона фирмы «Нейман-Маркус» в Далласе был превращен в дискотеку и карнавальный зал, который освещали белые шаровидные лампы с черным рисунком, а вокруг центральной розетки развевались длинные бумажные ленты. Это был «бумажный бал» — платья из бумаги только что вошли в моду, и Ви почувствовала в новой моде что-то разноцветное, яркое, легкое. Ви определила тональность духов «Зазу» как неугомонность, неудержимость беззаботной юности, бурлящей весельем. На стенах висели полоски бумаги с девизом вечера: «Зазу» — неугомонность». Продавщицы фирмы «Джолэй» были одеты в хрустящие бумажные платья пастельных цветов — розового, желтого, голубого и сиреневого.