пнул, но матросы собрались, полезли на ванты, корабль начал постепенно принимать к ветру и уходить от драки. 
Вот оно и правильно, вот и хорошо.
 Так что сидели два брата сейчас, праздновали второе рождение, считай. А заодно за капитаном приглядывали. Раненых было много…
 — Интересно, почему вмешались драконы? В этот раз?
 — да кто ж их знает? Повезло, наверное…
 — Может, там кто знакомый был?
 Парни переглянулись. Вообще… был и такой вариант. Это у Сола в Академии никого, он туда и не ездил даже. А Марко был. И Леандро тоже…
 Мало ли кто?
 Или молодняк, сорвиголовы, которым тоже не понравилось нападение пиратов…
 — Может. Говорить об этом будем?
 Сол качнул головой.
 — Нет. И матросов предупрежу. Не было ничего, понял?
 — П-понял. А почему?
 — Потому что драконариям нагорит. А мы им беды не желаем, верно?
 — В-верно, — согласился Марко.
 Поговорят они и с командой. И все согласятся молчать. И — страшный случай — даже будут молчать. Повезло.
 А еще больше повезет девушкам в другом. В том, что встретится с утра братьям сторожевик, который курсирует вдоль побережья, расспросит о случившемся, и услышав: «пираты напали, с трудом отбились», пройдет вдоль берега. И найдет два пиратских корабля, которые пока еще не починились, а просто дрейфовали по течению.
 Ну и результат тоже будет.
 Два корабля приведут в гавань, как и положено.
 С развешанными на бортах пиратами. И их вопли про сволочей-драконов никто и слушать не будет.
 А зачем?
 Плевать, что там орут покойники. Пусть орут! Они никого не жалели, их никто жалеть не будет. Все закономерно. И единственное, о чем жалел капитан сторожевого корабля, так о том, что традицию соблюсти не удалось.
 Положено — как? Давно положено, еще предками.
 Пиратов развешивать на реях. А тут и мачт нехватка, и рей, и все опаленное… может, и правда драконы?
 Ага, как же!
 Делать драконам больше нечего, только на пиратов охотиться. Небось, сами напились до изумления, да чего-нибудь и подожгли. Горючую смесь, к примеру. Мачта?
 Так это ж пиратский корабль, а не флотский! Кто его знает, когда там ремонт делался! Они ж одним днем живут, в будущее не глядят! Им лишь бы сейчас кусок урвать, в походе, выпить да погулять. А что там дерево подгнило…
 И такое бывает. И не такое даже бывает.
 Так что разбираться с этим случаем никто не стал. Каэтана об этом не знала, нервничала, но никто не пришел, и в Академии никто не задавал вопросов, и последствий не было. Никаких.
 Девушкам просто повезло.
 Интерлюдия 2.
 Рауль Кордова пил.
 Мрачно, жестоко, беспощадно и бессмысленно.
 Надирался до зеленых кроликов, потом отлеживался — и повторял. И снова заливал в себя дозу горячительного. Хозяин постоялого двора очень жалел постояльца и подливал по первому требованию. А то как же!
 Горе — ладно! А позор какой?
 Лиезы, вон, всей семейкой из столицы удрали. Говорят, сына там отец порол так, что стены дрожали от воплей, мать слегла, и муж повез ее на воды.
 А Кордова?
 Так-то понятно, что о нем и не сплетничает особенно никто. Ну кому, кому он нужен триста лет со своими науками? Да с доплатой не возьмут! Но тут в другом беда.
 В чуйствах!
 Любил он эту шлюху, понимаете⁈
 Или любил, или думал, что любил, тут разница невелика. Человек же сам себя в чем хочешь убедить сможет, так он устроен. Вот и напивался эс Кордова. Вот и заливал тоску вином!
 Или просто боялся будущего?
 Ну так… немного!
 С раэшей Летицией его жизнь, все же, была более-менее спокойна. Он занимался наукой, она хозяйством, потом в постели его ждала теплая и услужливая женщина, все шло ровно и спокойно.
 А сейчас что?
 Придется всем заниматься самому?
 Счета эти проверять, прислугу строить… умеет?
 Неохота!
 Понимаете — не-о-хо-та!!!
 Можно вызвать дочь из Акаддемии, и пусть она занимается поместьем. Но для самого-то главного дочь и не годится! Вот и надирался Рауль. То ли с тоски, то ли от предательства, то ли… что уж там! Было один раз — кто сказал, что не бывало такого и раньше? Может, над ним давно все соседи смеялись? И он давно олень рогатый!
 Всякое может быть, в том числе и такое…. Тяжко!
 Вот и сегодня он сполз в общий зал. Ему хотелось съездить в банк, взять еще денег и снова надраться. Так что с утра пришлось опохмелиться, кое-как переодеться…
 А, все равно ничего делать не хотелось.
 Рауль двигался, словно сомнамбула, пока не столкнулся с чем-то… с кем-то…
 — Ох! Эс, осторожнее!
 Рауль поднял голову — и обомлел.
 На него смотрела явно эсса. Симпатичная, молодая, обаятельная, в модном платье и с дорогущей сумочкой на цепочке, по последней моде. Смотрела, улыбалась… так, что Рауль сразу осознал, сколько времени он не брился, не стриг ногти и каким перегаром от него воняет.
 — Простите, эсса! Умоляю…
 Мелисса Эррера, филигранно столкнувшаяся с эсом Кордова, разглядывала его из-под густых ресниц.
 Ну… так себе.
 Очень сильно так себе.
 Весь какой-то потрепанный, поеденный молью, непритязательный и непривлекательный. Но ей выбирать не приходится. После ссоры с Лонго… да кто ж думал, что она так близко к сердцу примет проблемы этой Коста! Подумаешь там, потрясла Мелисса чуточку семейный счет Коста, не обеднели бы! Так нет же!
 Евгения Лонго чуть ее с костями не сожрала.
 Пришлось и все драгоценности вернуть, и долговое обязательство подписать… аж на десять тысяч золотом! А Мелисса деньги не печатает!
 Значит — отрабатывать.
 Впрочем, мужчину соблазнить — не кирпичи таскать. Так