- Даже не знаю: восхищаться ли мне твоим спокойствием или жалеть тебя, - качает головой Саша и отходит к своему столу.
- Можешь просто проигнорировать мою оценку и не награждать своей реакцией, - предлагаю той; затем открываю страницу со статьей и вновь смотрю на фотографию Глеба.
Теперь, когда никто не караулит за моей спиной, я могу прочитать новости про своего мужчину. Ого! А он действительно был личностью известной - в некоторых кругах… Глеб рассказал мне о своей прошлой жизни перед тем, как уехать. Так что о ситуации в компании я знаю. Как и о его несчастной любви.
Как я к этому отношусь? Спокойно. Но, пожалуй, я бы не отказалась от возможности следить за Бондарёвым с помощью какой-нибудь скрытой камеры… Вдруг он захочет встретиться с этой Милой? И вдруг в нём вновь вспыхнут чувства к ней, несмотря на её круглый живот?..
Ева, остановись!..
Прикрываю глаза и выдыхаю.
Вбиваю в поиск его имя и кликаю на самую свежую новость. Кажется, это интервью. Пробегаю по нему глазами… а он хитрец! Как красиво подал свою историю с инсайдерской деятельностью! Даже я готова поверить в эту легенду, учитывая, что знаю правду…
Я ведь знаю правду?..
Тру переносицу и тяжело вздыхаю. Я знаю правду. И эти два года… они не были для него "простой проверкой своих способностей". Он хотел этой свободы. И он наслаждался ею. Как наслаждался нашими отношениями. Всё это было по-настоящему.
Это ведь было по-настоящему?..
Уже два месяца прошло…
- Ева, роман берут в номинацию! - кричит Роман Николаевич, резко открывая дверь своего кабинета.
- Что?! - подскакиваю на ноги.
- Всего ведь два месяца прошло с выпуска! - подскакивает на ноги и Саша.
- Номинация «лучший дебют», если мы сможем подтвердить, что у автора эта книга - первая! И что это не очередной топовый старичок под псевдонимом, - сообщает главный редактор.
Медленно сажусь обратно на место.
- Мы не сможем это подтвердить, - отвечаю ровно.
- Ты уверена? - утоняет Роман Николаевич, - Это очень престижная награда всероссийского масштаба.
- Автор не будет показывать своё лицо. Это вопрос закрытый, - произношу дежурно и вновь углубляюсь в интервью.
- Что с тиражом? - главный редактор поворачивает голову к Саше.
- Печатаем дополнительный. Первый почти разошёлся: там буквально несколько штук осталось, - напоминает ему та.
- Тогда можем метить на Лучшую Книгу Года, - глаза Романа Николаевича загораются.
- Роман не настолько хорош, чтобы так его пропихивать, - отзываюсь со своего места.
И получаю два ментальных удара - от своих коллеги и босса.
- Ева, как ты можешь так говорить? - изумленно протягивает Саша.
- У неё мозги расплавились после расставания с этим наследником, - отмахнувшись от меня, произносит главный редактор и уходит обратно в свой кабинет.
Читаю интервью…
- Ева, серьёзно, ты никогда себя так не вела! Всегда делала всё возможное, чтобы книга твоего автора получала хоть какую-то награду! - начинает давить на меня Саша.
- Здесь от меня ничего не зависит: человек не будет светить лицом. Я что, должна навести на него дуло пистолета и силой заставить?.. - вопрошаю, не отвлекаясь от статьи.
- Конечно! Раньше ты бы так и сделала!
- Ты меня с кем-то путаешь, - отзываюсь издалека и застываю...
Застываю на той самой строчке, где Глеб Бондарёв отвечает на вопрос о личной жизни.
Он сказал, что у него есть любимая женщина?..
Это кто?
Я?
Или Мила - от которой он сбежал, узнав, что та встречается с его лучшим другом?..
- ММММММ! - вырывается из меня поневоле.
- Ты чего? - пугается Саша.
- У неё истерика? - появляется в дверях Роман Николаевич.
- Да всё со мной хорошо! - рявкаю на всех и поднимаюсь с места.
- Точно - с ума сходит, - качает головой главный редактор, - ох, Глеб! Наделал дел и исчез! - с этими многозначительными словами босс удаляется обратно в свой кабинет и вновь закрывает за собой дверь.
А я…
- Мне надо подышать свежим воздухом, - сообщаю молекулам кислорода в этом офисе и выхожу в коридор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Спускаюсь на лифте и буквально выбегаю на улицу. Дышу с закрытыми глазами. Выдыхаю пар.
Холодно.
Вдруг ощущаю, как на моих плечах появляется чьё-то пальто…
Открываю глаза…
- Ты? - удивленно выдыхаю.
- Где твой телефон? - без приветствий спрашивает Глеб.
Всё такой же красивый Глеб. С такими же красивыми зелёными глазами. И с легкой щетиной на лице.
Боже, он слишком хорош!
- Забыла дома, - отвечаю на автомате.
- Ясно. Пойдём в машину, - мужчина подхватывает меня под локоть и ведёт к…
- ЭТО, что ли, твоя машина?! - восклицаю, глядя на железного монстра, припаркованного у края дороги.
- Да. Купил недавно, - ровно отвечает Глеб и усаживает меня внутрь… на заднее сиденье.
- Но…
Пытаюсь понять - почему? - как замолкаю, потому что Глеб садится рядом. И потому что за рулём незнакомый мне мужчина.
- Ты теперь только с водителем ездишь? - спрашиваю, подняв бровь.
- Я теперь по-разному езжу. Впрочем, как всегда, - сухо отвечает Бондарёв и переводит взгляд на дорогу, следя за тем, куда едет машина.
А куда едет машина?..
- Глеб, мы куда? - спрашиваю у него.
- К тебе домой за вещами, - звучит ответ.
- Не поняла… - протягиваю напряженно.
- Мы на несколько дней уезжаем из города.
- Ты, наверно, забыл меня об этом предупредить? - холодно уточняю, начиная заводиться.
- Вообще-то предупредил и не раз. Но ты же оставила телефон дома, - отвечает мужчина совершенно спокойно.
- Глеб…
- Нам надо успеть до того, как она родит.
- Глеб, я не поеду к твоей бывшей!!! - заявляю чётко и прямо.
Так, чтоб по голосу было ясно - я не шучу.
- Она не моя бывшая. Мы не были в отношениях; она была моей подчиненной. Сейчас она - жена моего лучшего друга. И она сказала, что не родит, пока не увидит тебя, - ровно отвечает Глеб, продолжая смотреть на дорогу.
- Зачем ей смотреть на меня?! - изумленно спрашиваю.
- Хочет убедиться, что я в надежных руках, - сухо отзывается мужчина.
- Глеб, останови машину.
- Нет.
- Останови эту чертову машину!!! - повышаю голос настолько, что теперь даже глухому будет ясно, насколько я серьёзна.
Машина останавливается без указаний шефа.
- Мужчина, оставьте нас одних, - прошу ровным голосом водителя.
И тот, почему-то, выполняет мою просьбу, несмотря на удивленный взгляд Глеба.
- Слушай меня, ненаглядный мой, - произношу медленно и буквально по слогам, - ты можешь делать всё, что угодно - со своей жизнью. Но с моей жизнью ты так поступать не имеешь права. Чтобы ты лучше уловил смысл моих слов, я перефразирую: ты не имеешь прав на меня. И на моё тело - как и на его передвижения. Любое своё желание, связанное с ним, ты должен согласовывать с его хозяйкой - то бишь, со мной. И если я сказала, что я не поеду к твоей бывшей, значит, я к ней не поеду! Хочет, чтоб я предстала пред её очами? Очень рада за неё. Но без особых метаний - отказываюсь. Она это как-нибудь переживёт. А вот с тобой у нас разговор закончится иначе: ты сейчас отвезёшь меня обратно в офис и свалишь в свой город - давать очередное интервью. И связываться со мной ты больше не будешь. Мы друг друга поняли?
Смотрю на него со злостью и чувствую, как неистово бьётся сердце в груди. Да, именно - неистово. Я даже предположить не могла, что это слово можно использовать в данном контексте. Но если чертов орган-таки выпрыгнет из моей груди, на гробе должно быть написано, что перед смертью он откровенно неистовствовал внутри моего тела.
Глеб смотрит на меня не читаемым взглядом. Не знаю, о чём он думает в этот момент, но лучше бы он молча выполнил мою просьбу. Потому что в противном случае я его ударю. И не раз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ты так ревнуешь? - спрашивает мужчина негромко.
- Я? Я не ревную! Я ставлю тебя перед фактом, - огрызаюсь, ощущая себя абсолютно беззащитной.