его пощечины, и я вскрикиваю, моя киска сжимается на его длине, заставляя его рычать.
— Черт, — ворчит он. — Черт.
Он снова шлепает меня, и крик срывается с моих губ.
Не прошло и двух секунд, как мое сердце подскакивает к горлу, когда мое имя эхом доносится из-за двери, прежде чем Алекс постучит.
— Ты в порядке? — спрашивает он, в его голосе слышится беспокойство, когда мои глаза расширяются при виде Деймона в зеркале.
Он наклоняет подбородок, инструктируя меня справиться с этой ситуацией.
Подавляя панику, я делаю глубокий вдох.
— Д-да, я в порядке. Я сейчас выйду. — К счастью, мой голос звучит почти нормально, когда я отвечаю.
— Кэл, ты— да, хорошо. Я просто принесу нам еще выпить.
Он задерживается у двери на несколько секунд, как будто его не убедили мои слова, но в конце концов его шаги начинают удаляться от нас.
Движения Деймона снова начинают усиливаться.
— М-мы не можем, — шепчу я, мое сердце пытается выскочить из груди от того, что мы так близко подошли к тому, чтобы быть пойманными.
— Как будто, черт возьми, мы не можем, — ворчит он, бедра выдвигаются вперед, когда его рука отпускает мои бедра, позволяя его пальцам ласкать мой клитор, пока у меня не остается выбора, кроме как упасть через край.
Мои зубы впиваются в губы, пока медный привкус крови не наполняет рот, пока я борюсь с тем, чтобы удержать любую словесную реакцию внутри.
Деймон запускает пальцы в мои волосы, тянет, пока они не начинают гореть, и меня не поднимают на ноги.
Его рот обхватывает мое горло, зубы впиваются в мою кожу, а его член набухает внутри меня.
Из его горла вырывается глубокий рокот, его член яростно дергается внутри меня, когда он кончает.
— Ты моя, Ангел. И если ты позволишь ему приблизиться к тебе сегодня вечером, он узнает. Ты пахнешь мной, ты полна мной, ты покрыта моими отметинами.
Моя грудь вздымается, от его слов кружится голова.
— Он возненавидит тебя, — шепчу я, не в силах отвести взгляд от его отражения в зеркале.
— Мне все равно.
21
ДЕЙМОН
У меня покалывает кожу от ее внимания, когда моя ложь скисает у меня на языке.
— Чушь собачья, — выплевывает она.
Моя рука дрожит на ее бедре, и я молюсь всем, кто будет слушать, чтобы она этого не почувствовала.
Она уже может заглянуть в мою душу глубже, чем кто-либо другой. Она уже знает слишком много.
Это одна из многих причин, по которым я должен был держаться подальше сегодня вечером.
Я пытался поступить правильно.
Я сел задницей на диван, окруженный гребаными учебниками и всем, чем я должен был заниматься. Но я не мог сосредоточиться.
Вместо математики моя голова была полна ею.
Я знал, что она здесь — она проговорилась об этом на днях за обедом — и искушение проникнуть внутрь и удивить ее горело во мне сильнее, чем следовало.
У меня были все намерения составить ей компанию, предполагая, что дети уже легли спать.
Я понятия не имел о детях. Я едва ли помню, что сам был одним из них, если вообще когда-либо был, но я сказал себе, что ждать до десяти вечера будет безопасно, и я направился сюда.
Последнее, что я ожидал найти, припарковавшись дальше по улице и войдя на подъездную дорожку босса, была машина Алекса рядом с той, которую я спас со склада итальянцев. Я оставил Калли привязанной к моей кровати, чтобы убедиться, что она все еще будет там, когда я вернусь, заметая следы.
Ярость скрутилась в моем животе, когда ревность потекла по моим венам, быстро отравляя меня изнутри.
Образ того, как они вместе, свернувшись калачиком на диване, смотрят фильм, пьют, смеются…
Я собственными глазами видел, насколько они сблизились, и, хотя я, возможно, пока ничего не предпринимал по этому поводу из страха, что Алекс, да кто угодно, узнает правду, мне это чертовски не нравится.
Она моя. Свет во всей моей тьме. Ангел для моего дьявола.
Гребаный воздух, которым мне нужно дышать.
— Я вижу тебя, Деймон. Я вижу больше, чем ты думаешь, и я знаю, что ты любишь своего брата чем-то яростным, даже если не хочешь этого показывать.
Мои зубы скрипят от ее слов.
— Вот почему ты просто не ворвался туда и не объявил о своем присутствии. Вот почему ты не позволил себе на днях проникнуть в мой подвал и оттащить меня от его тела. Ты же не хочешь причинить ему боль.
— Нет, — возражаю я, мой член размягчается и выскальзывает из ее тела.
Она разворачивается в ту секунду, когда я отступаю, ее глаза сверлят мои.
— Я вижу тебя, Деймон. Ты не сможешь спрятаться от меня.
Моя грудь вздымается, когда я смотрю на нее, в ужасе от того, что она может быть права.
Я отдал ей от себя больше, чем кому-либо другому, но, боюсь, ей, возможно, удалось проникнуть еще глубже, чем я думал.
Когда я не отвечаю, она меняет тактику.
— Тебе нужно уйти.
— Ч-что? — заикаюсь я, не ожидая, что эти слова сорвутся с ее губ.
— Тебе нужно уйти. Мне нужно прибраться, и ты не собираешься стоять там и смотреть на меня.
— А как насчет Алекса?
— Что насчет Алекса? Ты пробрался внутрь, зная, что он был здесь. Я предполагаю, что у тебя был план на этот счет, — огрызается она, ее огонь заставляет мой член снова набухать.
Она очаровывает меня, когда молчит, наблюдая за тем, что происходит вокруг нее, и погружается в свои мысли. Но когда она позволяет этому огню разгореться, я быстро обнаруживаю, что все глубже попадаю под ее чары.
Мои губы приоткрываются, но я быстро обнаруживаю, что у меня нет слов.
— Иди прогуляйся туда и проведи ночь с нами, если хочешь, — предлагает она. — Рея скоро ляжет спать. Мы могли бы—
— Не надо, — рычу я. На самом деле, я понятия не имею, что она собирается предложить, но образы, которые всплывают у меня в голове, не те, которые нам нужно обсуждать.
Возможно, я и не положил конец тому, что росло между ними двумя, но это не значит, что я собираюсь каким-либо образом поощрять это.
— Просто… не надо.
На ее губах появляется улыбка, когда она изучает меня.
— Ревность тебе идет, Николас. Кто знал, что ты способен на такие чувства.
Я скриплю зубами, а ее улыбка становится шире.
Будь она проклята за то, что точно знает, на какие кнопки нажимать, чтобы добиться от меня реакции.
— Чего ты ожидала, когда девушка, которая должна быть моей, где-то там играет в игры не только с моим братом-близнецом, но