турнул.
На том Пленуме Жукова особенно изощренно драли за откровенно скотское отношение к Андрею Ивановичу Еременко. Маршал Победы слишком ревностно относился к собственной славе, которая во многом из его же хвастовства и складывалась, ему нужно было существовать в качестве главного сталинградского героя, чему мешала фигура Еременко, командующего Сталинградским фронтом. К тому же Еременко имел неосторожность брякнуть, что насчет того, будто заслуга в разработке операции «Уран» принадлежит Жукову, сам Жуков «немного» надудел.
На том Пленуме, конечно, на заподозренного в бонапартизме Марса в хромовых сапогах спустили всех собак с подачи его бывшего кореша Хрущева. Но было и много справедливого. В том числе и насчет Еременко. С Еременко Жуков дал промашку. Он настолько охамел, что забыл — членом Военного Совета Сталинградского фронта у Еременко был Хрущев. И между ними с той поры были весьма добрые отношения. А может, не забыл, но считал, что после того, как помог Никите расправиться с «антипартийной группой», ему всё позволено. Оказалось, не всё.
А злобу на Еременко после Пленума 1957 года он затаил. И отомстил подло и низко. В соответствии со своей подлой натурой. Я считаю, что не напрасно Хрущев, такая же подлая тварь, опасался Жукова. От него всего можно было ожидать, человек реально, как выражаются, берега попутал.
Поэтому к Сталину, главному виновнику в «киевской катастрофе», не разрешившему отвод войск Юго-Западного фронта (что было по факту невозможно, как мы видели), маршал Жора пристегнул еще и Еременко, который обещал разгромить «подлеца Гудериана» и для этого был назначен командовать Брянским фронтом, преграждавшим путь танкам Гудериана в тыл Юго-Западного фронта.
И Жуков приводит в «Воспоминаниях и размышлениях» телефонный разговор с маршалом Шапошниковым, который в августе был в должности начальника Генштаба:
«— Лично я, — продолжал Б. М. Шапошников, — считаю, что формируемый Брянский фронт не сможет пресечь возможный удар центральной группировки противника. К сожалению, — добавил он, — генерал-лейтенант Еременко в разговоре со Сталиным клялся разгромить противника, действующего против Центрального фронта, и не допустить его выхода во фланг и тыл Юго-Западного фронта.»
Так и получилось. Еременко не сдержал обещания разгромить «подлеца Гудериана», в результате 2-я танковая группа немцев прорвалась в тыл Юго-Западного фронта.
Это всё ложь!!! Всё то, что в архивах подкрепляет эту ложь — фальшивки. Наглые и тупые фальшивки, состряпанные, вероятней всего, именно тогда, когда писались «Воспоминания и размышления» с целью подкрепления полностью ревизионистской историографии ВОВ, важной составной частью которой являются мемуары маршала Победы.
Как только я открыл карту с расположением частей Брянского фронта по состоянию на август 41-го года, у меня появилось подозрение, что генералу Еременко, когда он указывал своим армиям рубежи обороны для прикрытия войск Юго-Западного фронта, какой-то немецкий шпион подсунул под компас комфронтом топор. В результате его стрелка, которая должна была показывать на юг, стала указывать направление на восток.
Само расположение войск Брянского фронта не соответствовало той задаче, которая, якобы ставилась Еременко на отражение наступления Гудериана.
В полном недоумении я обратился к мемуарам самого Андрея Ивановича «В начале войны», изданным в 1965 году. Если верить тому, что написал Еременко, даже близко никто не ожидал удара Гудериана в тыл Юго-Западному фронту, Ставка предполагала, что 2-я танковая группа ударит с плацдармов, на которых она находилась, на Москву в обход Брянска:
«Тогда мы полагали, что они узнали о создании нами на подступах к Брянску обороны, состоявшей из трех оборонительных полос, усиленных противотанковыми рвами. В действительности же 47-й танковый корпус, удара которого на Брянск мы опасались, имел задачу обеспечения 24-го танкового корпуса, наносившего удар на юг в соответствии с приказом Гитлера. С этой целью 47-й корпус ударил на Трубчевск, обеспечивая тем самым удар того же 24-го танкового корпуса на Новгород-Северский. Лишь в дальнейшем выяснилось, что это было обеспечение гораздо более глубокого удара на юг.
Ставка Верховного Главнокомандования, не раскрыв этого стратегического маневра противника, ориентировала нас на то, что главная группировка Гудериана нацелена против правого (северного) крыла Брянского фронта, т. е. против 217-й и 279-й стрелковых дивизий 50-й армии. В разговоре со мной 24 августа, т. е. как раз тогда, когда началось осуществление приказа вражеского командования о повороте на юг, Б. М. Шапошников предупредил, что удар по правому крылу фронта нужно ждать уже завтра или послезавтра, и указал на необходимость принять срочные меры по усилению этого участка.
Таким образом, отрывочные разведданные о движении отдельных частей на юг ни командованием фронта, ни Ставкой, которая была поставлена об этом в известность, не были своевременно оценены как поворот на юг 2-й полевой армии и 2-й танковой группы.»
А верить Еременко можно. В 43-м выпуске Сборника боевых документов Великой Отечественной войны, изданном в 1960 году, опубликована запись переговоров Еременко со Сталиным и Шапошниковым 24 августа, где Еременко получает такие указания:
«Шапошников: Какой план Вы принимаете, если бы последовала атака Гудериана завтра или послезавтра? Имейте в виду, что его главная группировка нацелена против 217, 279 сд. Поэтому необходимо здесь усилить второй эшелон и разбросать мины, дабы не допустить развития его наступления на Жиздра и в обход Брянск с севера.»
Вы можете задать мне вопрос: а почему в этом случае я доверяю документу из архива с текстом переговоров? Может быть он тоже фальшивка. Или я верю тем документам, которым мне выгодно верить?
Выгодно-невыгодно. Заходим на сайт ЦАМО «Память народа» и смотрим информацию по 217 и 279 стрелковым дивизиям, в какой армии они находились к 24 августа 1941 года. В 43-ей армии Брянского фронта. Обе.
Теперь на том же сайте берем карту-схему Гомельско-Трубчевской оборонительной операции (эта именно та операция, в ходе которой Еременко обещал разбить «подлеца Гудериана»), находим на этой карте 43-ю армию:
Есть еще вопросы?…
* * *
…На карте отчетливо видно, что 43-я армия, в состав которой входили 217 и 279 сд, находилась на правом фланге Брянского фронта. И ожидаемое в том районе наступление Гудериана могло быть направлено куда угодно, хоть на Вашингтон через Аляску, но только не в тыл Юго-Западного фронта.
Поэтому генерал-лейтенант Еременко и не сдержал обещания разгромить «подлеца Гудериана». «Подлец Гудериан» элементарно прошел почти мимо Брянского фронта, почти параллельно ему. Правда, войска Андрея Ивановича все-таки хоть хвост этому павлину, но оборвали. И неплохо. Думаю, когда «Тайфун» забуксовал, Гудериан вспоминал и о том, что он оставил в зубах Брянского фронта в августе,