заклинание действительно полезное. Можно сказать, жизненно необходимое. Конечно, я могу поджечь шерсть на лбу Юрия, но куда лучше будет, если он со своей шерстью до меня вообще не доберется.
Рысьина явно не горела желанием стать моим персональным учителем даже на время. Она недовольно фыркнула и стала уговаривать показать облик, уверяя, что уж потом она непременно научит меня чему-нибудь важному.
– Я начинаю сомневаться, что вы вообще собирались меня чему-нибудь учить, – невозмутимо заметила я. – Между прочим, сюда вы меня пригласили не для того, чтобы я что-то показывала вам, а для того, чтобы вы могли показать преимущества пребывания в клане. Пока я их не вижу.
– Я обещала показать тебе, что значит иметь второй облик, – чуть прищурилась княгиня, – а для этого надо, чтобы ты его хотя бы приняла.
– Тогда не будем тянуть, – бодро предложила я. – Вы показываете это заклинание, а также объясняете, что нужно делать для того, чтобы использовать звериные органы чувств в человеческом облике. А я вам показываю свою рысь. Уверяю, обмен равноценный.
Я думала, что княгиня разозлится, но она неожиданно расхохоталась.
– Звягинцев говорил, что ты сильно изменилась, но чтобы настолько, – фыркнула она скорее одобряюще, чем раздосадованно. – Хорошо, дорогая, договорились. Но только на заклинание. Частичная трансформация для тебя пока опасна. Слишком высок риск в ней застрять, и не всегда при этом будут превалировать человеческие черты. Сначала нужно закрепить звериный облик. Но когда ты будешь готова, я тебе непременно покажу. Слово княгини.
Пришлось на это согласиться. Показанное плетение напоминало частую сеть, утончающуюся по мере удаления от колдующего. Область, которую оно захватывало, зависела от количества энергии, которую вливал маг, а значит опосредованно и от его силы. Но с ростом закрываемого объема трата энергии росла по экспоненте, поэтому следовало выбирать некий оптимум, из которого и исходить в дальнейшем. Но основы я поняла, дальше могу экспериментировать самостоятельно, не наводя княгиню на мысли о моем реальном магическом уровне.
Раздеваться перед посторонней личностью оказалось неудобно, но не холодно: в комнате было тепло, словно работало отопление, но ничего подобного я не заметила, как ни приглядывалась. Разве что считать обогревательными приборами непонятные артефакты в углах?
Как ни странно, одежду я сбросила с облегчением и во второй облик перетекла, предвкушая радость от слияния со зверем.
– Скорость перехода впечатляет, – неожиданно сказала княгиня, от которой я ждала исключительно восторгов по поводу моего зверя.
Пришлось сесть, изображая точеную статуэтку, и высокомерно задрать мордочку.
– Красавица, красавица, – правильно поняла меня она. – Серебристо-дымчатый окрас встречается очень редко и говорит о силе зверя. Посмотрим, насколько у тебя сильно соответствие. Прогуляемся снаружи.
Она раздевалась, ничуть меня не смущаясь. Впрочем, уверена, что она вообще никогда и никого не смущается, особенно когда делает то, чего требуют обстоятельства. Ее рысь была крупнее, с шубкой, очень похожей на мою. Узри нас сейчас кто-нибудь рядом, ни на миг не засомневался бы, что мы родственницы. Впрочем, это так и было, к сожалению.
К лазу она направилась уверенно, ткнув меня по дороге носом, чтобы не задерживалась. Сдвинула вбок прикрывающий лаз кругляшок и скользнула на улицу красивым уверенным движением. Я выскочила за ней, чувствуя, как меня распирает желание вцепиться в пышную княжескую шкуру и хорошенько ее проредить, чтобы свести нашу похожесть к минимуму или вообще на нет. Но на улице я замерла, пораженная нахлынувшими запахами и звуками. Сильными, яркими, но нежно ласкающими мои чувства. Я прикрыла глаза, чтобы успокоиться, но княгиня опять нетерпеливо ткнула меня носом, приглашая двигаться за ней.
За флигелем территория уже совершенно походила на дикий лес. Уверена, сюда садовники не допускаются, да и не стали бы они нарочито создавать бурелом. Это место было прекрасно своей нетронутостью, и было оно словно создано для меня. Я подпрыгнула и по стволу забралась повыше, чтобы оглядеться. Княгиня остановилась и недовольно фыркнула. Похоже, она вела меня куда-то в определенное место и задержек в ее планах не было. Но мне не было дела до ее планов, у меня были свои: наслаждаться каждым мигом пребывания в звериной шкуре, чувствовать полный букет разнообразных запахов, слышать самый тихий звук.
Выскочившая перед моим носом белка метнулась выше и гневно зацокала все, что она обо мне думала, на безопасном, как она почему-то решила, расстоянии. Но никто не может меня безнаказанно оскорблять, тем более какая-то там белка. Я уже напряглась перед прыжком, представляя добычу в зубах, как со стороны княгини раздалось гневное шипение. Действительно, она права, а я несколько увлеклась. Бросив пренебрежительный взгляд на несостоявшуюся добычу, я устремилась за княгиней. И чего она так возмущалась? Сама же говорила не сдерживать зверя.
В овраг, попавшийся по пути, княгиня спустилась аккуратно, как положено в ее возрасте, я же совершенно неприлично скатилась за ней и уткнулась в вызывающе задранный хвост. И тут мой зверь решил, что самое время взять управление на себя, иначе я ничем не могу объяснить то, что внезапно укусила Рысьину за пушистую попу.
Глава 22
Отшвырнуло меня знатно. Так, что я вылетела из оврага и впечаталась в стоящее на краю дерево. Наверняка княгиня использовала частичную трансформацию и дополнила удар магией. Пока я очумело трясла головой, пытаясь поставить взболтанные мозги на место, Рысьина подскочила, сграбастала меня челюстями за шкирку и ткнула мордой в снег. Я беспомощно скребла лапами и рычала от злости, придавленная словно бетонной плитой в несколько тонн, а не увесистой, но все же тушей рыси. Так вот почему княгиня отказывалась давать сведения по частичному обороту: не только в человеческом облике доступны звериные умения, но и в зверином можно использовать имеющиеся человеческие навыки. Если они, конечно, есть.
– Не р-рановато ли бр-росаешь вызов? – прорычала мне в ухо Рысьина. – Ты по ср-равнению со мной – котенок новор-рожденный. А ну-ка, тихо.
Она опять меня встряхнула. Снег забивал рот и нос, тут же таял, заставляя отфыркиваться и чихать. Как ни странно, это понемногу успокаивало, хотя злость на Рысьину не проходила, но уже не затмевала остальные чувства.
– Успокоилась? – княгиня уже не рычала, а шипела. – Когда я говорила не сдерживать зверя, я не имела в виду, что ты полностью ему подчинишься.
Она впечатала меня в снег мордой и отпрыгнула в сторону, перестав удерживать. В последнем макании необходимости не было: я больше не дергалась, но, видно, княгиня не стала отказывать себе в удовольствии поиздеваться над беззащитным поверженным противником. Я села с трудом, чуть пошатываясь, и все же при взгляде на