реализовывал Дальистпарт, и в работу органов советского правосудия по выявлению и наказанию бывших белых карателей. Несмотря на то, что ДОСОЖ не участвовал напрямую в этой работе, его усилия по созданию документально подтвержденной картины последствий интервенции и Гражданской войны на Дальнем Востоке органично вписываются в происходивший в 1920-е гг. процесс осмысления дальневосточниками исторического опыта недавнего прошлого и мемориализации его знаковых событий, участников, жертв и т. д.
Основной работой Общества являлось выявление претензий граждан, так или иначе пострадавших как непосредственно от действий интервентов, так и от действий поддерживаемых ими белых правительств и их отрядов. Важнейшей задачей Общества стало надлежащее оформление заявленных претензий и направление их в правление Общества для предъявления счета соответствующим иностранным государствам. Поскольку претензии граждан, пострадавших от интервенции, по существу являлись исками, предъявляемыми к иностранным государствам, претензии должны были «быть безукоризненны по форме, и в связи с этим оформление их требует большой и весьма кропотливой работы» – на это постоянно обращало внимание правление Общества. Реализация этой задачи была невозможна без нахождения приемлемых форм работы на местах.
Из планируемых к созданию отделов в 1924 г. удалось создать шесть:
1. Забайкальский (Чита).
2. Амурский (Благовещенск).
3. Средне-Амурский (Хабаровск).
4. Приморский (Владивосток).
5. Усть-Амурский (Николаевск).
6. Камчатский (Петропавловск).
В ноябре 1924 г. был упразднен Средне-Амурский отдел, поскольку работа по Хабаровскому уезду стала осуществляться непосредственно Дальневосточным областным комитетом. Организация последних двух отделов в силу отдаленности и транспортных проблем сильно затянулась, и отделы эти приступили к работе лишь в 1925 г.[739]
Наиболее активную и слаженную работу на организационном этапе удалось наладить в Забайкальском и Амурском отделах ДОСОЖ. На развитие Забайкальского отдела в немалой степени оказал влияние столичный статус Читы и первоначальное нахождение здесь временного правления ДОСОЖ. В табл. 3 представлены результаты его деятельности на 15 декабря 1924 г.[740]
Таблица 3. Результаты деятельности временного правления ДОСОЖ на 15 декабря 1924 г.
Обращает на себя внимание диспропорция в распределении членов Общества между городскими и сельскими ячейками с одной стороны, и их удельном весе в количестве собранных претензий с другой. Это объясняется тем, что в городах деятельность Общества была развернута шире, но сбор претензий происходил сложнее и пострадавшие не проживали компактно, их необходимо было выявлять. К тому же, немалая часть членов Общества ограничивалась лишь уплатой членских взносов и этим их участие в жизни Общества исчерпывалось, что вполне объяснялось серьезной загруженностью членов партии, государственных служащих, представителей трудовой интеллигенции и рабочего класса, составлявших основную часть членской базы в губернии, восстановление которой после Гражданской войны и интервенции находилось в самом разгаре.
Количество ячеек ДОСОЖ на селе превышало количество членов, что выглядит парадоксом. Однако он объясняется достаточно просто – учитывая, что основной объем по сбору претензий падал на сельскую местность, Обществу нужны были свои уполномоченные. Между тем уделявшие большое количество личного времени работе по сбору претензий сельские энтузиасты не только не получали за это вознаграждения, но и должны были платить членский взнос в размере 60 коп. ежегодно, испытывая при этом трудности материально-технического порядка. Поэтому структуры, подчинявшиеся Забайкальскому губернскому комитету ДОСОЖ, находили кандидатуры и назначали их уполномоченными без приема в члены Общества, чтобы иметь своих представителей в сельской местности. Такая же ситуация наблюдалась и в транспортных ячейках.
Большая трудность состояла в обработке собираемых заявлений и их подготовке к пересылке в Москву или возвращению обратно на места с рекомендациями по доработке. К 15 декабря 1924 г. Забайкальский губернский комитет ДОСОЖ выслал в Москву 325 претензий (на 1 декабря этот показатель составлял 220 претензий) и отправил на места 47 претензий (в декабре впервые за все время работы отдела была установлена обратная связь). Сдвиг в работе можно объяснить выделением средств на содержание в штате комитета одного освобожденного сотрудника с окладом 100 руб./мес. благодаря сбору членских взносов и началу поступления средств от Центрального правления Всесоюзного общества содействия жертвам интервенции в Дальневосточное отделение Общества[741]. Тем не менее в губернском комитете оставалось 2322 претензии: это требовало обращения к найму платных технических сотрудников, что и было реализовано на новом этапе функционирования Общества.
Амурский отдел был организован в мае 1925 г. и во многом развил свою деятельность за счет энтузиазма местной общественности. Возглавил отдел юрист, член президиума коллегии защитников А.Л. Якуцевич, в состав правления вошли заведующий педагогическими курсами Д.В. Солодов, врач-психиатр Н.И. Старокотлицкий, коммерсант М.А. Топаз, заместитель председателя Амурского губернского суда П.И. Кудряшев.
Обращает на себя внимание присутствие среди руководства отдела представителей благовещенской дореволюционной элиты, часть которой пошла на сотрудничество с советской властью. Например, Адольф Львович Якуцевич до революции имел чин статского советника, был членом и председателем Благовещенского окружного суда (1901–1916), гласным городской думы (1914–1916), занимался активной общественной деятельностью и входил в руководящие органы ряда благотворительных обществ. Его активное участие в деятельности Благовещенского народного дома было расценено руководством как проявление неблагонадежности, и в 1910 г. Якуцевич был поставлен перед выбором – или государственная служба, или работа в Народном доме. К общественной работе он смог вернуться только в период Первой мировой войны, когда председательствовал в Благовещенском городском комитете по оказанию помощи беженцам[742]. В 1920-е гг. одной из граней его общественной деятельности было руководство Амурским отделом ДОСОЖ. По воспоминаниям современников, он обладал даром объединять людей, зажигать своей идеей. Его грузная внушительная фигура и сдержанный, но временами вспыльчивый характер притягивали к себе людей. Общественная работа была его духовной потребностью, и он предавался ей с увлечением[743]. Дмитрий Васильевич Солодов (1879–1958) до революции имел чин надворного советника, был директором Благовещенской мужской учительской семинарии, преподавателем мужской гимназии. Впоследствии, с 1933 г. – учитель географии московской школы № 325. С 1936 по 1947 г. – учитель географии и директор школы № 312 в Москве. Заслуженный учитель школы РСФСР. Николай Иванович Старокотлицкий (1875–1938) в юности был исключен из Томского университета за участие в студенческих волнениях, получил высшее образование в Берлинском университете, стал первым врачом-психиатром в Амурской области. С 1910 г. он заведовал психиатрическим отделением городской больницы, вел научные исследования, проявил себя как прекрасный организатор и реформатор психиатрической службы в Приамурье, был активным общественным деятелем: в 1917 г. вошел в состав Комитета общественной безопасности Амурской области, в 1917–1920 гг. – активный деятель прокадетского Амурского союза республиканцев. Михаил Айзикович Топаз до революции был золотопромышленником, владел Иннокентьевским и Преображенским приисками Амурского горного округа. В 1923–1926 гг. он являлся компаньоном «Сибирского трудового товарищества», а в 1926 г. со стороны американских партнеров принял участие в успешных переговорах с советским правительством по созданию концессии «Азиатский горный трест» по добыче золота в Амурской области.
В проинформировавшей читателей «Амурской правды» заметке, известившей о создании Амурского отдела ДОСОЖ, правлением был сделан акцент на то, что «деятельность губотдела