Читать интересную книгу «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Феликс Кузнецов

Лишь в 1955 году, приехав в первый раз после войны в Вёшенскую, К. Прийма узнал от самого Шолохова, что «персонаж романа Павел Кудинов — это историческое лицо, казак-вёшенец». В том же 1955 году во время второго приезда к писателю Прийма вновь услышал о Павле Кудинове, — на этот раз — от шофера попутной машины, на которой добирался до Вёшенской.

Шофер попутки, которого звали Петр Плешаков, поразил Прийму не только хорошим знанием «Тихого Дона», но и словами о том, что в статьях об этом романе не пишут правды о Павле Кудинове. «Все контрой и контрой его изображают... А Кудинов-то палачом и не был».

Шофер из Вёшек рассказал, что Павел Кудинов жив, находится «далече, в Сибири... замаливает свои грехи», и даже показал его письмо, адресованное его родичу. Как оказалось, это было уже второе письмо в Вёшенскую от Павла Кудинова. Первое, в отличие от второго, пришло с нарочным, — им и был как раз родич шофера-попутчика, который после Вёшенского восстания ушел в эмиграцию, а в 1922 году вернулся домой и «принес он тогда из эмиграции от Павла Кудинова его родным — отцу и матери — в Вёшки письмо-раскаяние... Письмо Павла Кудинова тогда же, в двадцатых годах, было напечатано в Вёшках... Батя мой долго хранил эту газетку с письмом Кудинова.

— А как называлась газета?

— Не помню, — ответил шофер»3.

Этот разговор чрезвычайно заинтересовал Прийму, и после долгих поисков он нашел-таки эту газету. Нашел он ее случайно в станице Боковской, в доме, в котором жил подъесаул Сенин, тот самый действующий в отрывке «Тихого Дона» 1925 года Сенин, который принимал участие в казни Подтелкова и стал прототипом Половцева в «Поднятой целине».

Там, в Боковской, на чердаке дома этого бывшего подъесаула (в 1927—1930 годах он учительствовал в местной средней школе) среди книжного хлама Прийма обнаружил несколько старых номеров газеты «Известия Верхне-Донского окрисполкома и окружкома РКП(б)» за 1922 год. В номере от 2 августа 1922 года и было напечатано письмо Павла Кудинова:

«...Русский народ, — писал он, — изголодавшись, исхолодавшись, без обуви и одежды, наверное, частенько подумывает: “Кабы был Врангель, так был бы и хлеб, и обувь, и одежда”. По-моему, это просто ваша отчаянная галлюцинация. Вспомните времена Врангеля!

Что он дал вам полезного в экономической жизни? Ровно — нуль... Я откровенно говорю не только вам, но каждому русскому труженику: пусть выбросит грязные мысли из головы о том, что здесь, где-то на полях чужбины, Врангель для вас готовит баржи с хлебом и жирами. Нет! Кроме намыленных веревок, огня, меча, суда, смерти и потоков крови — ничего! И вы, русский народ, напрягите все силы там, в стране, для возрождения. Может, многим еще хочется блеснуть погонами и плюнуть кому-то в лицо, но это не служит доказательством несостоятельности Советской власти... Наши казаки, за исключением немногих, покинули лагери и вышли на беженское положение...

Ваш сын и брат

П. Кудинов»4.

Павел Назарович Кудинов (1891—1967), командующий армией повстанцев Верхнего Дона, реальное историческое лицо, действующее в романе «Тихий Дон». Фото 1930-х гг.

Сама по себе история обнаружения этого письма Кудинова — убедительное свидетельство полезности фактографических разысканий в изучении подлинной истории «Тихого Дона». Не разыщи Прийма это замечательное по своей выразительности письмо — наши представления о подлинной истории «Тихого Дона» были бы в значительной степени обедненными. Это письмо было опубликовано в вёшенских «Известиях», и Шолохов наверняка его знал. Это, на наш взгляд, и объясняет отношение писателя к Павлу Кудинову.

В статье «Встречи в Вёшенской» Прийма приводит следующий диалог Шолохова с профессором Г. Хьетсо:

«— За рубежом некоторые критики говорят, будто “Тихий Дон” написан вами для белых эмигрантов?

— Смотря, для каких белых, — живо отозвался Шолохов.

— Для контрреволюционеров, — уточнил Хетсо.

— Нет, — решительно ответил Шолохов. — Роман написан для народа. Нашего! И для вас, для вашего народа! — подчеркнул Шолохов. — И для таких белых, как Кудинов... Кстати, он-то смотрел на “Тихий Дон” по-иному...»5.

После разговора с Шолоховым и шофером-попутчиком Прийма пытался разыскать Кудинова, но безуспешно: следы его затерялись.

Как и почему тридцать пять лет спустя после Вёшенского восстания его руководитель оказался в Сибири, никто не знал.

И лишь в начале шестидесятых годов, встретив в Вёшенской казака-вёшенца Никиту Васильевича Лапченкова, вернувшегося из эмиграции, Прийма узнал, что Кудинов находится не в Сибири, а в Болгарии.

Лапченков дал Прийме адрес Кудинова, и Прийма связался с ним, сначала — письменно, а потом — по телефону. «Долго телефонистки настраивали нам линию, усиливали звук, и вот, словно из-за моря, донеслись дыхание, кашель и русский голос:

— Россия! Москва! У телефона вёшенский казак Павел Назарович Кудинов.

— С вами говорит Ростов-Дон, — сказал я в ответ и назвал себя. — Привет вам с берегов тихого Дона <...> Как ваше здоровье?

— Тружусь с мотыгой, — голос Кудинова посуровел. — Топчу землю. Тружусь в стопанстве — колхозе. Скажу правду: горек хлеб на чужбине. Но вот потянуло меня сюда, к семье. И тоскую я тут по Тихому Дону, ругаю себя, что не остался в Вёшках.

— Скажите, пожалуйста, Павел Назарович, как вы попали в командующие восстанием?

— Я и сам не знаю, — ответил Кудинов. — Тогда, в 1919 году, в Вёшках, на военном совете от восставших частей были выдвинуты две фигуры: сотник Илья Сафонов, не знавший фронта, и ордена Станислава с мечами, георгиевский кавалер четырех степеней, фронтовик-вёшенец, ваш покорный слуга хорунжий Кудинов. В полках открытым голосованием по большинству и избрали меня в командующие.

— Насколько текст “Тихого Дона” близок к действительным событиям?

— В романе много святой правды, — говорит Кудинов. — Верно указаны причины восстания, его размах и то, что мы гражданскую власть оставили в лице окружного исполкома Совета, а не атамана, и что вместо слов “господа” и “ваше благородие” мы оставили слово “товарищ”... Почти в каждой главе “Тихого Дона” повествуется о событиях и фактах, которые были в жизни. Вот, скажем, урядник Фомин действительно был избран командиром Вёшенского полка, открыл фронт красным. На телеграфный приказ генерала Краснова “образумиться” Фомин из Вёшек послал генерала в тартарары матерной бранью по телеграфу. Точно описаны перегибы комиссара Малкина, мятеж в Сердобском полку, который привел к нам и поставил на колени монархист командир Врановский. В романе есть кое-что, с чем я и не согласен, чего со мною или вокруг меня не было. Скажем, у меня при штабе не было монархиста Георгидзе. Но Шолохов, как писатель, видимо, имеет право на свой художественный домысел...

— Что вы скажете о главном герое “Тихого Дона” Мелехове?»6.

Ответ Павла Кудинова на этот исключительно важный вопрос мы уже привели в предыдущей главе, — Кудинов сообщил, что хотя Мелехов — вымышленное лицо, первую, т. е. мелеховскую дивизию возглавлял Харлампий Ермаков, чья биография во многом совпадает с биографией Григория Мелехова. Таково еще одно документальное подтверждение того, что именно Харлампий Ермаков — прототип Григория Мелехова, что «многие его приметы, поступки и выходки Шолохов передал Григорию Мелехову».

Однако и это свидетельство проигнорировано «антишолоховедами». Впечатление такое, будто для них Павел Кудинов и Харлампий Ермаков — некие «виртуальные», чуть ли не выдуманные фигуры.

Судьба еще одного героя «Тихого Дона» — командующего армией верхнедонцов Павла Кудинова — реальность, и реальность трагическая. Как справедливо заметил Шолохов, жизнь Кудинова — «это еще более грустная песнь, чем у Григория Мелехова...»7.

Руководитель восстания верхнедонцов Павел Назарович Кудинов был арестован в Болгарии в ноябре 1944 года органами «СМЕРШ». Современному молодому читателю вряд ли знакомо это слово. Во время Великой Отечественной войны оно означало «Смерть шпионам» — так называлась военная контрразведка советской армии, которая входила в состав органов государственной безопасности.

В «Обвинительном заключении», утвержденном самим начальником Главного управления контрразведки «СМЕРШ» генерал-полковником Абакумовым, его же резолюция: «Внести в особое совещание. Меру наказания Кудинову определить 10 лет ИТЛ»8, что значит — «исправительно-трудовых лагерей». Росчерком пера одного человека — руководящего чиновника контрразведки «СМЕРШ» — Кудинов без суда получил 10 лет. За что? За то, прежде всего, что, как сказано в «Обвинительном заключении», «проживая после ранения в боях с Красной армией в станице Вёшенской на Дону, при восстановлении там Советской власти возглавил восстание среди казачества и создал 5 дивизий из числа повстанцев, в течение трех месяцев руководил вооруженной борьбой против Красной Армии», а также за то, что «находясь уже в Болгарии, в 1935 году по личной инициативе создал в г. Софии антисоветскую националистическую организацию»9.