Читать интересную книгу Вперед в прошлое 7 (СИ) - Ратманов Денис

Вспомнилась дата на таймере: 26. 05. 2031. Еще утром я радовался, что полтора года — так много! А теперь понимаю: мало, чертовски мало. Если на этом все остановится, никаких улучшений не будет, так и подохнем недоразвитыми.

Навалилась усталость, словно на меня обрушился небосвод. Я — тот, кто в ответе. От каждого моего шага зависит, быть ли миру, я не имею права ошибаться. У меня не будет детства. Знания взрослого — великая сила, но и проклятье.

Вот этот разговор с Чумой и его теткой — значит ли он хоть что-то? Будут ли значить действия людей, чью смерть я отсрочил? Конечно. Непонятно только, суммируются ли они сейчас, так сказать, наперед, или пока непонятно, куда заведет кривая?

С сумками я поехал на вокзал, встретился с тетей Ирой, отдал их ей, взял у нее конверт, где лежали триста баксов от бабушки. Пора вести тетрадь учета, а то уже не держу в голове, сколько у меня денег, ведь источников дохода — несколько.

По пути домой заскочил в магазин за сыром и молочкой, но там было пусто. И сладкое все выгребли — нечем деда порадовать… Нет, есть чем!

В аптеке я узнал, где магазин медтехники, поехал туда и купил деду костыли — все равно пригодятся, когда будет разрабатывать ногу после гипса. Да и по квартире перемещаться удобнее. Как надобность в них отпадет — продам.

Так, с костылями я и явился. Прислонил их к стене в прихожей, собрался позвать деда, но он прискакал сам — обросший щетиной, злющий, как медведь-шатун, и обрушился на меня:

— Скажи мне, Павел, что за игру ты затеял?

Не понимая, о чем он, я опешил, не зная, что сказать. Пока соображал, что могло его так разозлить, как он принес томик Шмелева, открыл его, высыпав деньги на пол.

— Сперва звонит Наташа и просит передать, что миелофон у нее. Причем, как я ни выпытывал, не призналась, что это за миелофон. Потом — какая-то женщина рыдает в трубку, что Лёшеньку убили. Ты во что влип, внук? Откуда столько денег? Где мои доллары? — Его голос клокотал от гнева.

Глава 24

Три разные истории

Услышанное так меня огорошило, что я оцепенел. Оперся о тумбу, стянул вязаную шапочку, подаренную Лёхой, уставился на нее. Веселого доброго парня Лёши больше нет. Шапочка эта дурацкая, которую ему связала мама или бабушка, есть, а Лёхи нет.

Что с ним случилось? Затоптала толпа? Раздавил танк? Настигла шальная пуля? Вряд ли его убивали специально. Блин, надо было не Егору внушение делать, а Лёхе!

— Нечего сказать? — ярился нависающий надо мной дед, сжимал кулаки, косился на костыли так, словно хотел дотянуться до них и отмудохать меня.

Взяла злость. И это говорит человек, который полмашины в унитаз спустил на нужды революции своей тупой, из-за которой погиб мой приятель⁈ Но я промолчал, потому что понимал его, как и понимал то, что он пережил, и хватит с него нервотрепок.

Хотелось рвануть к парням, удостовериться, что Лёха живой, это досадное недоразумение, чья-то злая шутка, но пришлось заниматься дедом.

Я вскинул голову, выдержал его злобный взгляд и кивнул на дверь.

— Ничего криминального я не делал. Идем, объясню.

Дед кивнул.

— Очень на это надеюсь.

Подумав немного, я протянул ему костыли и попятился к кухне. Опыт, ничего с ним не поделаешь. Хоть и знаю, что дед у меня адекватный, невольно вспоминается отец, который типичный мент: сначала избил бы, а потом выяснял, что к чему. Но ведь и дед… Не мент — милиционер, за что и поплатился.

— Не стоило тратить деньги, — проворчал дед. — Дорого небось.

— Стоило. Потом продашь, — сказал я, направляясь в спальню.

Подождав, пока он усядется на разложенном диване, я отодвинул от стены кресло и сел напротив.

— Про что сперва рассказать, про деньги, про Лёшу или про Наташку?

— Это все разве не связано? — прищурился дед.

— Нет, три разные истории.

— С чего считаешь нужным, с того и начинай.

Рассказывать пришлось долго, ведь с тех пор, как забрал его из больницы, дед был озабочен делом мировой революции, и мы толком не разговаривали. Начал я с самого начала: как летел, как искал его и познакомился с Владом (про то, что он сиделец, я умолчал — вдруг им придется взаимодействовать?), потом — как шел домой и на меня напали местные, а оказалось, что они ловят гопников, которые орудуют в районе. Мы разговорились и подружились, я хожу с ними на турники. Лёха — один из них. Как Гайдар призвал сторонников защищать Кремль, так Лёха и пропал, его все искали, и я попросил родителей отзвониться, когда что-то станет понятно.

— Похоже на правду, — принял мою версию дед. — Ты выгреб мои деньги? Где они и откуда столько рублей?

Я вытащил из нагрудного кармана конверт.

— Вот, возвращаю долг. Говорил же, что мы с дядь Лешей открыли автомастерскую, ты сам закупал детали, и тебе должны были передать круглую сумму, но ее пришлось везти назад, потому что ты пропал. А запчастей-то нет! А они нужны! Конверт с деньгами назад поехал, я выгреб все, что оставалось дома, взял у тебя в долг, купил запчасти, передал дядь Лёше. И рубли купил…

— Зачем⁈ — воскликнул дед.

Я рассказал о том, как менялы спекулируют на курсе, и что все со временем наладится, а я сто двадцать тысяч заработал на разнице курса.

— Убедительно, принимается, — кивнул он, покачал головой. — Вот ты жук! И как догадался провернуть такое с долларами?

— Раньше так всегда было: сначала паника, взлет курса, потом откат. В последний раз — летом, когда рубли меняли. И до того. Вот я и подумал, что в этот раз будет так же.

— А если бы началась война?

— Было бы уже все равно, рубли, доллары. Тогда самой ценной валютой стала бы еда и огнестрел.

Вспомнился сон, что мне сегодня снился, и плечи самопроизвольно дернулись.

— Остался один вопрос: что за миелофон имела в виду Наташка.

— Это цитата из фильма, не узнал, что ли? — улыбнулся я. — Алиса, миелофон у меня. — Прочтя в его взгляде недоумение, я объяснил: — Фантастический фильм для детей, миелофон — штука, которая мысли читает. Сейчас Наташа подразумевала ваучеры, которые… В общем…

Пришлось рассказать про мамино страстное увлечение «МММ», и что ваучеры я хочу обменять на акции винзавода, для чего устроил туда мать, а она хочет слить их по дешевке и отдать мошенникам. Вот Наташка и взяла на себя важную миссию по спасению наших ваучеров.

Призадумавшись, дед почесал бровь, посмотрел на меня, снова почесал бровь.

— Откуда ты все это знаешь, внук? Ты делал странные порой нелогичные прогнозы и ни разу не ошибся. И вот сейчас… Только псих стал бы покупать рубли.

— Я чувствую. Не знаю, как и каким местом, — сказал я, внутренне цепенея. — Можешь считать меня… финансово талантливым. Есть классная газета «Коммерсантъ», там про это все пишут.

— Ну а про ваучеры, — не сдавался дед. — Почему именно винзавод? Ты даже мать туда устроил, что там такого ценного?

— Пока ничего, но со временем, если интуиция меня не обманывает, они будут стоить очень дорого. Также рекомендуется покупать акции перерабатывающих и добывающих компаний. Не сразу, но в перспективе они сильно вырастут в цене.

— В кого ты такой… крученый? — сказал дед то ли с упреком, то ли с одобрением.

— В эпоху, — ответил я и сменил тему: — Ты обедал? Нужно тебе что-нибудь?

— Спасибо, ужинал…

— Хорошо. Тогда, с твоего позволения, побегу узнаю, вдруг с Лёшей — это ошибка. Вон, у мамы рак нашли, хотя никакого рака не было. Может, и сейчас какой-то идиот балуется по телефону, и просто совпало?

Я уставился на телефон, как на вражеского шпиона, набрал Лёху и, пока слушал протяжные гудки, желудок свело то ли судорогой, то ли он в трубочку от страха скрутился.

Никто не ответил. Я глянул на часы: начало четвертого. Парни на турниках собираются в шесть вечера, кроме Лёхи, ничьих телефонов я не знаю. Илье позвонить, узнать, как дела у Наташки?

— Ничего? — спросил дед из спальни.

— Ничего, — ответил я и услышал гневную речь о том, какой же Гайдар, призвавший народ на свою защиту, урод, и что кровь мальчика на его руках.