– Да? – Сергей Степанович поднял брови. – Не знаю, хорошо бы это было, – он задумался. – Нет, наверно, нет. Это был довольно напряженный момент, и если прибавилось бы еще и будущее знание… Нет, пусть лучше бы все оставалось как есть, без этих наложений одного времени на другое. Знать, чем все кончится, когда еще толком и не началось… Так вы не сказали?
– Не сказал, – ответил я. – А вы не помните? Если бы я все-таки сказал, вы бы должны были помнить об этом.
– Не помню, – покачал головой Сергей Степанович, потом посмотрел на меня. – А вы интересный человек.
– Правда? Почему?
– Вот так говоришь с вами и не знаешь с кем – то ли действительно с вами, то ли с гостем из будущего.
– Хм, – я улыбнулся. – А кто меня сделал таким интересным?
– Да, – Сергей Степанович улыбнулся в ответ, – да.
– Но, собственно, дело не в этом, – став серьезным, проговорил я. – Знаете, зачем я задавал все эти вопросы? – Сергей Степанович сделал вопросительный взгляд. – Я хотел узнать, что изменилось.
– Изменилось?
– Понимаете, дело в том… так получилось… В общем, я изменил время. Понимаете, о чем я?
– М-м-м… Пока нет. Расскажите подробнее, что произошло?
– Что произошло? Очень просто…
И я рассказал ему историю с монеткой и то, как я нарушил правильный ход событий и изменил время. Он кивал, слушая меня. А потом, когда я закончил, сказал:
– Что ж, понятно. – Я не видел ни удивления, ни беспокойства в нем. – Должен признаться, я думал об этом. Действительно, это довольно интересный вопрос: можно ли изменить время, и свою жизнь в том числе? – Я слушал, стараясь не пропустить ни слова. – Мне кажется, все-таки нет. Потому что иначе получатся две взаимоисключающие вещи, – он взял сигарету и закурил, я ждал. – Если вы изменили что-то и события произошли каким-то определенным образом, – продолжил Сергей Степанович, – то вы, который в прошлом живет своей обычной жизнью, запомните эти события как нормальные, произошедшие, так сказать, естественным образом, поскольку вы просто не будете знать, что могло бы быть или было как-то иначе. Таким образом, к настоящему моменту у вас будет нормальная память о тех новых событиях, и если они произошли сами, то, значит, не нужно и делать что-либо, чтобы они произошли. Понимаете? – Я кивнул. – Ну вот. Поэтому вы не будете совершать изменений. Но если так, то без изменений жизнь пойдет по, так сказать, первому варианту и тех новых событий не будет. Выходит, что, совершая изменения, вы устраняете причину этого действия – не нужно делать то, что уже было, – и поэтому не совершаете… М-м-м… То есть вы одновременно и делаете, и не делаете одно и то же. И если не делаете… то делаете, а если делаете, то не делаете, – он чуть улыбнулся. – Вот, примерно так.
– Понятно, – сказал я. – В общем, «Уловка-22» или что-то в этом роде.
– Какая уловка? – не понял он.
– Двадцать два. Я только вот что не понимаю: я ведь помню и те и эти события – и которые были на самом деле, и которые я совершил из времени. Как это может быть?
– Ну, вы помните первоначальные события, потому что они были, и другие, измененные – по той же причине.
– И как же это вписывается в вашу теорию?
Сергей Степанович сделал отрешенный взгляд.
– Никак, – ответил он, потом помолчал немного и сказал: – Не знаю. Пока не могу сказать ничего определенного. Нужно думать, а лучше – пробовать. Если вы говорите, что у вас стало получаться перемещение в конкретное время, попробуйте изменить что-то, что было бы не слишком значительным, но достаточно явным и это можно было бы обнаружить и определить.
– Что же это?
– Ну, например, какая-нибудь вещь, которая либо есть, либо нет. Попробуйте совершить изменение, чтобы этой вещи не стало, при том, что она есть сейчас.
– Да? И что это даст?
Он пожал плечами.
– Пока не знаю. Посмотрим. Но, по крайней мере, все будет достаточно конкретно и видно сразу.
– Угу, – я кивнул, начиная понимать и пытаясь придумать, что это за вещь могла бы быть.
– Попробуйте сегодня или завтра, – говорил Сергей Степанович, – и тогда скажете мне о результатах.
Я продолжал размышлять и потом вдруг придумал.
– Зачем же тянуть? – хитро посмотрев на него, произнес я. – Давайте я сделаю все прямо сейчас – сразу и увидим.
– Сейчас? – удивился он.
– Да, почему бы и нет? Ведь при перемещении в настоящем проходит лишь мгновение – так что времени у нас сколько угодно.
– Хм, – озадаченно произнес Сергей Степанович. – А вы сможете так вот прямо здесь и сейчас?
– Думаю, да. Только лучше там, – я кивнул на черную занавеску, за которой, как я знал, было более или менее отдельное и укромное место.
– Хм, – продолжал озадачиваться Сергей Степанович, – интересно. А вы уже решили, что именно будете делать?
– Да. Вот эта куртка, – я показал на куртку, которая была на мне. – Я примерно помню, когда и где покупал ее. Могу отправиться в то время и взять какую-нибудь другую. Это будет достаточно наглядно?
– Да, – кивнул он, – вполне. Но все-таки… – он замялся. – Вы уверены? Я хочу сказать, может быть, вам что-нибудь нужно? Какая-то помощь или…
Я улыбнулся.
– Нет, не нужно. Все будет хорошо, – успокоил я его. – Единственное, что мне нужно, – это пару минут тишины – больше ничего. Вы ведь это должны знать даже лучше меня.
– Да, но… Как-то это… неожиданно. Я ведь ни разу не присутствовал при перемещении, вы только рассказывали. Как-то не верится, что это вот так просто…
Я улыбался.
– Это не страшно, – сказал я. – Вы даже ничего не заметите.
Потом я встал и направился к занавеске.
– Н-да, – протянул Сергей Степанович, – теперь я понимаю, что чувствуют конструкторы при запуске своих ракет.
– Правда? – засмеялся я. – Но, положим, у вас-то уже известно, что ракета летает и не падает.
– Может быть, может быть… – глядя перед собой, пробормотал он.
– Ладно, – сказал я, заходя за занавеску, – я полетел.
– Да? – озабоченно произнес взволнованный Сергей Степанович. – А мне что делать?
– Просто помолчите пару минут, – ответил я из-за занавески.
Потом прошел и сел на стул. Здесь был полумрак и немного другая акустика, как-то глухо в маленьком ограниченном пространстве. Я вздохнул, стараясь успокоиться и расслабиться. «Так, – подумал я, – когда же точно это было?»
– Я тут покурю пока – ничего? – сказал Сергей Степанович. «Вот ведь, – подумал я, – просил же помолчать». – Туда к вам дым не должен идти и не будет вам ме…
Я шел по дороге. Было жарко. Пыльные машины проезжали мимо, горячий ветер гнал пыль, солнце, казалось, источало пыль вместо света. Пыльно, душно, жарко. Уф! Я поднял руку и стер пот со лба. Приходилось щуриться от яркого света и от пыли, летящей в глаза. Зря я не поехал на автобусе. Не захотел ждать и толкаться в потной толпе. Теперь вот придется идти по этой пыльной и душной дороге. Уф! Я продолжал идти и так, не останавливаясь, на ходу снял куртку, понес ее в руках. Оставалось идти еще довольно далеко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});