Читать интересную книгу Десятый принц - Юрий Иванович

При этом увлеклись настолько, что после второго гудка сразу два человека не успели допрыгать до своих кроватей. Им достались «единички», к которым привыкли и почитали за горчичники. Поэтому и дальше продолжали шептаться, непроизвольно повышая голос в дискуссиях. Седьмой, самый молодой из всех да вспыльчивый, заработал уже «двоечку». Только после этого успокоились да уснули.

Много вопросов для земляка заготовил Фредерик Астаахарский, и как только проснулся привычно до подъёма, ещё толком не оторвав голову от подушки, стал вопрошать:

– А какие именно аборигены проживают на той планете?

Но теперь сержант выглядел озлобленным и мрачным, не в пример вчерашнему вечеру. И отвечать явно не торопился. Совсем неожиданно для себя принц обеспокоился личными делами русского:

– Ты извини, если что… но у тебя дома всё в порядке?

Тот глянул на солдата с удивлением, потом скривился и нехотя признался:

– Да нет, тут неприятности грядут иного порядка, нас всех касающиеся… Но! Пока трепаться не буду, всё равно следует всем рассказывать…

– Мм? Ладно, тебе виднее… – Фредди быстро одевался, не замолкая надолго: – Меня сильно поражает тот факт, что люди не попытались воспользоваться древними постулатами для развала Монстросоюза. «Разделяй и властвуй!» – первое правило в таких случаях. Поэтому нельзя ли, допустим, нас закидывать под видом кальвадров к шоом? Или наоборот? Натворили провокаций, и ссора между союзниками разгорелась такая, что только дрова новых конфликтов подбрасывай. А?

– Хм! Это было бы замечательно! Но… не один ты такой умник. Кто только и как только не пробует такое устроить. Но воз, как говорится, и ныне там. В том числе и наши гении стараются в поте лица. Копии иных монстров, как ты с первого дня заметил, им сделать удаётся, а вот вставить в те тела наши мозги – никак. Или хотя бы их перевоспитать в должном духе. Например, чтобы они считали человека лучшим другом, братом и роднёй одновременно. А кого иного из монстров – нашим врагом, которого надо рвать когтями, зубами и выданным нами оружием. Веками над этим работают, да всё без толку…

– Кроме нас – некому? И кроме как не в своём теле – никак?

– Именно! С другой стороны, наша древняя кровь многому препятствует. Например, давно можно разум человека переместить в тело созданного из его клеток клона. Хотя делается это лишь в исключительных случаях, когда основное тело подвержено неизлечимой болезни. Но тем не менее такая пересадка с нами не получится. И вот он, пример, на моём лице…

Пальцами руки он прошёлся по шрамам, и принц задал давно мучивший его вопрос:

– В самом деле: почему тебя не подправят? Хотя бы пластику хирургическую можно ведь сделать?

– Так и не понял? Да потому что я там, дома, имею точно такие же шрамы. И сделать пластическую операцию мне… ну нет никакой возможности.

«Точно каторжанин! – мысленно воскликнул принц. – Прав оказался Джаяппа на все сто! А мне в последнее время уже стало казаться, что он близок по характеру к нормальному человеку…»

Читать мысли русский не умел, но психологом был преотличным. Догадался по глазам подчинённого, что тот о нём думает.

– Э-э-э, дружище! Да ты никак меня уголовником считаешь, которому дан пожизненный срок и который влачит жалкое существование в одиночной камере? – не дождавшись отрицательного мотания головы, рассмеялся: – Ладно, повезёт тебе стать бессмертным, я тебе свой адресок сброшу…

Сирена подъёма запустила начало нового дня, но его привычный распорядок был основательно нарушен. Вначале сбегали к медицинским модулям и достали оттуда слегка потерянных после оживления и суточного одиночества Второго и Пятого, затем отжимались на плацу, ожидая, пока вернувшиеся в строй товарищи не переоденутся и не присоединятся. Затем совсем чуть-чуть побегали, и вот в сэкономленное время Эйро Сенато́р организовал построение, на котором стал объяснять поставленные задачи более подробно.

То есть быстро перечислил всё сказанное вчера, изложил ещё несколько малопонятных научных теорий, оправдывающих учёных да поясняющих, почему им надо так много времени, чтобы подстроиться к финальной точке малого телепортационного канала, и только после этого заявил:

– Теперь вам признаюсь, почему у меня плохое настроение… – помолчал, буравя взглядом тех, кто имел неосторожность скривиться с таким видом, словно воскликнули: «А у тебя оно с момента рождения плохое, просто вчера тебе кальция не хватало!». Больше всего ему своим презрением на смуглом лице не понравился индус, но пока он его оставил в покое. – Учёные успели высчитать, что канал особенный и по нему могут на планету с дикарями перебросить сразу два корвета…

Плохая новость. Это теперь все поняли и серьёзно загрустили.

И только Джаяппа Шинде позволил себе слишком наглую, белозубую улыбку, не только мысленно восклицая, а прошипев, не раскрывая губ: «От тебя, кроме как гадостей, мы ничего иного и не ждём!» И нарвался на очередную неприятность.

– А чего это наш великий философ кривится, – двинулся к подчинённому Эйро, – будто знал всё заранее? Тогда поделись с нами своими знаниями и скажи: кто из монстров и кого полетит приобщать к техническому прогрессу?

Сам-то наверняка знал, но пока даже намёком этой темы не касался. А раджа понял, что наказания ему не избежать, если он не угадает один из шести вариантов. Шанс у него имелся, поэтому он стал рассуждать вслух:

– Самые хитрые и скользкие, господин сержант, это кальвадры и шоом. Но рептилии – самые слабые, поэтому они перемещаются только большими силами. Одного корвета им мало. Значит, на двух – полетят Шоом.

– Да ты не только философ! – как показалось, уважительно воскликнул сержант, уже стоящий напротив смуглого индийца. – Если станешь нищенствовать, то вполне шикарно сможешь подрабатывать на хлеб с маслом оракулом или вещателем. Хм! Ну а кто у нас будет сегодня в роли дикарей?

– Могу и ошибаться, но, вероятнее всего, рекали. По той причине, что они более расселены по вселенной и чаще находятся в диком, первобытном состоянии.

Озадаченно качая головой, командир двинулся к центру строя, не замечая у себя за спиной торжествующей улыбки.

– Надо же! Наш великий умник целых два раза… не угадал! За что и получает наказание, две «двоечки»! А почему? Да потому что истинный солдат должен не умничать, а свято верить в своего командира. И всегда на провокационные вопросы с его стороны отвечать «Не могу знать, господин сержант! Вы ещё не говорили и конкурс гадания на картах не объявляли!». Так что, получите…

И Девятый, заранее набычившийся и скрипящий зубами, рухнул на землю от первой порции наказания. А его мучитель продолжил уже более успокоённым тоном, словно душу отвёл, выместив на ком-то злобу:

– Мы отправляемся на планету, где обитают дикие, живущие ещё стадами клювоносые гусеницы. Они сами по себе противны и неприятны, хотя нам приказано по возможности не вступать с ними в конфликты, коль те к нам нагрянут, а присмотреться к их первому, ещё ничем не замутнённому отношению к людям. Да нам, по сути, и присматриваться будет некогда, пахать придётся, как последним ишакам, за дикарями присмотрят летающие камеры, но бросаться на дикарей и кромсать их до смерти нам запрещено. Только при явном факте крайней агрессии в нашу сторону.

Опять присмотревшись к воинам, которые чуть ли не кивали в ответ с пониманием, он с раздражением ткнул в сторону поднимающегося на ноги Девятого.

– Если этот солдат не расслышал, втолкуете ему отдельно. Потому что при его неправильном поведении наказаны будете за него соответственно все. А если я его казню за невыполнение приказа, то каждый из вас ощутит на себе наказание восьмой степени.

На этом несносное поведение Джаяппы, демонстрируемое в кривых ухмылках и в выражающей презрение мимике, как бы должно было окончиться. Сержанту надоело бороться с ним индивидуально, и он решил, чтобы на умника надавили коллегиально. И ведь никуда не деться! Придётся и давить и перевоспитывать общественным порицанием. Хотя Десятый только тем и занимался, что одёргивал зарывающегося соседа и земляка и шипел на него почище кобры.

– В роли миссионеров выступают наши хорошо знакомые рекали, – продолжил командир. – Один фрегат этих быкообразных монстров уничтожить нам было бы нелегко, а тут сразу целых два! Поэтому вся наша надежда на добычу, и все наши силы будут брошены на создание взрывчатки. Всё, что только возможно из лёгкого по весу лабораторного оборудования, мы постараемся впихнуть в транспорт. Беда только в том, что здесь при нашей загрузке он может стоять не более восьми минут. Вот такие вот глупые ограничения создали сами себе, да и нам тоже, наши… хм, гении!

Он как-то нервно оглянулся, словно почувствовал подбирающегося сзади врага, потом замер перед строем.