Читать интересную книгу Ястреб халифа - Ксения Медведевич

Аммар вскинул руку. Мальчик-невольник поспешно убрал платок за спину. Над красными плитами Охотничьего двора повисла тишина. И халиф сказал:

– Жизнь преходяща, а возмездие необратимо. Я не слышал слов более убедительных, чем твои, о Аслам ибн Казман. Почему ты не сказал их раньше? Если бы я их услышал, я бы не казнил сегодня столько людей.

И Аммар ибн Амир, халиф аш-Шарийа помиловал Аслама ибн Казмана и остальных Бени Умейя, ожидавших решения своей участи в Ястребином дворе.

– …Тебе не дает покоя слава халифа Умара?! Хочешь быть как праведный Дауд ибн Рахман?! За чей счет, а, Аммар? Я тебе скажу, за чей! За мой!!!

Тарик бушевал так, что его вопли были слышны не только во дворике Куколок – казалось, мраморное кружево и филигрань резьбы над его тоненькими колоннами вот-вот осыплются от страшных криков. Нет, нерегиля слышно было и в Посольском зале, и в доме Присяги и, наверное, даже в садах.

У Аммара недоставало сил противостоять такой оглушающей, страшной ненависти. Поэтому он просто сказал:

– Отстань от меня, самийа. И немедленно прекрати орать. Забыл? Мука, вода, лепешки.

Тарик плюнул ему под ноги. Аммар вздохнул:

– Ты же сам вчера места себе не находил из-за погубленных молодых матерей с детьми! И что? Сегодня я решил проявить милосердие, а ты орешь, как упрямый ишак! Я тебя не понимаю, самийа.

Это было ошибкой – нерегиль снова вскипел, как бедуинский кофе в котелке. И заорал снова:

– При чем тут дети?! Ну при чем тут дети, а?! Ты что, ребенка, что ль, помиловал, Аммар, а? Ты помиловал здоровенных лбов с щетинистыми бандитскими мордами – а не детей, на случай, если ты перепутал, много раз ты баран!!! Я их тебе тут убиваю и беру в плен – а ты их отпускаешь! Отпускаешь! Хренов Дауд ибн Рахман, чтоб ты провалился! Отпускаешь, чтобы они опять подняли на тебя оружие, и я бы снова за ними бегал, как горный козел! Тебе нравится гонять меня как козла, да, засранец?!

– Молчать, неверная собака!

Самийа прищурился:

– Удобно быть добрым за чужой счет, правда?

Аммар поднялся с подушек:

– На колени. Объявляю тебе свою волю. На колени, мордой вниз, я сказал!

Дождавшись, когда волосы самийа упадут у кончиков его туфель, халиф сказал:

– С завтрашнего дня отправляешься на кухонный двор. Молоть муку и носить воду. Все, сволочь неверная, я тебе покажу, кто твой хозяин.

Стоявшие в дворике Куколок люди замерли. Тарик застыл с прижатым к мрамору лбом: он не получил разрешения подняться и оставался неподвижен – только острые когти на скрючивающихся пальцах чертили полосы по плитам пола.

И тут вперед вышел Яхья ибн Саид.

– О мой халиф, – и астроном почтительно склонился перед Аммаром.

И, видимо, случайно наступил правой ногой на длинный рукав белой накидки Тарика, пригвоздив коленопреклоненного самийа к полу.

– Говори, – мрачно разрешил Аммар и сел обратно на подушки.

– Я составил гороскоп девушки, о которой ты меня спрашивал, о мой повелитель.

– Ну-ну? – оживился молодой халиф.

– Вот что я вычислил по таблицам Гургани, о светлейший повелитель. Когда я внес год, месяц, день и час рождения девушки в таблицу, я увидел, что в момент ее появления на свет куспид Первого дома находился в восьмом градусе, то есть в первом декане знака Девы, что, по мнению астрологов, означает постоянство. Другое заключается в том, что Дева – это земной знак, а неподвижность – свойство земного элемента. Таковы указания на незыблемость трона верховной власти и прочность престола халифата. Более того, Меркурий, управитель Асцендента Девы, в момент ее счастливого рождения располагался около Большого счастья, Юпитера, а Меркурий – это планета, которая приносит удачу, и большую удачу. Венера, Малое счастье, находится в доме Меркурия, а Меркурий – в ее доме, в Весах. Он означает ученость, знание, предприимчивость и острый ум; он находится одновременно во втором от Асцендента знаке зодиака и во Втором доме, который связан со средствами обеспечения и поддержания жизни. Я полагаю, что это прекрасный гороскоп для принцессы алькова счастья и избранного занавеса паланкина чести!

И Яхья ибн Саид снова низко поклонился своему повелителю, сложив руки у груди. Туфля его продолжала крепко стоять на белой ткани у локтя коленопреклоненного Тарика.

– Хм… Ну что ж, это прекрасные новости, – заулыбался Аммар. – К тому же я полагаю, что свадьба воистину сможет примирить потомков Аббаса и потомков Умейя и прекратить это страшное кровопролитие.

И все царедворцы и военачальники, стоявшие вокруг, закивали: воистину Айша, дочь Умара ибн Умейя, была достойна сана избранницы чистого расположения и главного лакомства Божественного стола. Получив в жены одну из Умейя, халиф Аммар укрепил бы свою власть над строптивым родом. К тому же разгромленные потомки Али не сумели бы воспротивиться этой свадьбе, даже если бы очень захотели: их последние крепости одна за другой сдавались Тахиру ибн аль-Хусайну и Мубараку аль-Валиду. Мятеж Умейядов был подавлен – последние беглецы вот-вот окажутся в руках шурты и тайной стражи. Наступало самое время явить милосердие тем, кто склонил бы шею под ярмо покорности повелителю верующих.

– Осталось дело за малым, о мой халиф, – вкрадчиво заметил Яхья ибн Саид.

– Да?

– Поймать волшебную лань, серну Сумерек, неуловимую открывательницу утра судьбы и счастья. И что-то говорит мне, о мой халиф, что изловить прыткую газель Умейядов будет не очень легко.

– Хм… – задумался Аммар. – Кого бы послать с таким деликатным и сложным поручением?..

Яхья с улыбкой развел руками – и молча ткнул пальцем себе под ноги, в распростертого у подножия трона нерегиля.

Аммар подпер рукой щеку и долго смотрел на окаменевшего под мечом его монаршей немилости самийа. Потом махнул рукавом – ладно, мол, уговорили, и сказал:

– Тарик, я передумал. Я отправлю тебя не на кухонный двор. Я отправлю тебя на охоту.

Нерегиль поднял голову и с недоумением посмотрел на своего повелителя.

– Приказываю поймать Айшу, дочь покойного Умара ибн Имрана. Привези мне волшебную лань Умейядов, о нерегиль.

Тарик, которому наступивший на рукав Яхья не давал ни подняться, ни разогнуться, вывернул шею и посмотрел на старого астронома. Потом снова перевел взгляд на халифа и заметил:

– Если бы ты последовал моему совету, Аммар, и еще в прошлом месяце утопил Яхью в выгребной яме, он бы уже растворился – и не смог бы сейчас придумывать для меня всякие унизительные поручения, более подходящие евнухам и сводням в красной одежде.

Аммар фыркнул и посмотрел на Яхью. Тот, не отпуская ногой рукав накидки, весело улыбаясь, глядел сверху вниз на самийа. И халиф аш-Шарийа рассмеялся:

– Смотри, Тарик, не справишься и оставишь меня без невесты – все, тебя точно будут ждать мука, вода, лепешки.

Яхья отпустил накидку нерегиля, тот отдал еще один земной поклон и поднялся на ноги. Тогда старый астроном шепнул самийа:

– Тарег, мальчик ничего не понимает, но ты-то знаешь: от твоего успеха сейчас зависят судьбы престола.

Нерегиль лишь смерил его мрачным взглядом.

– Иди, Тарик, – и Аммар кивком отпустил своего слугу.

А Яхья тихонечко проговорил:

– Да пребудет с тобой благословение Всевышнего. Я буду молиться за тебя, самийа.

Тарик презрительно фыркнул, развернулся и пошел прочь из зала.

А люди, стоявшие рядом с троном халифа, одобрительно кивали и говорили: действительно, слыханное ли дело – Аммару ибн Амиру уже двадцать лет, а у него нет ни жены, ни детей. Воистину необходимо срочно поправить это положение вещей и завершить кровопролитный военный поход кровопролитием другого, гораздо более приятного рода, ведущим к наслаждению и процветанию.

9. Красный замок

– …О мой господин! Такая вода тебе подойдет?

Махтуба суетилась вокруг разложенного квадратом ярко-фиолетового платка. На нем уже лежала куча вещей, без которых – по представлениям огромной, широкой, как дворцовый альхиб, управительницы – господин не сможет обойтись в дороге.

Махтуба не знала, сколько ей лет, но думала, что около пятидесяти. Ее черная кожа женщины зинджей оставалась гладкой, полные руки, привычные к тасканию кувшинов с водой и укачиванию младенцев, сохраняли недюжинную силу, а громадные, как дыни, груди, выкормившие не одно поколение детей самой Махтубы и детей ее господ, колыхались при каждом движении.

На тоненького даже по ашшаритским меркам Тарега черная невольница взирала с отчаянием. «Вы, господин, уж на меня, старую, не обижайтесь, но вся злость ваша – она от того, что вы слишком мало едите, да, вот я принесла прекрасный кюфта из барашка, а вы ничего не съели, и теперь вы пойдете к повелителю верующих, да благословит его Всевышний, и опять с ним полаетесь, а все отчего? От худобы вашей, вот моя матушка, да будет доволен ею Всевышний, всегда говорила своему господину, принося ему кюфта, а господин моей матушки, он был вазир при халифе Мухаммаде, да, наша семья вот уже два века служит в ранге фаррашей, да, личных слуг повелителя верующих…»