— Идемте, — крикнул один из них, — скорее к дружинам, чтобы спасти, что можно.
— Бандит большевистский, чтобы не опередил еще нас!
Партаб-Синг, бросившийся было к дверям, натолкнулся на чью то фигуру. Железо кинжала воткнулось ему в грудь, прожигая ткани тела. Какая то рука отбросила его и он упал.
Фашисты выскочили.
Дидабай, проходившая по коридору, увидела пробежавшие фигуры, узнала реакционных депутатов и заподозрила недоброе.
Она ахнула, метнулась за ними и, завидев Кукумини и Бихари, знакомившихся с новыми товарищами, указала на лестницу.
— Кукумини! Бихари! Фашисты сейчас выскочили из комнаты.
— Из какой?
— Идемте.
Вся группа бросилась к комнате, где только что произошла драма. Бихари открыл дверь, все увидели смертельно раненого Синга.
Кукумини бросилась к несчастному.
— Партаб!.. Дайте воды, товарищи!
На минуту юноша пришел в себя. Он увидел Кукумини.
— Сестра, братья… фашисты Пит Граф, Бурсон и еще какие-то побежали к дружинам стрелять из пулеметов. Пока не поздно, помешайте им… Скорее, скорее!
— Товарищи со мной! — крикнул Бихари. Кукумини-диди, скажешь товарищам, куда я ушел…
Кукумини кивнула головой. Она пыталась хлопотать возле Синга. Но юноша умирал.
— Сестричка, я умираю. Не давайте пулеметы. Пит Граф, Бурсон побежали… Я не могу… Пройда все сделает, скажите скорее Пройде… Я сам пойду…
Он рванулся и со стоном начал вытягиваться.
— Брат Партаб, уже сказала… Брат Партаб, пулеметы будут у нас… Бихари уже раньше получил распоряжение от комиссии и послал добровольцев к пулеметам. Мы поймали фашистов. Не волнуйся, брат Партаб.
Партаб-Синг смолк. Кукумини увидела, что он мертв и поднялась.
Девушка тоскливо оглянулась и вышла в коридор, а затем выглянула в окно. Здесь она услышала отдаленную стрельбу, а затем увидела, как масса рабочих торопливыми группами стала уходить со своими вожаками, готовя оружие и стремясь к месту стрельбы.
Кукумини тогда вспомнила о своем револьвере и направилась к дому Санджиба.
Организация и стихия
За полчаса перед убийством Партаб-Синга в одной из комнат того же здания, где фашисты мистифицировали индуса-революционера, под председательством Арабенды заседал действительный штаб обороны национального собрания.
Сюда явился прибывший около недели назад и принявший участие в созванной коммунистами партийной конференции Тарканатра.
Вождь коммунистов уже выяснил обстановку, в которой должны были разыграться решающие исход революции события, добился на совещании определения линии коммунистических организаций и пришел прямо к Арабенде.
В комиссии спорили.
Один из членов ее штаба, представитель, делегированный солдатами кантомента в национальное собрание, сообщив, что белые солдаты и часть сипаев готовы поддерживать национальное собрание, но разлагаются вследствие боязни крейсеров. Появления военных судов к берегу можно было ожидать с минуты на минуту, и тогда восстанию грозил немедленный разгром.
Представители штаба, жаждавшие скорейшей ликвидации остатков сил контрреволюции, но парализованные опасностью со стороны моря, сослались на эту опасность и Гарканатре. Они терялись в способах предотвращения угрозы.
Тарканатра повернулся к Арабенде.
— Если вы не будете действовать, вас скорее разгромят или нет?
— Скорее…
— Так чего же вам ждать тогда? Для того, чтобы обезвредить английские пушки на крейсерах, арестуйте немедленно и заприте под замок всех английских фабрикантов и чиновников в виде заложников. Обезоружьте фашистов, разошлите немедленно радио о ваших мерах, и английские рабочие скажут: «руки прочь от Индии!» Тогда и крейсера-постоят, постоят да и уйдут ни с чем…
Арабенда переглянулся с членами комиссии. Те удовлетворенно кивнули головой. Один из них позвал Ашутоша.
— Арестовывать всех, начиная с губернатора и кончая буржуазными путешественниками! Идите.
После этого перед наполнившими комнату комиссии депутатами, начальником добровольцев и руководителями революционных групп, явившимися ожидать распоряжений, предстал Бихари с сообщениями о том, где находятся притоны и позиции фашистов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но комиссии уже было не до изучения подробностей заговора.
Бихари в сопровождении группы революционеров вышел, имея на руках приказ приступить к разоружению дружин морд.
Он на мгновение только остановился, встретив Кукумини, чтобы сказать девушке, куда он отправляется.
В это время напуганная выскочившими заговорщиками Дидабай позвала товарищей на помощь в комнату, где погиб Партаб-Синг.
Кукумини и несколько человек бросились наверх, а Бихари махнул рукой товарищам и ринулся на улицу. Здесь группа боевиков натолкнулась на толпу, почувствовавшую, что что-то у депутатов готовится и ждавшую развития событий.
Бихари остановился, увидел рабочие одежды и коротко сообщил хлынувшей к нему толпе:
— Морды расставили пулеметы… Для того, чтобы из крейсеров не стреляли, приказано всю буржуазию, губернатора и чиновников-инглизменов арестовать заложниками, а у морд отобрать оружие и вооружиться нам, пролетариату! Довольно глумился над Индией каждый сагиб. Товарищи-рабочие, идемте повытаскиваем у морд из гнезд пулеметы. Я и эти товарищи знают, где они их приготовили!
— Ура! — ожили собравшиеся, заражаясь возбуждением боевиков и рассортировавшимися группами устремляясь в разные стороны со своими вожаками.
— Ура! Банде матрум! Капут сагибам! Долой буржуазию!
Площадь опустела.
Петряк с Первин и Дидабай, к которым присоединился Нур Иляш с бомбой и револьвером, столкнувшись на лестнице по дороге из комнаты штаба, одновременно почти закричали друг другу:
— Сан-Ху, товарищи, его убьют морды!
— Скорее к нему!
Все трое выскочили на улицу. Грохот выстрелов, донесшийся с ближайших кварталов, и пустота площади заставили их на мгновение остановиться.
Какой-то автомобиль одиноко выскочил из-за угла с пассажиром в английском пробковом шлеме и стал приближаться, направляясь, очевидно, к берегу.
— Э! Труболет какой-то удирает на пароход… Не пускать! Стой!
Нур Иляш, блеснув револьвером, бухнул заряд навстречу машине и взмахнул бомбой.
— Стой, брошу бомбу!
Машина остановилась и шофер-индус, соскочив с нее, бросился в одну сторону, англичанин-седок — в другую.
— На машину! — скомандовал Петряк. Предупредим Сан-Ху, а потом доставим автомобиль товарищу Тарканатре, чтобы он смотрел за коммунистами, да не дал вернуться буржуям. Айда!
Компания расположилась в автомобиле, и Петряк пустил машину в переулок.
Однако, им не суждено было далеко проехать на ней.
Только прокатила машина, обогнув переулок, пару кварталов, как очутилась на месте одной из схваток обороны с мордами.
Дружинники-рабочие остановили машину. Не помогло, что Петряк сделал из платка красный флажок.
— Дайте нам машину перевезти пулемет…
— Товарищи, нам надо предупредить одного товарища, он у Санджиба жил, следил за мордами. Его убьют там!
— Туда все одно не проедете. Там пожар, горит дом Санджиба и драка! Нам надо поставить пулемет и спешить на помощь. Фашисты солдат вывели.
Действительно, Бурсону и Пит Графу, которые лучше чем кто бы то ни бы другой знали безнадежность положения контрреволюционеров, удалось проникнуть в кантомент, принудить несколько офицеров, и те вывели сипаев самого воинственного племени, гурков, против рабочих. Бой с ними происходил возле вокзала, куда спешили теперь дружинники обороны по мере того, как они вооружались, с боя отбирая у отстреливавшихся и потерявшихся морд пулеметы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Компания Петряка, увидев, что возле вокзала дело начало принимать неожиданный оборот, грозя поражением восстания, отдали автомобиль и изменили собственный маршрут. Только Нур Иляш, увидев пулемет, бросился к нему, обнял его, как любовницу, и, изменяя компании друзей, покатил с ним в бой.
Тем временем Кукумини шла по направлению к дому Санджиба. Со всех сторон по городу девушка слышала стрельбу.