– Осторожно! Осторожно! – попыталась я как-то защититься от варварской орды, но эффекта не возымела. Меня сплющило, вывернуло и впечатало в сидящую подо мной бабку.
– Вы что! Отодвиньтесь! – заорала она.
– Не могу! – прохрипела я, чувствуя, что от всего этого на меня накатывает волна необъяснимой паники и дурноты.
– Вы с ума сошли? Вы что делаете? – продолжала визжать бабуська, но у меня в глазах вдруг потемнело, и я, не успев даже извиниться, рухнула к ней на колени и отключилась. Чайки и шелест волн заменили собой весь этот безумный троллейбусный кавардак. Я лежала на песке и покорно позволяла волнам бросать меня и подкидывать из стороны в сторону. Это было даже приятно и совсем не больно, только я немного боялась, как бы не унесло в совсем уж открытое море. Но все обошлось, в конце концов легкий бриз подул в лицо, шторм кончился, меня вынесло на берег и перестало трясти. Все как-то странно замерло, а потом меня потащило в какую-то темную гулкую вакуумную дыру, типа тех, наверное, что в космосе засасывают ракеты. И вдруг стало холодно.
– Вы как? – спросил чей-то женский голос сверху. Я открыла глаза и увидела, что надо мной склонилась полная растрепанная женщина в коричневом пальто.
– Вы кто? – прошептала я, пытаясь принять вертикальное положение.
– Вы в обморок упали. С вами все в порядке? Вы меня видите, в глазах не двоится? Вот, положите под язык.
– Со мной все в порядке, это с троллейбусом что-то не так. Сколько можно людей в него всадить? – пробурчала я, запихивая какую-то прозрачную капсулу с резким запахом себе в рот.
– Это точно, – выдохнула женщина и плюхнулась рядом. Оказалось, что мы сидим на лавочке практически в двух шагах от станции метро. И замерзаем, потому что вечера в марте весьма прохладные.
– Спасибо.
– Не за что. Вам лучше?
– Немного.
– Ничего удивительного, такая давка. Вам есть кому позвонить?
– Позвонить? – удивилась я. – Зачем?
– Надо, чтобы кто-то вас забрал. Вы же не можете сейчас снова залезть в троллейбус.
– Это точно, – прикусила губу я. – А знаете, мне есть кому позвонить.
– Вот и славно, – обрадовалась она. – Я пойду, а то у меня дома дети.
– Спасибо вам еще раз, – сказала я, пожимая руку моей неожиданной спасительнице. А через минуту уже объясняла Володе, где именно, на какой именно лавочке сижу и замерзаю. Он сказал, что ему потребуется минут двадцать, чтобы меня забрать, посоветовал пока пойти в книжный, который как раз в том доме, рядом с которым я замерзаю.
– Я тебя там найду, – командовал он. – Нет, ну ты даешь! Это все из-за макроэкономики? Да черт бы с ней, потом бы пересдала!
– Это не только. Еще давка. Ты не представляешь, какая давка в троллейбусе. Я там чуть не задохнулась на самом деле. Час пик.
– Понятно, – он бросил трубку, а я похромала в магазин, где двадцать минут изучала книжные стеллажи, игнорируя подозрительные взгляды продавцов. Кажется, они уже готовы были потребовать у меня объяснений, что именно я пытаюсь найти, пересматривая все книги подряд, когда Владимир подошел и прижал меня к себе, одновременно проверяя, все ли цело.
– Говорю тебе, меня только сжали и сдавили. Никто меня не поломал, – возмутилась я, когда он все-таки украдкой провел рукой по позвоночнику.
– Ладно, идем, – вздохнул он. – Садись.
– Куда? – удивилась я, так как мы стояли посреди улицы.
– В машину, куда, – махнул ладонью он.
– В машину? В какую? Вот в эту? – вытаращилась я, уставившись на мигнувший желтыми поворотниками «Мерседес» серого цвета. – Откуда она у тебя?
– Она у меня, потому что я ее купил, – устало пробормотал он, а я только с еще большим изумлением наблюдала, как он заводит машину и трогается с места.
– Когда? Сейчас? Но тебя не было не больше тридцати минут, ты бы не успел!
– Три года назад. Я купил ее уже давно. Что тебя удивляет, не понимаю? – пожал плечами он, выворачивая на шоссе.
– Что удивляет? Я знаю тебя чуть ли не год, а про машину не слышала даже. И не видела ее никогда.
– Я не люблю пользоваться машиной, это не полезно для здоровья, – спокойно пояснил он. – Лучше ходить пешком. Я на ней только езжу в Питер или куда-то далеко. Но очень редко. Или если вот близкая мне девушка падает в обморок в троллейбусе. Кстати, объясни все-таки, что случилось. Ты точно ничего не повредила?
– Слушай, успокойся, – почему-то нервничала я. – Меня сегодня целый день сильно трясет. Может, надо взять пару отгулов, отдохнуть. Или вообще взять больничный. Наверное, я с этой учебой подустала. Не привыкла еще столько всего совмещать.
– Или… мы попали в цель! – вдруг громко крикнул Владимир и резко затормозил.
– Что? В какую еще цель? – нахмурилась я.
– Ладно, подожди. Сейчас приедем домой и проверим. У меня еще остался один тест. Когда у тебя должен быть цикл?
– Что? – похолодела я. – Ты думаешь, что…
– Я ничего не думаю. Я только хочу доехать до дому и сделать тест. Спокойно, волноваться нечего, – убеждал меня Владимир, но при этом машина вдруг просто полетела сквозь улицы, влезая в невероятные дырки между других машин. Спокойно, ха!
– Да? – хмыкнула я. – Спокойствие – это отличная идея. Может быть, тогда стоит перестать так гнать? Ты хоть видел, что тебе сигналили? Или боишься не успеть? Только ведь если ты прав, мы никуда не спешим в ближайшие девять месяцев, да?
Глава пятая,
посвященная исключительно планам на будущее и немножко мести
Все в мире относительно. Особенно крутизна твоей тачки!
«Язвительности»
То пусто, то густо – случалось ли с вами такое? Еще это называется зеброй – то белая полоса, то черная. Моя зебра выглядела бы странно, наверное, – длинная черно-пречерная полоса, длиной в двадцать семь с лишним лет, а потом бах! Побелело. И причем побелело конкретно. Видимо, я копила удачу долгие годы, не используя и грамма, чтобы она потом разом высыпалась на меня в виде всего и сразу. Во-первых, на тесте оказалось две полоски. И все, о чем мы мечтали, а также то, о чем мы и мечтать не смели, вдруг обрело совершенно реальные черты. Во-вторых, мама, узнав о том, что скоро станет бабушкой, не налетела на меня с упреками, что теперь будет! И кто теперь должен решать все мои проблемы. И за что же это нам такие страсти, и где ж только были мои глаза, ведь она же теперь и до самой смерти не сможет даже выдохнуть спокойно. Вот этого всего, а также много чего другого, что я, безусловно, ожидала услышать, мною услышано не было. Мама выслушала мою суперновость, потом некоторое время помолчала, держа в руке чашку с мятным чаем, и спросила:
– Ты уверена?
– Да, абсолютно. Я сдала анализы и еще сделала УЗИ, так что уверена я на все сто. Вот, смотри, – показала я ей квадратный листок со смазанной непонятной картинкой с какими-то точками, разводами и полосами.