мне?
— Зачем? — лениво смотрю на неё.
— Поговорим.
— Хмм… Посмотрим. Меня майор вызвал.
Останавливается, а я продолжаю идти.
Не будешь ты разговаривать, приставать будешь. С обнимашками, поцелуями и в уши журчать, какой я красавчик, и как ты меня хочешь. Я устал уже эту херню слушать день ото дня. Мне похуй на чьи-то чувства и желания. Я не Дед Мороз их исполнять.
Ладно, было один раз у нас. Но это всё!
Просто мы тогда днём под обстрел попали на маршруте, и у меня от хапнутого адреналина помутнение было. Я ещё несколько дней в таком состоянии пребывал. Первый раз. Но уже привыкаю.
— Разрешите? — притормаживаю у входа в палатку.
Полог откинут в сторону.
— Заходи, — поднимает на меня глаза майор, отрываясь от просмотра карты на столе.
Встаёт у него, скрестив руки на груди. Распил взглядом.
Внутри машинально сжимается всё от выражения его лица. Скривился весь. Значит, будет распиздон давать.
— Думаешь, тут дебилы служат? — резко.
— Нет…
— Вот именно! Тогда какого хуя ты специально под пули лезешь?
— Я не лез, — неуверенно.
Потому что лез.
— Да, ладно⁈
Поворачивает ко мне переносной чемоданчик с ноутбуком и включает видео с камеры. Мы их надеваем перед выездом. Они снимают всё происходящее вокруг.
Это снимала не моя. И видно, как я, нарушив приказ лейтенанта, бегу под линию обстрела.
— У тебя девять жизней?
— Одна…
— Вот именно, блядь! Я из-за тебя не хочу встрять. Дедушка твой меня натянет.
Кто-то растрепал, что я генеральский внук. Никогда этим не гордился и старался скрывать. Но не получилось. И теперь каждый пытается меня уколоть.
«А чё дед не помог от армии отмазаться?»
«Не стрёмно сержантские погоны носить?»
И в таком роде.
Бесят, суки.
Руки так и чешутся кому-нибудь врезать. И я сорвусь рано или поздно.
— Так какого хера ты на рожон лезешь? — прикрикивает Власов.
— Мне показалось, что там кто-то есть, — оправдываюсь.
— Когда кажется, Морозов, креститься надо. А в армии нужно приказы выполнять и не подставлять своих командиров и собратьев. Если ты сюда выебнуться приехал, то напрасно. Здесь тебе не под боком у дедушки, здесь стреляют.
— Товарищ майор, давайте не будем касаться моего деда, — грублю в ответ. — Я сюда вопреки его желаниям приехал. Мог бы дома в тепле отсидеться, но я здесь и на передовой. Как все. Без привилегий.
— Ещё б тебе привилегии… Свободен! После отбоя зайдёшь.
— Для чего?
— Секса у меня давно не было, Морозов. Иметь тебя буду, — не смешно шутит.
Не было. Ага! Ври больше.
Все прекрасно знают, что ты большую часть женского медперсонала перетрахал. Они как видят твою лысую голову на горизонте, млеют от радости и бегут прихорашиваться.
Выйдя от майора, обхожу палатку. Там в теньке обычно после трудовых будней отдыхает Офелия.
Увидев меня, собака с довольной мордой подскакивает и садится.
— Привет! — треплю за шею.
Ластится.
Майор её любовью не балует. Для него она служебная. А я по Дикому скучаю, вот и стараюсь ей по возможности внимание уделить.
Скармливаю карамельку.
А Власов говорит, что она сладкое не любит.
Не умеете вы, товарищ майор, к собакам подход находить.
Мы с ней уже дважды на вылазке были. Бок о бок. Умница. Все ловушки и мины профессионально находит.
— Морозов, я кажется, сказал тебе — свободен! — появляется рядом майор. — И перестань мою собаку тискать. Испортишь.
— Это вы её портите, — приподнимаюсь.
— Чего? — злобно прищуривает глаза.
— Собак любить надо, а не просто эксплуатировать. Тогда и отдача от их работы лучше.
— Поучить меня решил, собачник херов⁈ Наряд вне очереди!
Да пох, — жму плечами.
— Два наряда вне очереди!
— Могу идти?
— Проваливай!
— А после отбоя заходить? — вдруг он передумал.
— Этого приказа я не отменял.
— Так точно.
Смываюсь побыстрее, пока он мне за дерзость третий наряд не влепил. Сержантам в нарядах торчать — зашквар.
Но не тут-то было.
— Сержант Морозов, зайдите ко мне, — перехватывает по дороге Софочка с серьёзным видом.
Когда так официально обращается, я не имею права не подчиниться. Она старше по званию, старший лейтенант.
— Что? — захожу к ней в палатку.
Закрывает вход на молнию.
Ммм… Началось.
— Может, перестанешь от меня бегать? — подходит, поглаживая отворот белого халата.
В песках вообще непрактичная вещь. Пачкается быстро.
— Я не бегаю. У меня времени нет. Патрулирование, задания. Сейчас вот майор два наряда влепил. Я просто занят.
— Хочешь, я с ним поговорю, и он отменит? — проводит пальцем по щеке.
— Неа. Виноват, отработаю. Мне не привыкать, — отвожу голову в сторону.
— Глеб, ну, что ты как не родной? — берется за пуговицу на куртке, намереваясь расстегнуть.
— Ничего. И я с тобой родниться не собираюсь. Это тебе от меня что-то надо, а я не обещал, — убираю её руку.
— То есть? — непонимающе хлопает ресницами. — Ты меня как шлюшку подзаборную использовал?
— Скорее ты меня, — язвительно. — Не я к тебе первым приставать начал.
— А ты и не сопротивлялся, — выпускает на свободу стервозу вместе с паром.
— Да, не сопротивлялся. Но не думал, что ты случайный перепихон за большое чувство примешь. Я другую девушку люблю…
— Вот как… И где она, твоя девушка? — скалясь.
— А это не твоё дело. Я пойду. А то майор увидит, что я по медчасти без дела слоняюсь, и ещё нарядов накинет.
— Вот и иди! И это забери! — кидает мне в спину забытую мной на столе кепку.
Ура! Свобода!
Наконец-то она от меня отвяжется.
* * *
Все, кто не в карауле, дрыхнут. Носков храпит, как трактор. Вернусь, придушу подушкой этого тигра, чтобы не рычал.
Майор сидит на раскладном стульчике у своей палатки и курит. Завидев меня, выбрасывает сигарету и делает знак рукой, чтобы заходил.
— Прикрой, — показывает глазами на полог над входом.
Пока я вожусь, он выставляет на стол бутылку коньяка и закуску.
Мда… И как ему объяснить, что я не употребляю?
— Вообще-то я не пью.
— А что тут пить? Для двух здоровых мужиков пол литра — не доза, — берёт бутылку и разливает по рюмкам.
С чего он решил именно со мной бухнуть?
— Я совсем не пью.
— Тогда это приказ, — отдаёт мне рюмку. — Пей!
Морщусь, глядя на янтарную жидкость. Но приказы нужно выполнять. И опрокидываю алкоголь в рот. Он, обжигая, проваливается в горло.
Майор подаёт дольку лимона, чтобы не задохнулся от крепости.
— Ты что, реально не пьёшь?
— Неа, — кривлюсь от кислоты.
— И как ты умудрился остаться в наше время таким девственником? — усмехается.
— Я пробовал. В школе ещё. Отравился.
— Я заметил, что ты деточка с нежным желудком. Софочка сказала, что