меня на один из дальних постаментов, здесь больше никого, кроме нас, не было. Сам сел на подушки и притянул меня к себе. Я и не возражала. Полулежала в объятиях, наслаждалась его теплом и едва дышала от странной всеобъемлющей радости.
— Это у тебя что, Карин? — Руслан неспешно провел пальцами по витиеватому знаку на моих ладонях.
— А тебя разве не разрисовывали?
— Нет, — он усмехнулся, — я сам по себе прекрасен и безо всяких узоров.
Я тихо засмеялась и пояснила:
— Это мне та пожилая женщина нарисовала. Сказала, что к утру должно стереться.
— Оно не стирается, — Руслан немного потер пальцами.
— Насколько я поняла, знак должен пропасть из-за чего-то, — неуверенно пробормотала я. — Я вроде как должна преодолеть страх.
— Страх чего? — он нахмурился.
Я отвела взгляд, но Руслан ласково приподнял за подбородок мое лицо.
— Так чего ты боишься, Карин? Или все же кого? — смотрел на меня так пытливо, словно ответ был для него крайне важен.
— Я толком и сама не знаю…
Все-таки собралась решимостью и отстранилась от Руслана. Не меньше минуты молчала, собираясь мыслями. Он меня не торопил. Словно бы изучал взглядом, и такое пристальное внимание хотя и было приятным, но ужасно сбивало с мыслей.
— Руслан, я должна тебе кое-что сказать, — наконец, начала я.
— Я слушаю, — он кивнул.
— Сегодня я узнала от Юрки кое-что. Конечно, не факт, что это правда, и он на самом деле, как и Олег, видит чувства других, но про нас он сказал… — я резко замолчала.
Снова накатил страх. Мало ли, как Руслан отреагирует. Да, пусть это, быть может, прозвучит бредово и глупо, но если он отнесется с иронией, я просто не переживу.
— Карин, — его голос вдруг прервал мои лихорадочные размышления.
Я подняла на Руслана глаза.
— Я знаю, — произнес он мягко, но очень серьезно.
Совсем растерявшись, я робко уточнила:
— Знаешь?..
Руслан привлек меня к себя и прошептал, едва не касаясь губами моих губ:
— Ты любишь меня.
Мое сердце будто бы на миг перестало биться. Несмотря на тихий голос, услышанное оглушило. Стоило Руслану это озвучить, как неотвратимо накрыло осознание этой простой истины. Да, я люблю его. Люблю! Как я вообще не поняла этого раньше?! Вот как будто мешало что-то, но сегодня эта помеха исчезла…
— Но… но откуда ты знаешь? — голос предательски дрогнул, я попыталась отстраниться.
Руслан все же не выпустил меня из своих объятий. Улыбнулся чуть лукаво.
— Просто иначе я не согласен. Если уж меня все-таки угораздило впервые в жизни влюбиться, то это должно быть исключительно взаимно.
Он наклонился к моему лицу, но за миг до поцелуя я приложила палец к его губам. От волнения даже легкая дрожь охватила.
— Руслан, но что, если все не по-настоящему? Что если, это снова талисман? — лихорадочно прошептала я. — Что если мы…
Теперь уже Руслан приложил палец к моим губам.
— Карин, неужели ты сама не чувствуешь, что талисман совершенно не причем? — смотрел на меня очень серьезно.
— Просто я боюсь, что это снова иллюзия, обман, а я поверю и…
Как назло, вдруг прозвучал удар в гонг, помешав нашему разговору в такой архиважный момент. К нам тут же подошла незнакомая мне девушка и протянула Руслану небольшой серебряный кубок, вот только пустой.
На поляне воцарилась удивительная тишина. Свет с ритуальной чаши излился в с виду совсем невзрачный кувшин, который дружно держали пожилые первосвященники. Едва чаша опустела, они начали обходить поляну. Кубки были почти у всех, у некоторых один на двоих, как и у нас, с Русланом. И в эти кубки и наливали что-то из кувшина почтенные Адижи и Салеф. Пока они добрались до нас, чисто теоретически кувшин должен был давно уже опустеть. Да у меня и в голове не укладывалось, как вообще можно налить свет. Но в кубок в руках Руслана он очень даже налился, в итоге обернувшись золотистой жидкостью.
— Испейте до дна, — тихо произнес старик. — Вам Свет Жизни дарует право выбора. Но лишь до рассвета.
Пожилая пара направилась дальше. Я успела заметить, что в следующий кубок налилась уже бордовая жидкость, похожая на вино. Похоже, у всех это проявлялось по-разному и несло всегда особенный смысл.
— Ты уверен, что стоит это пить? — шепотом спросила я у Руслана.
— Я думаю, они все же знают больше, чем мы, — он осушил чашу наполовину и протянул мне.
Я робко пригубила золотистый напиток. Он совсем не имел вкуса и запаха, но при этом казался очень приятным, чуть тягучим. И сама не заметила, как осушила чашу до дна.
Снова зазвучала музыка. Люди танцевали, веселились, но все это казалось таким далеким, происходящим чуть ли не в другом мире. Я не сводила глаз с Руслана, словно сейчас в нем сосредоточилось все мироздание. Голова слегка кружилась, и на грани сознания маячила дотошная мысль, что этот странный напиток из света явно не простой.
Враз исчезли все внешние ощущения, и оттого отчетливее было полыхнувшее, казалось бы, в самой душе пламя… Словно внезапно вырвавшееся из оков, которые столько времени его сдерживали… Но теперь оно высвободилось…
В один миг все эмоции достигли своего пика, все чувства обострились. И не у меня одной. Я почему-то не сомневалась, что Руслан ощутил все то же самое. Видимо, так подействовал этот Свет Жизни, и разгоревшееся в душе странное пламя как-то было связано с подаренной нам свободой выбора. Но я даже толком обдумать это не успела.
Глаза Руслана вдруг враз потемнели, но не так, когда он злился.
— Карина… — выдохнул он, резко отстранившись. — Лучше держись от меня подальше, вообще ко мне не подходи…
Быть может, его предупреждение и возымело бы эффект, но со мной происходило то же самое. Неведомый огонь начисто уничтожил способность контролировать, обострил наши чувства с Русланом друг к другу настолько, что невозможно было этому противиться.
На миг вокруг полыхнуло пламя, и окружающая обстановка сменилась.
Царящая в спальне прохлада ничуть не отрезвила, и доносящаяся через открытое окно музыка продолжающегося празднества не отвлекла. Требовательный и даже напористый поцелуй вместо признаний, настойчивые обжигающие прикосновения вместо размышлений… Руслан бы сейчас не отпустил меня, даже если бы я попыталась отстраниться. Но я и не пыталась. Наконец-то я была свободна в своем выборе, и я этот выбор сделала. Довериться Руслану, принадлежать ему, любить его и только его. И будь, что будет…
Поцелуй становился все порывистей. Руслан одним движением развязал черные ленты, обвивающие мою талию. И платье тут же невесомой дымкой соскользнуло на пол. Через пару мгновений