Читать интересную книгу Колыбель тяготения (СИ) - Кибальчич Сима

— К вам капитан Тимоти Граув, — мелодичным голосом сообщила система искусственного интеллекта «Лия».

— Отлично! Впускай.

Ларский смахнул чащобу голостраниц и поднялся. Выжившего и вернувшегося Граува хотелось встретить и обнять. Как родного человека из прошлой жизни. Они пару раз разговаривали по интеркому, но глаза в глаза не виделись с того самого дня, когда Ларский продал капитана изоморфу за весьма скудные сведения.

Граув вошел быстро, энергичной походкой, улыбнулся широко, хотя в глазах сквозила легкая настороженность.

— Добрый день, Никита Сергеевич, вот прибыл по вашему распоряжению.

— Ну здравствуй, капитан! — хохотнул Ларский. — Рад видеть и давай без распоряжений.

И он двинулся вкруг стола на встречу гостю. Если бы не война, их приветствие могло быть более официальным. Но так… Каждое лицо из довоенной жизни казалось родным. Граув крепко пожал руку, и Ларский притянул его к себе.

— Ох, не знаю, Никита Сергеевич? Прошлый раз после вашей встречи я огребся проблемами по ноздри. Что ждать теперь?

— Того же самого, если честно, — Ларский покаянно развел руками. — Более того, одну проблему я уже организовал.

Граув прищурился, губы напряглись, но вопросов не задал. Похож на себя прежнего и не похож. В этот раз одет в гражданское — как сигнал об отсутствии желания служить. Короткая темно-синяя жилетка, белые отвороты рукавов, и ремень в брюках грубой ткани. Весь такой спокойный, с припрятанным недовольством в изгибе рта. Путешествие на Орфорт пошло капитану на пользу.

— Располагайся, — Ларские показал на два кресла у низкого лакового столика, под сенью какого-то гигантского «фикуса» в углу, — чай, кофе, лимонад?

— Коньяк уже не предлагаете? — насмешливо спросил Граув.

— Пока не решаюсь. Не освоился на новой должности.

— Давайте тогда кофе с молоком и без сахара.

— Лия, прими заказ, — обратился Ларский к искину. — А мне большую чашку Эрл Грея.

— Сейчас подготовлю, — пропела Лия.

— Так какую вы мне организовали проблему, Никита Сергеевич?

— Для такого признания тебе стоит снова перейти со мной на «ты».

— Даже так? Мне как бы не по чину, — Граув вытянул ноги и задумчиво всмотрелся в собственные ботинки. — Чувствую, от предложения веет недобрым.

Не веет, на самом деле, а несет или сшибает за версту. Но чуйка Граува блюла этикет. Ларский проследил глазами, как подкативший робот водрузил на стол две дымящие чашки из расписного китайского сервиза. А в довесок и вазочку со сластями. Лия, похоже, действовала по расширенным программам. Он вздохнул и выпалил:

— Готовили приказ о возвращении тебе звания адмирала, но я затормозил.

Граув непонимающе вскинул глаза. Полыхнуло темной синевой.

— Это… почему?

Почему решили вернуть или почему Ларский вмешался. Видимо, все-таки последнее.

— Мне нужен непризнанный и обиженный герой. В компании неуловимого и непредсказуемого орфортца. Для одной очень секретной операции.

— О, неет, — простонал Граув и бросил голову назад, словно хотел разбить ее о стену, — С Иртом ни за что, ни на какую операцию. Ты как контрразведка отслеживаешь теперь всех инопланетников, уверен, что знаешь, в каком я сейчас положении. Даже не проси.

Вот так, после дружеского удара под дых на «ты» переходят легко и непринужденно. Ларский с усилием сдержал улыбку. Он знал факты и догадывался о целях изоморфа, но планировал валять дурака до последнего.

— Почему с Иртом? Он вроде выбрал себе другое имя? Ладно, ладно, не скалься, пусть Ирт. Да не важно. Парламентские присвоили ему статус полномочного посла Орфорта и консула колонии сфероидов на Земле. Изоморф теперь уважаемый, хорошо известный и даже популярный инопланетный резидент. А ты воротишь морду.

— Вы издеваетесь что ли, Ларский! — прямо-таки зарычал Граув. — Давайте так, я всего лишь капитан и ничего вам не должен! Пусть этот уважаемый резидент и выполняет ваши поручения.

— Он-то выполнит. Но если ты согласишься. И мы оба это знаем.

— Нет! — отрезал Граув и издал звук, подозрительно похожий на зубной скрежет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну почему? — невинно округлил глаза Ларский.

Ответа не было. Еще бы, слишком щепетильна причина нежелания Граува отправляться куда-то с изоморфом. Хотя посвященные следили за драмой с большим любопытством. И Ларский тоже.

— Послушай, Тимоти. Можно по имени? Я не могу тебя заставить. Но боюсь, без вашего участия не раскрутить некоторые обстоятельства начала войны. Это, действительно, серьезное и чертовски важное дело.

Граув молчал. Смотрел в упор и будто не видел. Удивительно тяжелым иногда бывает повернутый внутрь взгляд. Ларский понимал, что болтается на миллиметре от получения отказа: челюстью вон двинул, но в последний момент сдержал слова. Отступаться и выпускать Граува никак нельзя.

— Я расскажу тебе в чем дело. Если нет, то нет. Но тогда ты все равно переходишь в мое ведомство, пусть под другие задачи. И при этом забываешь все, о чем мы здесь поговорим. И адмирала, конечно, вернут.

Граув отмер, качнул головой, передвинул руки на подлокотнике. В его личном деле любопытство и склонность к авантюризму выделили отдельно. Движущая сила поступков, мотивация похлеще амбиций, изменить это не смогли даже личные грабли в форме изоморфа.

— Вполне резонно. Так я согласен.

— Отлично. Вы нужны для разведывательной миссии на планету грифлоидов. Важно, что один — разжалованный адмирал, которого после войны окончательно выкинули на помойку. Другой — инопланетник, представитель расы, не включенной в Федерацию. Более того, враждебной Земле. Вам должны поверить и начать использовать.

— Бог ты мой, — Граув погрузил пятерню в темные пряди. — И что же контрразведке нужно от грифлоидов.

— Правду. Подозреваем, что они осознанно спровоцировали злополучное столкновение гиперфлота «Альфа» с кремниевыми агрессорами. Возможно, как-то способствовали появлению кристаллов.

Теперь не узнаешь, стал бы Марра после войны искать двойное дно в политических играх грифлоидов, если бы не прямые обвинения Алекса. Выгруженные из мысленакопителя. За парой-тройкой незначительных событий даже спецслужбам не хочется иногда видеть чей-то умысел. Факты могут быть связаны и чьими-то ошибками, и лучшими побуждениями, а чаще случайным стечением обстоятельств, до сих пор именуемым божией волей.

— Вот же черт. Если это подтвердиться — то пахнет еще одной войной.

— Думаю, до такого не дойдет. Да и чем им воевать? Технологическое развитие нулевое. Может, они и сами не ожидали, что все так обернется. Хотя… Знаешь, грифлоиды совершенно чужды, как мы говорим, гуманизму. Для них сама по себе жизнь ценности не имеет. Главное упорядоченность и управляемость. Регулярно принимают решения о том, какой вид на их планете существовать не должен, и устраивают тотальный геноцид.

Жестокие существа, похожие на помесь трехногого стула и летучей мыши, одновременно рептилии и птицы. На земном сленге их называли табуретками.

— И что? От своих видов решили перейти к инопланетным расам.

— Трудно сказать. Но в Совете Федерации грифлоиды активно продавливали помощь эхтилотам с газо-водной планеты. Тем, на кого напали кремниевые. Ни об эхтилотах, ни о кремниевых тварях раньше никто на Земле и не ведал. Посредниками как раз оказались «табуретки». Они настаивали на вмешательстве, спасении жизней, предоставили нашим флотским координаты. Более того, контактировали с Карлом Штраусом незадолго до прямого столкновения.

— Это более чем странно. Были за геноцид, стали за спасение.

Значения этому факту почему-то не придали ни Марра, ни Русланов. Молчали, и когда на Землю пришла война. Впрочем, даже если грифлоиды и сыграли роль то ли провокаторов, то ли наводчиков, разборки с ними не помогли бы выиграть войну. Только все бы усложнили. Спугнуть их преждевременными подозрениями — последнее дело. Вдруг они не одни в Совете Федерации пытаются раскачать могущество человеческой расы. Надо выяснить все наверняка, а до тех пор делать вид, что ты слеп и глух.