Через некоторое время Линден усадила его в тени скалы и устроилась рядом. Пытаясь унять боль, она положила посиневшую руку Кавинанта к себе на колени. Из раны сочилась розовая сукровица. Темная опухоль распространилась до локтя.
Долгая песня Сандера закончилась. Он перестал повторять слова заклинания. Как только гравелинг замолчал, позолоченный луч мигнул и исчез, оставив после себя оркрест, похожий на дыру в земле. Тем не менее ручей продолжал журчать еще несколько минут. Сандеру хватило времени напиться и омыть вспотевшее лицо. Затем вода впиталась в бесплодную пыль.
Воспользовавшись ножом, он отсек дыни от лозы, перенес их в тень и сел слева от Кавинанта. Выбрав самый сочный плод, Сандер разрезал его на несколько частей. Первым делом гравелинг собрал все семена и сложил их в карман куртки. Затем он передал ломтики дыни своим друзьям.
– Это уссусимиела, – сказал он тихим и мрачным голосом. – Она поддержит нас, пока мы не найдем другой пищи.
Он устало вытер пот с лица и принялся за еду.
Линден попробовала кусочек дыни и, одобрительно кивнув, с жадностью набросилась на ломтики, которые дал ей Сандер. Кавинант вяло сжевал один кусок, и его тут же затошнило. Боль терзала кости правой руки. Ее огонь вытягивал из него последние силы. Он задыхался и тонул в круговороте апатии. Закусив губу, Кавинант попытался выйти из тьмы забытья.
Он должен был рассказать своим спутникам о многих вещах, которые они не понимали.
Одна из проблем казалась ему самой важной. Он взглянул на гравелинга, но фигура Сандера раздвоилась и померкла в густом тумане. Чтобы не видеть миражей своего помраченного состояния, Кавинант закрыл глаза.
– Сандер?
– Да, юр-Лорд?
Кавинант вздохнул, заранее страшась ответа гравелинга. Усилием воли он влил в голос остатки решимости:
– Послушай… Мы не должны оставаться здесь. А я еще не сказал тебе, куда мы идем.
– Это дело подождет, – тихо ответил Сандер. – Ты ранен и голоден. Лучше ешь и набирайся сил. Все остальные вопросы мы обсудим позже.
– Послушай…
Кавинант почувствовал, что в его разум проникла тьма. Дрожа от отчаяния, он попытался выразить настоятельность своей просьбы:
– Отведи меня в Ревелстоун.
– В Ревелстоун? – недоуменно переспросил его Сандер. – Ты просто бредишь, Томас Кавинант. Разве тебе не известно, что Ревелстоун является оплотом на-Морэма? Разве я не говорил, чего требуют Заповеди? Всадники скачут по всей Стране, призывая людей к уничтожению Берека Полурукого. Неужели ты думаешь, что Верные испугаются тебя и падут на колени при твоем появлении?
– Меня это не волнует. – Кавинант покачал головой и вдруг понял, что не может остановить движений шеи. Мышцы дергались взад и вперед, как в приступе истерии. – Только там мы найдем ответы на свои вопросы. Я хочу узнать, как Страна оказалась в такой беде. – Он поднял левую руку, пытаясь жестом указать на бесплодие, окружающее их, но его глаза запорошило пылью близкого обморока. – Я хочу узнать, откуда взялся Солнечный Яд. Нам не удастся одолеть его, пока мы не выясним это.
– Юр-Лорд, до Ревелстоуна триста миль…
– Я знаю. Но мы должны их пройти. Я хочу узнать, что случилось со Страной. Мы должны избавить ее от Солнечного Яда. – Он возражал упрямо и капризно, как больной ребенок.
– Небо и земля! – простонал гравелинг. – Что еще называть безумием, если не это!
Он замолчал, выискивая в себе стойкость и мудрость, необходимые для верного решения.
«Прошу тебя, Сандер! – безмолвно шептал Кавинант. – Прошу тебя! Отведи меня в Ревелстоун!»
– Ладно, – резко ответил гравелинг. – У меня больше нет других обязательств, и ты не получишь отказа, Томас Кавинант! Во имя Нассиса, моего отца, и Марида, которого ты пытался спасти ценой собственной жизни, я поведу тебя, куда захочешь. А сейчас ешь. Даже великим пророкам и сумасшедшим требуются пища и покой.
Кавинант кивнул. Смирившись с запахом крови, он съел еще один ломтик дыни. По вкусу и питательности она уступала алианте. Однако ее приятная свежесть ослабила спазмы боли и немного развеяла темноту перед глазами. Покончив со своей долей уссусимиелы, он решил немного отдохнуть, но тут, как назло, гравелинг начал торопить их:
– Нам пора отправляться в путь.
– Но он не может двигаться, – возразила Линден.
– Выше по реке растет алианта. Возможно, ягоды придадут ему силы.
– Возможно. Но ему нельзя много двигаться. При ходьбе яд будет распространяться по всему телу.
– Послушай, Линден, – прошептал гравелинг. – Марид был моим другом. Я не могу оставаться на этом месте.
Кавинант почувствовал слабое зловоние. Оно исходило либо его руки, либо от трупа Марида.
Линден вздохнула и, помолчав, согласилась:
– Хорошо. Дай мне нож. Я сниму жгут с его руки. Сандер передал ей нож. Она внимательно осмотрела опухоль, которая поднялась уже выше локтя. Веревка глубоко врезалась в почерневшую и набухшую плоть. Кавинант равнодушно наблюдал, как Линден разрезала жгут.
Кровь хлынула из раны. Он закричал от боли. Через какое-то время темнота отхлынула от его глаз, и он понял, что они идут на запад. Сандер и Линден поддерживали Кавинанта под руки. Солнце избивало их лучами, словно они посягали на его личные владения. Воздух все больше уплотнялся от жары и отказывался пролезать в воспаленное горло. Повсюду мерцала пыль. Казалось, что они попали в метель, состоящую из ослепительных искр. Камни и почва исчезли в море огня. Боль в голове отзывалась при каждом шаге и хохотала над ним из красной мглы. Он знал, что, если Сандер и Линден не найдут какого-нибудь жаропонижающего средства, ему, скорее всего, придет конец…
Его больную руку поддерживал Сандер, поскольку нетвердая походка Линден могла доставить больному дополнительные мучения. Забвение приходило и уходило. Услышав далекий шепот, Кавинант поначалу принял его за голос из сна.
"А тот, кто владел кольцом дикой магии.Являлся существом не от мира сего,Ибо был он всем и ничем,Героем и глупцом,Могучим, как скала, и беспомощным, словно ребенок.Одним словом истины или предательстваОн спасал или проклинал Страну,Ибо был сумасшедшим и мудрым,Холодным, как лед, и страстным, как пламя,Потерянным нами и вновь обретенным”.
Как только Сандер закончил древний гимн, Линден хрипло спросила:
– Что это за элегия?
– Просто песня. Нассис пел мне ее в те моменты, когда я сердился на него и упрекал его за глупость. Но она до сих пор непонятна мне, хотя я уже видел белое кольцо и дикую магию, сиявшую ужасной красотой.
А грозный герой Кавинант едва дышал, болтаясь между ними.
– Продолжай говорить, – попросила Линден. – Так легче идти… Ты знаешь еще какие-нибудь песни?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});